Даниэль Клугер - Дело об убийстве в винограднике

— Какую именно?

— Около пятнадцати тысяч новых шекелей. Господин Алулу-Бази действительно выдал мне доверенность на приобретение торгового судна для его внука, живущего в Ир-Лагаше… И я выполнил его поручение — перевел пятнадцать тысяч новых шекелей в коммерческий банк Ир-Лагаша на счет судостроительной компании. Господин Алулу-Бази утверждал, что после этого я якобы отправил новое указание, пользуясь копией той же доверенности, приостанавливающее выплату…

— А через три дня после этого разговора господин Алулу-Бази скоропостижно скончался, — заключил Ницан.

— Да, но я клянусь — мне не в чем каяться, я выполнил все его поручения, не более того! — нервно воскликнул Кислев.

— Разумеется, а смерть господина Алулу-Бази наступила в силу естественных причин и явилась всего лишь трагическим совпадением.

— А от чего умер этот… ммм… господин Алулу-Бази? — спросил Омри Шамаш.

— От злокачественной водянки, — ответил Ницан.

Бывший обвинитель пожал плечами.

— Может быть, я что-то пропустил, — сказал он скептически, — но не вижу связи между этой смертью и каким-то скандалом.

Детектив кивнул, словно соглашаясь.

— Все дело в том, что этот разговор случайно слышал преподобный Сиван. К сожалению, я не знаю мотивов его дальнейшего поведения. Он мертв, и я не думаю, что следует прибегать к некромагии и устраивать посмертный допрос, вынуждая его и без того истерзанную душу мотаться между нашим миром и потусторонним.

При этих словах жрецы согласно закивали.

— Тем не менее, кое-что мы знаем и без его присутствия. Преподобный Сиван решил провести негласную проверку финансовых дел своих подопечных и удостовериться в добросовестности или недобросовестности храмового казначея по отношению к постояльцам дома престарелых.

— Это неслыханно! — взвизгнул Кислев. Его худое словно изможденное лицо пошло багровыми пятнами. — Это позорно! Я не хочу и не могу…

Сидевший рядом с ним старший жрец Хешван властно положил руку на его плечо и заставил замолчать.

— Продолжайте, господин сыщик, — сказал он Ницану. — То, что вы рассказываете, весьма интересно. Не исключено, что теперь мы действительно проведем проверку казны. И сами во всем разберемся. Ведь расследование преподобного Сивана, насколько я понимаю, ни к чему не привело?

— Если не считать убийства, — ответил Ницан. — Так вот, Сиван, по совету моей приятельницы высокочтимой госпожи Шульги-Зиусидра-Эйги, обратился ко мне с просьбой провести частное расследование. Это и оказалось причиной его смерти. Мне удалось установить кое-какие факты, и это встревожило виновников. Они решили одним ударом покончить и с Сиваном, и со мной. Воспользовавшись услугами не очень чистоплотного мага, — Ницан не глядя указал на сидевшего на скамье подсудимых Балака, — организаторам преступления удалось убить Сивана и сделать обвиняемым меня.

— Все это мы уже знаем, — нетерпеливо заметил следователь Шамаш. — Но где связь между этим преступлением и какими-то финансовыми нарушениями в казне дома престарелых? И почему вы считаете смерть господина Алулу-Бази следствием размолвки с преподобным Кислевом, а не болезни, которой он, возможно, страдал не первый год?

Словно не слыша этого вопроса, Ницан вновь обратился к казначею.

— Не помните ли вы, преподобный Кислев, что произошло четыре дня назад между вами и высокочтимой госпожой Энненет Сэрэн-Лагашти? — спросил он.

На лице и без того близкого к обмороку Кислева появилось выражение крайней растерянности. Сыщик покачал головой.

— Имела место та же история, — сказал он, повернувшись к судье Габриэлю. — Вновь махинации с доверенностью — теперь уже госпожи Энненет, вновь скандал. И вновь смерть — на следующий день госпожа Энненет умерла от ашшурской оспы. Правда, было одно отличие. В тот момент я находился в доме престарелых и едва не стал свидетелем этого. Правда, когда я вошел в апартаменты госпожи Энненет, она уже была мертва. Но мне удалось снять охранительные печати с ее дверей. Я проконсультировался со специалистами и выяснил: причиной смерти госпожи Энненет стало умышленное изменение этих печатей. Оказывается, сердоликовый тимпан с именем госпожи Энненет Сэрэн-Лагашти был заменен имитацией из камня-хамелеона эльмешу, а боковые амулеты разрезаны таким образом, чтобы не только не уберечь обитателя комнаты от нападения Ламашту-насылающей-болезни, но напротив — привлечь ее и таким образом убить несчастную женщину. Что и произошло: госпожа Энненет умерла от ашшурской оспы, причем вся болезнь продолжалась не более двух часов…

— Вы готовы предъявить суду эти печати? — спросил судья Габриэль. — И заключение эксперта?

Ницан развел руками.

— К сожалению, нет, ваша честь, — ответил он. — Когда я возвращался из конторы консультанта, на меня кто-то напал — подозреваю, что это был обвиняемый или какое-то из его созданий — и оглушил меня…

— То есть, никаких доказательств у вас нет?! — воскликнул Шамаш. — Ваша честь, возбужденно заговорил он, — вместо того, чтобы слушать нелепые домыслы этого горе-сыщика, не лучше ли вернуться к слушанию дела об убийстве преподобного Сивана? Что же до финансовой путаницы в храме, то этим вполне смогут заняться сами служители.

— Именно так, — сказал старший жрец Хешван, поднимаясь со своего места. — Мы немедленно проведем тщательную проверку всего, сказанного здесь господином Ницаном Бар-Аба. Я лишь хочу заметить, что в печальных событиях, свяаных с судьбой господина Алулу-Бази и госпожи Энненет Сэрэн-Лагашти, не усматриваю злого умысла. Целители, увы, не всегда способны оказать действенную помощь при таких тяжелых заболеваниях. Но считать нашего казначея убийцей из-за двух недоразумений…

— Трех, — поправил негромко Ницан. — Трех недоразумений.

— Что? — Хешван нахмурился. — Что вы имеете в виду?

— Ваша честь… — попытался вмешаться Шамаш.

— Минутку! — судья Габриэль жестом велел ему замолчать. — Продолжайте, господин Ницан Бар-Аба. О каком третьем недоразумении вы говорите?

— Вчера размолвка, подобная уже упоминавшимся, произошла между все тем же преподобным Кислевом и госпожой Шульги-Зиусидра-Эйги, — сказал Ницан. — Госпожа Баалат-Гебал угрожала казначею проверкой в связи с исчезновением суммы, которую она выделила на приобретение лекарств для благотворительного фонда госпожи Шошаны Шульги.

— Вы хотите сказать, что в храме Анат-Яху имела место новая смерть?! И это произошло нынешней ночью?! — судья Габриэль быстро поднялся из кресла с высокой спинкой. — Немделенно направить туда полицейскую группу!

— Минутку, ваша честь! — поднял руку старший жрец. — Согласен, смерть высокочтимой госпожи Шульги-Зиусидра-Эйги