Андрей Бондаренко - Метель

А осторожные, крадущиеся шаги уже постоянно шуршали-слышались – как из-за правых, так и из-за левых дверей. Это ещё не говоря про потолок и подпол, где тоже что-то регулярно поскрипывало и постукивало…

«Это же просто неприлично!», – невыдержанный внутренний голос сорвался до пошлого истеричного визга. – «Так можно, ненароком, превратиться в самого настоящего психа-идиота! Совсем обнаглели, твари неизвестные, строящие из себя – не пойми что…».

Наконец, махнув очередную чарку зубровки, настоянной на сушёных цветах зверобоя и корне валерьяны, он не сдержался: подхватил ладонью за гнутую спинку тяжёлый, стоящий рядом стул, да и метнул им – от всей полупьяной дури – в правую двухстворчатую дверь, где, по его мнению, шуршало гораздо чаще и громче.

Половинки двери резко разошлись в стороны, послышался отчаянный девичий визг, зазвучали болезненные охи и ахи. На краткий миг мелькнули и тут же исчезли длинные цветастые подолы, раздался громкий перестук, вызванный частыми соприкосновениями убегающих пяток с гладкими дощечками наборного паркета.

– Вот, незадача! – искренне засмущался Петька. – Это же просто глупые дворовые девки любопытствовали на приезжего гусарского подполковника, а я, морда трусливая и подозрительная, нафантазировал себе чёрт знает чего…. А, если, зашиб кого из девок серьёзно? С шишками и синяками? Стыда не оберёшься, блин княжеский, узорчатый! А всё эти бабушкины туманные пророчества и многозначительные намёки…. Мало ли что может померещиться пожилой и мнительной женщине? Небось, этим дурацким грохотом я и Глеба с Ольгой разбудил. Или, того хуже, оторвал их от более важных, приятных и значимых дел…. Стыдно, однако, господин подполковник, стыдно! Не пристало полноценному гусару так нервно и неадекватно реагировать на обычные скрипы-шорохи, сколь подозрительными они не казались бы…

Последнее его предположение – относительно Глеба и Ольги – оказалось верным на сто процентов. Через минуту-другую где-то наверху громко хлопнула дверь, послышались уверенные и гулкие, явно мужские шаги, и голос Нефёдова грозно поинтересовался:

– Вы что там, шалавы безмозглые, совсем сошли с ума от безделья? Опять узрели домового под старым веником? Или жирная мышь выскочила из шкафа? Права, права мудрая бабушка Елизавета Алексеевна! Сечь вас надо люто и безжалостно, а не разводить человеколюбивых антиномий. Такой захватывающий и острый момент, понимаешь, испортили, заразы…. Что молчите, вертихвостки?

– В общем и целом, это не вертихвостки. И, даже, не шалавы с заразами, – глупо улыбаясь, откликнулся Пётр.

– А кто же это тогда – так шумно шутить изволит? Что это за наглец такой выискался, а?

– Великий Магистр Ордена «Р», собственной персоной…

– Пьер Бурмин, морда толстощёкая, водоканальная! – восторженно завопил Нефёдов. – Как я рад, дружище! Сейчас спущусь к тебе. Только халат наброшу и Ванду извещу о твоём неожиданном прибытии…

Вскоре в столовой появился Глеб – во всей своей княжеской красе: лицо бледное и усталое, чёрные волосы и бородка взлохмачены в стиле «я упала с сеновала, тормозила головой», на мускулистом торсе красовался мужской шёлковый халат в восточном стиле, на ногах – длинноносые мягкие туфли нежно-розового цвета, украшенные, такое впечатление, самыми настоящими самоцветами – рубинами, топазами и изумрудами.

Петька тут же вскочил на ноги и восторженно захлопал в ладоши:

– Ну, братец, ты и даёшь! Выглядишь, как настоящий…

– Стоп, Пьер! Остановись! – нервно прервал его Нефёдов. – Не пори горячку…. Давай-ка обнимемся, старина, для начала! – слегка приобняв за плечи, сердито зашептал в ухо. – Здесь повсюду любопытные уши. Повторяю, повсюду…. Поэтому болтай только на нейтральные темы, сугубо о всякой невинной ерунде. О погоде, об охоте, о видах на урожай озимых…. Понял? О серьёзных делах потом поговорим, уже на улице…. И, умоляю, Пьер, больше никаких «магистров». Масонство нынче не в почёте…

– Как самочувствие прекрасной и неповторимой графини Ванды? Пардон, уже княгини? – тут же вступил в игру Пётр, неторопливо усаживаясь обратно на стул. – Не утомила ли её дальняя дорога из Европы? Вернее, не дорога, а целый сонм [19]безобразных и ужасных русских дорог? Кстати, дорогой мой князь! Предлагаю выпить за нашу встречу!

– Ванда? Она чувствует себя неплохо. Вернее, просто замечательно и превосходно. Как взрослая щука в тёплой речной воде, – многозначительно и довольно усмехнулся Глеб. – Переодевается сейчас, наводит неземную красоту. Это князю незазорно предстать перед гостями-приятелями в, э-э-э, несколько легкомысленном, то есть, в домашнем виде. А уважающая себя княгиня всегда и везде должна полностью соответствовать, э-э-э, незыблемым канонам приличий…. Выпить? Что там у тебя в графине? Зубровка, настоянная на корне валерианы? Узнаю свою любимую бабушку-старушку…. Нет уж, уволь! Даже не уговаривай…. Нынче на дворе стоят совсем другие времена, – обернулся к левой двери и властно крикнул-позвал: – Эй, кто там? Человек!

Дверь тут же плавно приоткрылась, и в образовавшуюся щель просунулась рыжеусая голова среднего возраста:

– Чего изволите, барин? – вежливо и чуть боязливо поинтересовалась голова.

– Две бутылки венгерского и одну шампанского. Из закусок же принеси что-нибудь, э-э-э, соответствующее заказанным напиткам…

– Понял, сделаем-с! – пообещал рыжеусый.

– И это…, – Глеб брезгливо указал пальцем на стол. – Приберись тут, любезный! И все свечи зажги в канделябрах. Темновато здесь немного – на мой тонкий княжеский вкус…

Голова послушно скрылась, створки дверей мягко и бесшумно соединились.

– Данный слуга – лицом и колером усов – очень похож на мажордома Жано, – невозмутимо констатировал Петька. – Его младший сынок, Емельян, следит за лошадьми. А это был какой? Средний? Старший?

– Не знаю, братец, честное слово, – вяло и равнодушно передёрнул плечами Нефёдов. – Какая, собственно, разница? Холоп и холоп…. Впрочем, династии везде хороши. И в холопском деле, в том числе.

– Да, быстро ты…

– Обжился в России? – Глеб сделал строгие глаза, мол, следи за языком. – Не так долго я и отсутствовал. Всего-то шесть лет с крошечным хвостиком. А лоск европейский, он быстро слетает, не успеешь оглянуться. Раз-два, и пропал без следа – под колючими порывами русской безжалостной метели…. Мой восточный наряд? Это ещё осталось от славных предков. Боевые трофеи со времён многочисленных русско-турецких войн, так сказать. Кстати, очень даже удобно и комфортно, рекомендую…

И пяти минут не прошло, как свечи были зажжены, а стол накрыт и сервирован заново. На нем – кроме означенных бутылок с вином – появились изысканные фужеры тонкого стекла, а также тарелочки и блюдечки с разными восточными сладостями, орешками и фруктами.