Пётр Африкантов - Старый дом под черепичной крышей

Глаза Крокыча горели. Лицо его было восторженным, взгляд устремлён на профессора, но наверняка в этот момент он его не видел, потому как в душе его рождалось полотно, рождалось прямо сейчас на глазах Позолотина со всеми его планами и подпланами. Оно ещё не материализовалось в краске и лаке, но оно уже было, и этот взгляд художника подтверждал рождение нового и доселе в искусстве невиданного.

– Этот эскиз я буду писать прямо сейчас… я его вижу… мне его надо только перенести из души на холст.

– Как вы это видите?.. – робко спросил профессор, глядя на взволнованного Крокыча.

– Я его вижу, так же как и вас, даже лучше.

– Как это лучше? Теперь вы мне растолкуйте, как нерадивому студенту, – удивлённо сказал Позолотин.

– Вас я вижу глазами, то есть материя осязает материю. Здесь на достоверность увиденного влияют и погода, и освещение, и видовой план, а картину я вижу душой, вижу без каких либо помех. Там, во мне, внутри, всегда и нужное освещение, и ракурс, и световые подсветы прорывющихся солнечных лучей сквозь тьму и хаос, и многое другое, как бы в колбе…

– А в этом месте, Ваганыч, можно поподробнее?

– Я закрываю глаза, и передо мной появляется полотно. На этом полотне я вижу чётко передний план общечеловеческой свалки, вижу вещи, которые выброшены людьми…, много вещей, профессор, и вас вижу, вы в очках на дне свального оврага, а в кабине бульдозера Сима, и людям не нужны эти вещи, равно, как и вы со всеми вашими знаниями…, и самосвалы, самосвалы, самосвалы. В овраг летят вещи, упаковочный материал, и с ними книги, которым в здоровом обществе нет цены, иконы, они людям не нужны. В обществе другой дух, другие ценностные ориентиры… Приобретательство и вещизм главенствует в душах! – Глаза Крокыча были широко раскрыты. Он говорил и, казалось, не видел ни профессора, ни хибарки, ни бочки из под рыбы у оврага. Он, это было понятно, видел само полотно.

– Вы что, уже отказались от рваной галоши?– спросил профессор.

– Почему отказался?.. просто она на другом видовом плане. Она, как и игрушка, своей точкой схода заостряет внимание, аккумулирует внутреннее состояние, будит духовные силы в человеке…!

– Видите, милейший, вам надо писать, – тихо сказал Позолотин, – и я не могу допустить того, чтобы вы не писали. Ведь надо спасать гибнущее человечество, надо спасать соотечественников от этого, вторгшегося в сознание людей монстра вещизма, приобретательства, роскошества, этой благодатной почвы для разврата и прочих мерзостей. А кто это сделает как не вы своей картиной. Вы её обязательно напишите и мир вздрогнет, глядя на неё, а точнее, увидев самого себя на этом полотне.

– И вы, профессор!!!… и вы!!! – восторженно, любящими глазами, глядя на Вениамина Павловича, – почти выкрикнул художник. – И ваша книга…!

– Я ведь тоже, любезный художник, когда пишу монографию, немало представляю. Тоже внутренним зрением вижу и старый Саратов с его позванивающей конкой, и фонарщиков, зажигающих фонари, и разговаривающих купчих в старинных одеждах, даже слышу, как запряжённые в пролётки лошади цокают подковами на Московской улице…

– И у вас такое же!.. вот здорово… Это просто необыкновенно здорово, профессор! – выкрикнул Крокыч.

И не успела улечься возбуждённая радость на лице Крокыча, как в оконце робко постучали.

– Кому надо? – спросил художник.

– Это Сима, – испуганно сказал профессор шепотом и схватил Крокыча за руку…

– Нет. Он бы матерился, – ответил Крокыч, открывая дверь лачужки.

В лачужку ввалился, заполнив оставшееся в ней пространство, ещё далеко не старый, гладко выбритый, что не всегда бывает у бездомных, с густой искрящейся проседью шевелюрой улыбающийся человек.

– Кажется, успел до дождя, – проговорил он,– наше вам.

– Наше тоже вам,– ответил недоумённо Крокыч.

– Это я, Валет, – проговорил вошедший,– вы, что меня уже не помните?

– Как не помним…, помним, – сказал Крокыч, припоминая вошедшего. – Тебя как Сима прогнал, так ты и глаз не кажешь. Уж, больше года не видели. Чего к нам?… нужда какая? – спросил знакомца художник.

– Нужды нет, а просьба есть, – ответил Валет усаживаясь на чурбак, который служил верстаком для изготовления Крокычем рамок для картин.

– Дело в том, что мы, то есть пилигримы, решили помочь своему брату по несчастью, – немного смущённо проговорил Валет.

– Ты конкретнее можешь? – спросил, перебивая гостя художник.

– Дело то уж больно деликатное, – проговорил, сбиваясь Валет. – Прослышали мы, что среди нас бомжует учёный, книгу пишет, а живёт не лучше других… Вот мы и решили помочь… только, где этот учёный обретается? – не знаем. Меня братухи к вам послали узнать, может чего слышали? «Сходи, говорят, Валет, на свалку, там тоже наши кочевники прозябают, может чего прознаешь?»

Крокыч с Позолотиным переглянулись и дружно рассмеялись.

– Чего я такого смешного сказал? – спросил, немного обидевшись, недоумевая, Валет.

– Ты правильно пришёл, – сказал Крокыч, обнимая Валета, – найдём мы твоего академика, кое-чего слышали…

– Правда, – обрадовался Валет.

– Конечно, правда,… знаем такого…

– И куда же мне идти дальше? Говорите… – обрадовано спросил Валет.

– Уже пришёл… – сказал Крокыч.

– Так это ж уже другое дело,– изумился и тут же засуетился Валет… – а я, знаете, не с пустыми руками. На сходе пилигримов постановили, профессора этого подкармливать всем миром. Мне тут насобирали… Вы этому профессору еду не передадите?

– Обязательно передадим, – сказал Крокыч.

– Не обманите, а то вон как лукавые зайчики в глазах прыгают…, съедите сами и спасибо скажете.

– Да как же не съесть, обязательно съедим, дорогой,… так перед тобой самый и есть твой учёный, – и Крокыч кивнул на Вениамина Павловича. – Прошу любить и жаловать – Вениамин Павлович Позолотин, доктор наук, профессор, лекции в Сорбонне читал.

Валет от неожиданности открыл рот, да так не закрыв и остался стоять некоторое время, а потом вдруг засуетился и стал выкладывать из сумки съестное, приговаривая:

– Вы не гнушайтесь…, братухи старались…, всё свежее. Просроченное – ни-ни. Мы от всей души, кто чего мог… с мира по нитке, как говорится.

На столе в хибарке вырастала куча съестного, а Валет всё вытаскивал и вытаскивал, казалось из бездонного мешка свёртки, свёрточки, кулёчки…

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.