Татьяна Филатова - Пансион благородных девиц

Все изменилось после знакомства с Оливией. Последние отношения были у Генри почти три года назад, когда его, только устроившегося на постоянную работу в агентство выпускника университета, бросила девушка, с которой он встречался полгода. Ее не устраивало его финансовое положение, а продавая за бесценок свои единичные картины в интернете, обеспечить ее так, как она того хотела, он, увы, не мог. Только теперь он понял, что все же не «увы», а «к счастью».

Оливия была другой. Она работала флористом в небольшом цветочном магазине, снимала скромное жилье, ездила на велосипеде. Деловой костюм на выставку Генри она надела потому, что была в тот день выходная, а в выходной день она предпочитала носить именно деловой стиль. Она не смогла этого объяснить Генри на первом свидании, на которое пришла в платье в цветочек на тонких бретелях. Так он окончательно для себя понял, что женской логики не существует.

Отношения развивались стремительно. Молодых людей, как оказалось, многое объединяло. Оливия также, как и Генри, была одинока: отца своего она никогда не знала, а мама, со слов Оливии, умерла, когда девочке было десять лет. Из всей родни у нее оставалась лишь одна тетка – так ее называла Оливия, но та приходилась ей даже не теткой, а двоюродной бабушкой – она была теткой матери Оливии.

Спустя три месяца ухаживания (Генри цветов Оливии не дарил, потому как они, как она выразилась, давно стали для нее работой, и удивить ее таким подарком было бы сложно), Генри предложил девушке переехать к нему.

– Брат, а как же я? – закинув ногу на ногу, держа в руках бутылку с пивом, возмущался Итан, когда узнал, что Оливия переезжает в лофт.

– Наши двери всегда будут для тебя открыты, – ответил Генри, который к пиву даже не притронулся.

– «Наши»? – Итан чуть было не поперхнулся. – Все, друг потерян! Вызывайте санитаров, Генри сошел с ума.

– Ни с чего я не сошел, – спокойно ответил Генри, переставляя мебель, – лучше помоги сдвинуть этот комод. Здесь теперь будет стоять шкаф с вещами Оливии. И не смотри так на меня! Кто меня высмеивает? Парень, да тебе почти двадцать шесть, а ты все еще живешь с мамой!

– С родителями… – уточнил Итан.

– С родителями. Какая разница? Ты не знаком с самостоятельностью и ответственностью. Временные интрижки то тут, то там не сделают тебя счастливым. Ты боишься принять ответственность за другого человека. Да что там – другого? За себя! Ты все еще не решился съехать от предков, найти нормальную работу…

– У меня нормальная работа, – перебил Итан.

– Да, но не стабильная. От заказа к заказу без постоянства, не имея сторонней помощи, не прожить. А ты рискни! Сними или купи жилье, пусть даже за отцовские деньги, если не хочешь быть в подчинении у кого-то, открой свою фотостудию, свое агентство. Ты же не дурак! У тебя же есть голова на плечах! У тебя есть стартовый капитал!

– Я – творческая личность! – мечтательно сказал Итан. – А творческие личности склонны к непостоянству. Мои родители заранее позаботились о наличии внуков, родив мне сестру. Вот пускай она за двоих и отдувается, у нее это неплохо получилось уже дважды.

– Я бы на месте твоего отца давно выставил тебя за дверь, тем самым вынудив тебя найти себе постоянную работу, – сказал Генри, продолжая один двигать комод.

– Ну, в таком случае, мой друг, я буду вынужден разбавить здесь вашу унылую, скучную компанию своей персоной, поселившись здесь третьим. Идет? – Итан отхлебнул пива, поставил бутылку и все же решил встать, чтобы помочь другу.

– Всегда будем рады, – ответил Генри.

Хватило одного рывка, чтобы двое поставили комод на его новое место.

– Ничего ты, брат, без меня не можешь! – гордо сказал Итан и уселся в кресло, чтобы допить пиво.

Тем не менее, Итан поладил с Оливией. Ему нравилась ее компания. Втроем они часто ходили в кино, в кафе. Иногда четвертой была очередная пассия Итана, но редко такие свидания повторялись.

В апреле, когда Генри отметил двадцать седьмой день рождения, он уже твердо решил для себя, что в этом году сделает Оливии предложение и женится на ней. Итан, конечно же, посмеялся с «бесхребетности» друга, еще раз напомнил ему, что сожалеет о потере товарища и брата в его лице, но на самом деле он все же был рад за Генри и даже в какой-то степени завидовал ему. Оливия была другой. Она отличалась от всех шаблонных девушек, которые попадались Итану. Она была скромной на людях, но могла неплохо шутить и весело проводить время в их компании, в ее верности Генри никогда нельзя было усомниться: взгляд, которым она смотрела на парня, говорил о том, как сильно она его любит.

Уже в следующем месяце, отмечая теперь день рожденья Итана в доме его родителей, Оливия хвасталась гостям и матери именинника кольцом с бриллиантом, которое ей подарил Генри. Безусловно, ответом на его предложение руки и сердца было «да».

– Брат, – обратился к Генри уже подвыпивший Итан, – у твоей Оливии есть подружки? Почему она никогда не приводит подружек? На какой фабрике выпускают таких, как она? Да она даже спиртного не пьет! Никогда! Почему?

Генри не без гордости взглянул в сторону своей невесты, которая мило проводила время с двумя племянниками Итана: девочкой пяти и мальчиком трех лет, подмигнул ей, когда она заметила его и, не отводя взгляда, ответил другу:

– Она такая одна. Да, ты прав. На той фабрике, видимо, был лимитированный выпуск, спецзаказ для меня. У нее нет подруг. Была одна… Оливия говорила, что они дружили также сильно, как и мы с тобой, но теперь та очень далеко, на расстоянии отношения поддерживать трудно. А новую дружбу она заводить не хочет. Знакомые – ни в счет. Их она в личную жизнь не пускает. За что я ее и ценю. Мне ведь тоже тебя, болвана, вполне хватает…

– А что со спиртным? Я раньше молчал, думал: вдруг болеет чем? – у Итана уже начинал заплетаться язык.

– Она просто не пьет. И все, – ответил Итан. – Нет, она не болеет. И нет, она не беременна, – он улыбнулся, продолжая наблюдать, как Оливия играет с детьми, периодически одаривая Генри теплым взглядом. – Когда-то она сказала, что у нее аллергия на спиртное, но мне кажется, что она просто заботится о своем здоровье. Кстати, о спиртном… – Генри забрал из руки друга полупустой стакан. – Какой это по счету? Сколько дряни ты уже намешал в себе?

– А ты тоже за здоровый образ жизни, как и твоя… девушка? – икнув, с улыбкой ответил Итан.

– Тебе пора отдохнуть, брат, – сказал Генри. Итан продолжал вопрошающе смотреть на друга. – Да, – не выдержал напора Генри, – я не пью! Доволен? Оливия попросила меня об этом, и я согласился.

– Подкаблучник! – достаточно громко ответил Итан.

– Идем, тебе пора остановиться. Проспишься, приходи в гости, налью тебе крепкого чая или кофе. Или сока.