Владислав Селифанов - Первородный сон

Улианта поглядела на спину Вельсиолла и увидела своё взволнованное лицо в отражении идеально начищенного щита Вельсиолла, висящего у него за спиной. Мысль о том, что архонт может увидеть в воспоминаниях её отношения с Теольминтом, повергала эльтасмирийку в ужас. Ажурные линии герба Дома Весеннего Шторма трепетали под натиском бури, творившейся в душе Улианты. Так щит – творение эльтасмирийских мастеров передал её чувства. Она замолкла, подобно взволнованной птице, пролетающей мимо опасного хищника, и зажмурила глаза, чтобы не видеть герб, при виде которого сказала полуправду.

– Отведи воротник. – Вдруг услышала она справа от себя голос архонта.

За те мгновения, что эльтасмирийка находилась во тьме своих переживаний, Вельсиолл замедлил своего коня и почти прижался к ней сбоку. Улианта расшнуровала ворот рубахи и показала архонту следы от укусов.

– Я испытала мимолётное видение, после которого меня постоянно клонит в сон, – пожаловалась она Вельсиоллу, – и…

– Что «и»?! – Резко спросил архонт, отчего девушка словно проснулась.

– Чужие воспоминания попали мне в голову! – Выпалила эльтасмирийка.

Вельсиолл перестал истязать её. Прямо на скаку, не сбавляя ход, он прикоснулся к шее Улианты, и ей показалось, что пальцы архонта растаяли и затекли внутрь ран. Впервые с момента укусов боль отступила.

– Какие воспоминания? – Голос архонта теперь звучал успокаивающе, и Улианта не могла противиться:

– Я вспомнила колдуна Акиру… Я видела его со стороны как куклу, как воспоминание, которое мне не принадлежит… не могу подобрать правильные слова…

Улианта опять закрыла глаза, сдерживая слезы.

– Никогда не видел подобного. – Голос архонта прозвучал в нескольких шагах от Улианты, и она открыла глаза. Архонт успел незаметно для неё отъехать в сторону:

– Пчелиные жала растворились под кожей, но тело не отторгло их. И я не нахожу этому объяснения. Такое ощущение, будто жала изначально были частью тебя.

– Я вспомнил слова Кироси про то, что нам следует поговорить с лесом, господин архонт. – Почти шёпотом, чтобы своё имя не услышал Поющий меч, откликнулся Теольминт. – Возможно, при просмотре памяти вас ждёт ловушка.

Вельсиолл ответил сразу же, словно уже поразмыслил над этим:

– Твои слова не лишены смысла. Я прислушаюсь к ним.

Теольминт не ответил ему, потому что его конь внезапно споткнулся.

– Улианта, как вселяются духи в кхатазской культуре?

Эльтасмирийка вздрогнула от вопроса. Вновь к её горлу подступил сковывающий дыхание страх того, что её память станет известна архонту. Однако она быстро поняла, что простой вопрос ничем ей не грозит и, взяв себя в руки, ответила:

– Я не очень сильна в познаниях о мире духов. Но слышала от придворных колдунов, что Бестелесные часто не просто вселяются, а воплощаются в носителях.

– Что это значит?

– Взрослые люди утрачивают силу своего воображения из-за быта и всяческих проблем, поэтому они чуть менее подвержены влиянию духов. А дети и кошки зачастую могут их видеть или слышать, что делает их уязвимыми. Их глаза могут узреть истинное обличье духа. Их уши могут уловить его присутствие. Но это дорого обойдется ребёнку и кошке.

– Они ослепнут? – Предположил Теольминт.

– Хуже. В этот миг дух может вселиться в их телесную оболочку и овладеть разумом. Вселившегося духа не так то просто изгнать, и, если он не покинет тело за определённое время, то станет Воплощённым. Внешне это будет то же дитя или кошка, но внутри – совсем иное существо, которое станет пользоваться жизнью украденного тела. Кхатазы держат так много этих хвостатых существ, чтобы они вовремя предупреждали о возможных приближениях различных сущностей. А защитой кошкам, как и детям, служат разные растительные масла и смеси, чьи ароматы лишают духов «зрения». В каждом замке жаровни с этими составами постоянно тлеют, но… почему вы спросили про духов?

– Тебя укусили не простые пчёлы. Может быть, в тебя проникло чуждое сознание. Но теперь я вижу, что ты не дух. Пока ты говорила, сквозь новый запах календулы я почувствовал знакомое обаяние моря. Думаю, это сочетание – мощный барьер для любого привидения. – Попытался пошутить архонт, но его слова потонули в напряжённом молчании.

Вельсиолл чувствовал витающую среди спутников некую недосказанность. Подобная атмосфера в отряде, в преддверии непредсказуемых переговоров с лордом Табиючи, могла привести к последствиям, в сравнении с которыми надвигающийся циклон показался бы мелкой неприятностью. Архонт решил избрать путь откровенности.

– Наше появление на острове привело к гибели деревенского жителя. Именно поэтому я отправил вас в лес, чтобы побыть одному и собраться с мыслями. Этого не мог предсказать никто, и то, что случилось с вами, на самом деле предназначалось для меня. Я впервые столкнулся с ситуацией, когда мои решения могли погубить других эльтасмириев. Но будет в сто раз хуже, если в дальнейшем я заплачу за подобное вашими жизнями.

Вельсиолл произнёс это, скача сбоку от Теольминта и Улианты, и затем, прибавив ходу, вернулся на своё место во главе посольства.

Внешне Теольминт лишь одобрительно согласился с ним кивком головы, но внутри него закипели эмоции. Он впервые увидел в Вельсиолле задатки настоящего лидера. И тем сильнее сожалел он теперь, что не воспротивился недосказанности со стороны Улианты, когда она поведала об укусах.

В этот момент архонт почувствовал, как к стуку копыт добавилось слабое эхо. Он напряг слух, а затем окликнул Поющего меча:

– Уважаемый Кироси, как скоро мы въедем в ущелье?

В глазах кхатаза промелькнуло удивление, но ответил он спокойно:

– Мы почти въехали, а замок лорда Табиючи покажется самое большее через полчаса.

Вскоре лощина действительно превратилась в ущелье, которое постепенно сузилось до ширины дороги, и каждый удар копыт о каменистую землю стал отдаваться эхом. Звуки джунглей остались позади, и вскоре во всем своём монументальном спокойствии показалась твердь замка лорда Табиючи. Она вырастала несколькими сросшимися квадратными башнями из обступающих дорогу отвесных склонов, покрытых обтёсанным камнем. Искусные каменщики сделали незаметным переход между склоном и стеной замка, отчего он смотрелся единым целым с ущельем. Два каменных этажа переходили в три деревянных. Каждую из башен разной высоты венчала конусовидная вогнутая крыша, по кхатазским поверьям идеально подходившая для защиты от демонов.

– Поразительно! И восхищает, и угнетает одновременно. – Озвучил общее впечатление Теольминт.

Процессия подъехала к массивным деревянным воротам замка. Наступающие сумерки уже разогнали торговцев, оставивших после себя кучки нераспроданной еды – портящихся кальмаров, крабов, креветок, лангустов.