Анна Змеевская - Песнь ветра и тьмы

Последней каплей стал случай, произошедший через месяц, – когда вместо стандартного противозачаточного зелья она обнаружила на своем столике отвар ортилии. Лекари прописывали его женщинам, желающим забеременеть.

Астрид вообще-то детей хотела. Но рожать в двадцать восемь, да ещё и с такой сомнительной кандидатурой на роль счастливого папаши, в планы не входило. К вящему разочарованию Саида. И он решил смухлевать, прекрасно понимая, что на аборт бы она не решилась. У магов зачатие крепко связано с источником силы, и прерывание беременности ни к чему хорошему не приводит. Бесплодие ещё цветочки, чаще случалось нарушение магического фона, ну и последующая смерть. Уж лучше родить, тем более что государство создало все условия: при надобности и материальная помощь будет, и лекари восстановят здоровье после родов; не хочешь ребенка – так откажешься, а бездетные маги тут же его усыновят… Благодаря такому подходу (и надежной контрацепции), аборты в принципе были редкостью, но и тут – разумеется! – левая партия консерваторов то и дело пыталась пропихнуть закон об их запрете. В итоге добились лишь обратного результата – уголовной статьи за «репродуктивное принуждение».

Вот по этой статье и надо было засадить шафрийскую свинью хоть на полгодика, чтобы поучился уважать женщин; ну или хотя бы стрясти с него мешок золота в судебном порядке. Но Астрид то ли пожалела идиота, то ли просто не хотела связываться. Она и сама теперь не могла понять. Тогда лишь хотелось оказаться от него как можно дальше. Саид же, напротив, буквально преследовал её, настойчиво упрашивая «забыть прошлое и воссоединиться».

Воссоединиться, ещё чего не хватало! Мало того, что пытались насильно одарить ребенком, так ещё и держали за редкую дуру. Цветом зелья были похожи, но вот спутать запахи очень сложно, особенно для мага земли. Едва поняв это, Астрид и думать забыла о том, чтобы сдать муженька в руки следаков. Дождавшись, пока он явится с работы, она сначала показательно разрубила всё тем же топором склянку вместе с тумбочкой. А потом схватила паршивца за шиворот (спасибо матушке с батюшкой и всем солхельмским богам за крепкий костяк и отнюдь не дивную стать) и вышвырнула его в окно. Жаль, конечно, витраж был красивый. Да и лететь Саиду пришлось всего лишь со второго этажа, в пышные кусты шиповника, но разбитый нос и расцарапанная морда бальзамом разлились по сердцу.

Хорошо ещё, что в Эрмегаре достаточно было желания одного из супругов, иначе не видать ей развода как своих ушей – несмотря на незабываемый полет, в попытках вернуть любимую в лоно семьи (на этой фразе у Астрид сводило зубы) Саид чуть ли не серенады ей потом пел. По бабам всё равно ходил, как и прежде – он же мужчина, у него же потребности! – но душещипательные речи о безмерной любви только к ней толкал по расписанию. От всей этой слезливой драмы она и сбежала в Аэльбран, твердо решив, что замужества с нее хватит.

Матушка же на этот счет имела другое мнение. Едва она узнала, что Астрид разошлась «с этим своим», желание обженить дочурку разгорелось в ней с новой силой. И непременно с одним из сыновей ярла Бьорна – чтобы пуще прежнего хвалиться перед кумушками. Как будто мало ей дочери-магички с капитанскими нашивками в двадцать восемь. Ценность, конечно, так себе – но, как на взгляд Астрид, уж точно достижение большее, чем свадьба с Олафом.

– В общем так: мы с Бьорном решили, что мальчику нужно развеяться. Холодно у нас тут, да и заняться нечем. То ли дело юг! Тепло, светло, погуляете, город ему покажешь… – тем временем вещала мать, пока она вздыхала о своей тяжкой доле. – Он по тебе соскучился!

– А Олаф вообще в курсе, что он соскучился? – хмыкнула Астрид, прекрасно помня о нелюбви приятеля к большим городам. Олафа тянуло на природу, иначе зачем бы ему возвращаться в родные пенаты, где из всех развлечений огород, рыбалка да битье морд братьям в единственной на весь городок таверне?

– Бьорн сказал, что соскучился, значит, так и есть!

– Ладно, когда мне запасной матрас дорогому гостю готовить?

– Зачем матрас? С собой положишь, не маленькие уже, – матушка многозначительно хихикнула, отчего Астрид передернуло. Причём она была уверена: услышь это Олаф, он испытал бы абсолютно те же чувства. – Ой, – по ту сторону зеркала оглянулись на висевшие на стене часы, – у меня же служба! Совсем я с тобой засиделась! Жди гостя к вечеру, я как раз гостинцев соберу, отец мяса насушил – на армию хватит!

И на этой радостной ноте (радостной исключительно для неё) матушка, не утруждая себя прощанием, прервала связь.

– Ну обалдеть теперь…

Не то чтобы она не рада увидеть Олафа – старый друг, далеко не глупец, обсуждать с ним мужиков куда интереснее, чем с теми же Норой и Шелли. Но единственный мужчина, которого она сейчас хотела бы видеть в своем доме, – это Кэрт Хакола (и вовсе не потому, что лицезреть его за своим столом в расстегнутой рубашке приятно глазу). Он должен был явиться ещё вчера, если верить его же словам, но до сих пор не пришел.

Дело без новой информации простаивало.

К счастью, ни новых похищений, ни подозрительных смертей пока не было, и вся работа заключалась в прочесывании окрестностей. О своем жутком видении Астрид рассказала только Ленарду, который после этого зарылся в книги с двойным усердием. Своих решено было пока не пугать – у Норы с Коррином и так полно забот, а Рамона и Морган с Дереком наверняка подняли бы её на смех. Ко всяким провидцам в Эрмегаре относились с подозрением – настоящего попробуй найди, зато шарлатанов пруд пруди.

Астрид с тоской оглянулась на кровать, где была небрежно разложена её алая форма. Это с похищениями все тихо, а вот банды из Прибрежного и Верхних холмов исправно подкидывали боевому работенку. И честно сказать, она была тому даже рада – нудные допросы всякой шушеры не превращаются в жуткие видения и душные кошмары.

– Ну что, капитан Эйнар, – одевшись, сказала она своему отражению. – Новый день приветствует тебя.

Расплавленный жарким солнцем, Аэльбран остывал. Уже не хотелось содрать с себя кожу вместе с одеждой. Или плюнуть на всё и первым же порталом отправиться в Воронью Скалу, ещё не прогревшуюся после холодной весны. От одних только рассказов Олафа о родной деревне становилось прохладнее.

Он встретил Астрид у участка по её же просьбе – после бесконечного рабочего дня хотелось с кем-нибудь напиться. И ледяной воды, чтобы от раскаленного воздуха перестало драть глотку, и чего-нибудь покрепче, чтобы расслабиться. Лучше кандидатуры, чем Олаф, не придумать – и подольет, когда нужно, и до дома дотащит, если перепьешь, и с утра от похмелья вылечит.

Пожалуй, в визите старого друга куда больше плюсов, чем минусов. Если не считать того, что вот уже час Астрид слушала душещипательные истории о прекрасной Брунгильде. И речь вовсе не о женщине, как можно было подумать.