Наталья Любимова - Седьмая тень

Я тоже изо всех сил старался убедить себя, что на самом деле все так и было, но были три неувязочки:

– Первая, – стал перечислять Северский, загибая первый палец, – образок , который оказался у меня, я просил знакомого, работавшего в то время экспертом в уголовном розыске, определить его подлинность. Экспертиза подтвердила, что сам образок написан не позднее тринадцатого века, и шнурок, на котором он был подвешен не позднее пятнадцатого. И что на шнурке остались микроскопические частицы кожи, биохимический состав которой говорит о том, что принадлежали они человеку, жившему в стародавние времена.

– Вторая, – загнул он второй палец, – время , если мои товарищи ходили всего часа три, к озеру и обратно, то, как я успел, сходить к знахарке, которая живет совершенно в другом месте, причем значительно дальше черного озера, сделать операцию и вернуться обратно, раньше их?

– И третья, – загнул он третий палец, – знахарка . Я уговорил Аркашу съездить в лес к этой Лукерье. Это была совершенно другая женщина, и по внешним и по возрастным показателям. И дом был совершенно другой и убранство дома, и лес тоже. И меня она видела впервые, и никаким воинам никогда стрелы из боков доставать не помогала.

– Воля ваша, молодой человек, – обратился Иван Николаевич к Антонову, – верить вам мне, или нет, но видит Бог, мне всю последующую жизнь не дают покоя эти события.

– Я вам верю, – искренне признался Роман, – сам через это прошел, только на этот раз время шло наоборот. И поспешил спросить Северского, – а что с Лилей?

Иван Николаевич взглянул на часы, их стрелки изображали подлую ухмылку, было без пятнадцати три ночи.

– Ох, как мы с вами засиделись, я даже не заметил, что столько времени прошло, вам пора отдыхать, да и мне тоже, – скорее уходя от ответа, чем от усталости заявил он. – В другой раз я расскажу вам продолжение этой истории, а теперь спать, спать и не спорте со мной.

Северский буквально выпихнул его из своего дома, благо, что дом Ольги Петровны, был на соседней улице. Антонов вдохнул полной грудью ароматный воздух лета. И медленно побрел вдоль спящих домов. Шел тихо, старясь не нарушить ночную тишину, не разбудить «домашних звонков», так Ольга Петровна называла маленьких беспородных собачонок, имевшихся в каждом дворе. Чтобы не подняли лай на всю округу и не разбудили хозяев. Шел, а сам все думал, почему Северский сначала обрадовался тому, что сможет поделиться наболевшим с ним, а потом вдруг резко выставил его за дверь, не рассказав ему самое интересное, и как он чувствовал главное.

За поворотом виднелась речка с плакучей ивой на берегу. На секунду Роману показалось, что за ним кто-то наблюдает из ветвей этого дерева. Но он осадил себя тем, что в три часа ночи, сидеть на дереве и уж тем более ждать, когда ему заблагорассудиться прийти домой, может только больное воображение.

Чтобы не разбудить Ольгу Петровну и Максима Самохина, который уже, наверное, видел седьмой сон, Антонов решил пробраться через окно. Оно как всегда было открыто, он отодвинул горшок фиалок на край подоконника и тихонько влез в комнату. Уже раздевшись, обнаружил, что его место занято. Во весь свой рост, вольготно распластавшись на его кровати, спал рыжий кот. Он недовольно приподнял голову, взглянул на Антонова злым прищуренным взглядом, и не двинулся с места.

– Вот котяра, – шепотом проговорил себе под нос Роман, – достал меня уже. И что ты не спишь на Самохине? Посмотри какие формы, атлетическая фигура, спит-храпит, он даже не почувствует, что ты ляжешь рядом с ним и будешь петь ему свои тракторные мотивы. Ну, иди к Самохину, по-хорошему прошу», – уговаривал кота Роман.

Кот не шевелился, а лишь нервно постукивал хвостом о кровать. Тогда Антонов схватил его за пушистую шкурку и резким движением хотел стащить и выбросить через окно на улицу. Но кот крепко вцепился в покрывало и смел им на пол вазу, стоящую на прикроватной тумбочке и горшок с фиалками на окне.

– Вот идиот, – выругался Антонов, вслед улетающему как на покрывале-самолете коту. Кот, тоже самое, только по-кошачьи изрек ему в ответ. Это Антонов понял по выражению его довольной удаляющейся морде.

– Антонов, ну что тебе все не спиться? Завтра вставать в пять часов утра, а ты все бродишь где-то. Я билеты уже взял, – сонным голосом не открывая глаз, пробубнил Самохин.

Из соседней комнаты донеся голос Ольги Петровны:

– Ребята, у вас все в порядке? Помощь не нужна?

– Нет, все нормально! – Отозвался Антонов, и добавил, – извините за беспокойство.

Ваза оказалась целой, а вот из цветочного горшка высыпалась земля. Антонов, чтобы не искать веник и не пачкать рук, старался собрать ее на газету, помогая себе оторвавшимися листочками фиалки. Но выходило плохо, то листочки оказывались не приспособленными к этому занятию, то газета слишком гнулась и норовила высыпать всю землю обратно на пол. В итоге он остановился на версии, что руки у него растут не из того места, а голова не соображает.

Наконец с уборкой было закончено. Горшок установлен на свое законное место, цветок реанимирован, правда он испытал сильный стресс, но Антонов решил, что жить будет.

Повернувшись к кровати, он не поверил своим глазам, на том же самом месте наблюдая за трудотерапией Антонова, лежало мерзкое чудовище, в виде рыжего кота, которое только, что устроило всю эту разруху. От злости у Антонова заходили желваки, ему захотелось взять этот кусок рыжей шерсти и дергать каждую шерстинку пинцетом, без наркоза и обезболивания часа два, нет лучше четыре, чтобы насладиться местью.

Кот видимо прочитал в глазах Романа свой смертельный приговор, и медленно поднявшись, спрыгнул с кровати. Секунду он размышлял, что сделать лучше, выпрыгнуть самому в окно или предоставить Антонову возможность поупражняться еще раз. Потом все-таки решил, что самому это сделать будет безопасней и ближе. Вдруг Антонову вздумается еще по дороге свернуть ему шею, или побить мировой рекорд по метанию котов. Поэтому он сам вскочил на подоконник, а потом словно невзначай (но Антонов-то знал, что специально), задел горшок своим меховым телом, тот опасно закачался, но Роман в один прыжок успел схватить его, чтобы он не выпал на улицу.

Кот отойдя на безопасное расстояние, стал чистить свою рыжую шубу, всем своим видом выказывая сожаление, что не удалось ему еще раз позлорадствовать над Антоновым.

Спать уже можно было не ложиться. Во-первых, весь сон как рукой сняло, во-вторых, стрелки часов приближались к половине пятого. Антонов стал потихоньку собирать вещи и складывать их в дорожную сумку.

Егор Рябинин проснулся от телефонного звонка, который трезвонил уже минут десять. Он еле разлепил глаза, и протянул к нему руку. Вчера он закончил работу только в десять вечера, потом зашел к своему другу Сереге Кузнецову, у него был день рождения. Рябинин валился от усталости, но поздравить друга было делом святым. Тем более, что подарок он купил на кануне. Серега обожал пикники, рыбалки, походы. Все свободное время он посвящал этому. Хотя свободного времени у эксперта криминалиста практически не бывает. Но надежда все же остается. Поэтому Рябинин купил в подарок Сереге набор, состоящий из четырех раскладных стульчиков и ящичка-трансформера, в котором все это хранилось, а легким вкручиванием ножек этот ящичек превращался в походный столик для пикников.