Даниэль Клугер - Дело о вещих снах

Стоимость двенадцати големов последней модели, пусть и с оптовой скидкой, составляла сумму, на которую Ницан вполне мог прожить лет десять, даже отказавшись от услуг Умника.

Они пересекли большую террасу, обогнули дом. Ницан успел обратить внимание на несколько барельефов, украшавших фасад. Судя по всему, они изображали подвиги его высочества князя Хаггая Барроэса. За домом была разбита лужайка с аккуратно подстриженной травой. В центре лужайки находилось еще одно здание – одноэтажное, но довольно высокое. Здесь вход не был закрыт дверью, две колонны по обе стороны покрывала причудливая роспись. На колоннах закреплены были горящие факелы, а под ними – магические печати, числом по тринадцать с каждой стороны. Ницан догадался, что перед ним – семейное святилище Барроэсов.

Госпожа Барроэс коснулась поочередно всех печатей. Ницан предусмотрительно отступил на шаг, когда вдова, набросив на голову платок, переступила порог святилища. Нурит Барроэс оглянулась, молча поманила его. Вздохнув, сыщик последовал за ней, хотя предпочитал, чтобы во всех храмах, даже семейных, перед ним шел голем, специально для этого предназначенный. Всякое бывало.

В храме царил прохладный полумрак. Справа находился алтарь Тринадцати небесных покровителей, слева – Тринадцати подземных судей. Ницан задумался, почему традиционалисты получили именно такое название. Оно, казалось, должно было бы говорить о древности культа. На самом деле основатель традиционализма, Лугаль бар-Баэль жил и проповедовал всего лишь полтораста лет назад. Правда, проповедовал он возвращение к утраченным ценностям предков, но – иди знай, что предки на самом деле считали истинными ценностями…

Пройдя зал алтарей, госпожа Барроэс прошла в наименее освещенную часть помещения. Ницан немного замешкался, и вдова недовольно оглянулась. Подойдя к ней, сыщик увидел в стене небольшую дверь, обитую медными полосами.

– Я случайно ее обнаружила, – негромко сказала вдова. – Она была прикрыта куском холста, раскрашенным под цвет стены. Пойдемте.

За дверью оказалось небольшое и неожиданно хорошо освещенное помещение. Свет проникал из двух окон под потолком.

– Как вы думаете, – спросила вдова, указывая на небольшое, в три локтя высотой, изваяние в простенке, – что это за статуя?

Ницан внимательно осмотрел скульптуру из розового мрамора, изображавшую мужчину в длинной просторной одежде. Голову покрывал остроконечный колпак, глаза были закрыты, а уголки губ сурово опущены. В обеих руках мужчина держал по одинаковому прямому мечу, острия которых соединялись над головой, образуя нечто вроде треугольной арки.

– Я бы подумал, что это небесный судья Баэль-Дин, – задумчиво сказал он. – Если бы не второй меч…

– Вот-вот, – вдова кивнула. – То же самое подумала я. В любом случае, похоже, мой муж бывал здесь регулярно, а в последний год – еще и часто.

– И здесь вы нашли те самые предметы?

– Да, вот в этом месте, – госпожа Нурит указала на мраморный круг, вмурованный в пол у ног статуи. – Свечи стояли точно посередине, а деревянный диск – чуть смещен к ногам изваяния. Вот так, – она показала.

Ницан присел на корточки. Круг был засыпан тонким слоем пепла. Там, где, по словам вдовы умершего, лежал деревянный диск, слой был тоньше.

– Интересно, – пробормотал сыщик. – Вы же сказали, что ваш муж тоже был традиционалистом?

– Стал традиционалистом, – поправила госпожа Барроэс. – Но какой культ исповедовала его семья, мне не известно. Он не рассказывал, я не спрашивала. Честно говоря, меня это мало интересовало. До недавних пор.

– А откуда родом был господин… мм… Шу-Суэн? – поинтересовался Ницан. Одновременно он осторожно положил щепотку пепла в носовой платок, увязал сложным узлом и мысленно произнес соответствующее заклинание. Спрятав платок с пеплом в карман, он выпрямился и выжидательно посмотрел на вдову.

– Что? Ах да, вы спросили о его родине… – госпожа Барроэс нахмурилась. – Он родился недалеко от Ниппура, в какой-то деревушке. Я и названия ее не помню. Кетар-Дин, Кефар-Дин… Что-то такое. Когда мы с ним познакомились, он уже не менее десяти лет жил в Тель-Рефаиме.

– Понятно. И ни с кем из его родных или земляков вы не были знакомы?

Она отрицательно качнула головой.

Ницан вздохнул, еще раз обвел взглядом тайное святилище господина Шу-Суэна.

– Ну, хорошо, – сказал он. – А теперь расскажите мне чуть подробнее о членах правления вашей компании.

– Но я бы не хотела оставаться здесь, – сказала вдова. – Мне все время кажется, что дух моего мужа витает под этим сводом… – она передернула плечами. – Пойдемте в столовую. Туда подадут напитки и сладости. Там я отвечу на все ваши вопросы.

Ницан с удовольствием принял ее предложение. Во-первых, он и сам чувствовал себя неуютно, стоя у статуи божества незнакомого, но грозного – судя по двум мечам. А во-вторых, от магического поля, явно ощущавшегося в святилище, у него пересохло горло. Центром поля была статуя неизвестного божества – из чего Ницан сделал логичный вывод, что это божество существовало в действительности.

В столовой, вполне способной вместить несколько тысяч гостей, уже был накрыт небольшой круглый стол, совершенно терявшийся в тени одной из колонн, подпиравших крышу. Сев на указанный стул с высокой спинкой, Ницан с опаской посмотрел на неподвижных големов.

Словно отвечая на не прозвучавший вопрос, госпожа Барроэс заметила:

– В отличие от мужа, меня не раздражают слуги за обеденным столом. Тем более – големы. Что вы предпочитаете выпить, господин Ницан? Есть ниппурское красное, есть пальмовое вино с Тростникового моря. И, конечно, ваша любимая лагашская горькая настойка. Но, может быть, вы предпочтете напитки послабее? В таком случае –пиво. Есть ячменное, есть просяное. И пшеничное, разумеется. Итак?

Ницан почувствовал, как на лбу проступает холодный пот.

– Нет ничего страшнее необходимости выбора… – пробормотал он.

– Что-что? – не расслышала вдова.

– Ничего, – Ницан зажмурил глаза и ткнул наугад в сторону бутылок и графинов, стоявших на столике. – Давайте вот это, – открыв глаза, он увидел, что палец его указывает на бутылку с пальмовым вином. Тотчас один из големов ожил, наполнил его бокал густой темно-красной, почти черной жидкостью. Другой голем в это же время наливал яблочный сок в высокий узкий стакан госпожи Барроэс.

Подождав, пока сыщик утолит жажду, вдова сказала:

– Теперь можете задавать вопросы. Вы хотели услышать какие-то подробности о членах руководства компании? Что именно вас интересует?

Ницан и сам толком не знал, что его интересует. Тем не менее, он сказал:

– Для начала – чем занимается каждый. Круг обязанностей. Как складывались отношения между ними – и вашим покойным мужем. Что изменилось с его смертью – опять-таки, для каждого из них… Ну, и для вас, разумеется, – добавил он, смягчая смысл своих слов широкой улыбкой.