Андрей Бондаренко - Жаркое лето – 2010

Когда они остались за столом втроём, Глеб, насторожённо оглядевшись по сторонам, спросил:

– Денис, а что ты делаешь в Мещерском крае? Война, ведь, идёт.

– А ты уверен в своём товарище? – пристально глядя в глаза Гарику, вопросом на вопрос ответил Давыдов. – Тебе-то, брат, я полностью доверяю, как самому себе. Но надо помнить и о подлых французских шпионах. Говорят, что нынче ими наводнена вся европейская часть России. Мол, разъезжают – большими стаями – по стране и всем желающим раздают фальшивые российские ассигнации…. Так как, уверен?

– На сто пятьдесят процентов! Ручаюсь за Игоря!

– Ну, раз так…. Тогда слушайте, юноши любопытные, со взорами горящими! Как вы, наверное, знаете, генерал Васильчиков [114]слывёт в русском высшем обществе особой, приближённой к нашему государю Александру Павловичу. Я же – в свою очередь – являюсь доверенным лицом Иллариона Васильевича. Смекаете, что к чему?

– Ещё бы! – подтвердил Глеб, азартно сверкая глазами. – Получается, что речь идёт о страшной государственной тайне?

– Безусловно! – лицо Дениса Васильевича сделалось безгранично-серьёзным и строгим. – Поэтому я очень надеюсь, молодые люди, на вашу кристальную честность и взвешенное благоразумие. Никому – ни единого словечка. Ни единого! Итак…. Не секрет, что между князем Петром Багратионом и военным министром Барклаем-де-Толли существует острая взаимная неприязнь. Да, что там – неприязнь! Они – просто-напросто – терпеть не могут друг друга. Ну, как кошка – собаку, а собака – кошку…. Согласитесь, что это обстоятельство совершенно неприемлемо для сегодняшних реалий. Идёт серьёзная и кровопролитная война, а эти двое продолжают – при любой удобной возможности – дурацкую пикировку. Чего ожидать от записных склочников, упрямых интриганов и отвязанных гордецов? Что они – ради собственных эгоистичных амбиций – готовы выкинуть? Причём, в самый неподходящий для этого момент? Императору Александру – по словам Иллариона Васильевича – данная скользкая ситуация окончательно надоела. Он принял твёрдое и бесповоротное решение – назначить главнокомандующим русской армии генерала от инфантерии князя Михаила Кутузова.

– Это того, который одноглазый? – для пущей конспирации, уточнил Гарик. – То бишь, знаменитого героя последних турецких компаний?

– Ага, Михаила Илларионовича Голенищева-Кутузова. Я думаю, что это назначение состоится в самое ближайшее время, и уже до конца текущего месяца генерал Кутузов примет русскую армию под своё единоначалие…. Далее, Михаил Илларионович назначается на этот высокий пост с одним единственным, но непреложным условием – он должен неукоснительно соблюдать воинскую стратегию, разработанную императором Александром. То есть, войска Наполеона не должны покинуть пределов России до наступления зимы. Как тонко шутит мой непосредственный начальник, князь Васильчиков: – «Генерал Михайла Кутузов, бесспорно, вояка опытный и серьёзный. Но генералу Морозу он и на подмётки не сгодится…». Ха-ха-ха! Впрочем, шутки шутками, но всё идёт к тому, что Наполеон Бонапарт – по поздней осени – войдёт-таки в нашу многострадальную Москву-матушку…. Конечно же, будет ещё и генеральное сражение. Без него никак не обойтись, ибо народ не поймёт. Мол: – «Как можно – без жестокого и упорного боя – сдавать гадкому неприятелю древнюю русскую столицу?». Но я почему-то уверен, что данное сражение не выявит однозначного победителя, а князь Кутузов, желая сохранить боеспособность российской армии, отойдёт с занимаемых позиций. Тем самым открыв Наполеону дорогу на Москву…. Вот, мы с товарищами и рыщем вдоль Рязанского тракта. Так сказать, заранее формируем – по заданию генерала Васильчикова – подробный план отхода русской армии к Тарутинскому лагерю.

– А что у нас с партизанским движением? – невинно поинтересовался Гарик, разливая по серебряным чаркам густую сливовую наливку. – Планируется?

– Вот же, молодёжь! На ходу, философы наглые, режут подмётки! – развеселился Давыдов. – Всё-то они знают, обо всё догадываются…. Государь Александр, естественно, осведомлён об испанском профильном опыте. Да, решение о начале полномасштабной партизанской войны уже – практически – принято. Правда, по определённым соображениям, ещё широко не озвучивалось. Мол: – «Каждому овощу – своё время…». Как раз, по этому «партизанскому» поводу я с товарищами и должен срочно отъехать…в западном направлении. Надо оперативно наметить места для первых стационарных баз, то, да сё…

– А император Александр, часом, не опасается, что партизанское движение – применительно к России – м-м-м, небезопасно?

– Опасается. Поэтому и надо заранее взять это дело под действенный контроль, не дожидаясь, когда крестьяне самостоятельно начнут «партизанить». От бесконтрольной партизанщины – до кровавого русского бунта – всего-то один шажок. Государь всё знает, понимает и не желает повторения «пугачёвщины». Это называется – дальновидно держать руку на пульсе…

Тихонько заскрипели лестничные ступени.

– Мать моя женщина, – тихонько выдохнул Глеб. – Похоже, что я пропал. Причём, окончательно и бесповоротно…

Гарик обернулся, к их столику направлялась молоденькая девушка, облачённая в дорожное дворянское женское платье.

«И, ничего особенного!», – заявил плохо-воспитанный внутренний голос. – «Бесспорно, она очень миленькая – светленькая такая, улыбчивая, пикантные ямочки на румяных щёчках. Но – на мой взыскательный вкус – какая-то…излишне-громоздкая, плечи широковаты, а ноги коротковаты. Нос, опять же, длинноват.… А, вот, глаза у барышни – очень красивые, ничего не скажешь. Серые такие, задумчивые, внимательные, с лёгкой и таинственной поволокой…. Помнишь, братец, у бессмертного классика? «Вдруг, целый год проспав, объевшись цветками лотоса, я вернусь, всё же, в свой мир прежний? Где метели метут – целый год – без роздыха. Всё метут и метут – без бонусов на надежду…. Вернусь к той девчонке – с глазами серыми, словно вода – в знакомом роднике. Со словами – на удивленье – несмелыми, что родились – негаданно и нежданно – в этом тропическом далеке…». Но, в любом раскладе, наша небесная Алевтина Ивановна – краше на порядок! Тут даже и говорить не о чем…».

После завершения стандартной процедуры представления, Давыдов объявил:

– Милая Наталья Петровна! Мой троюродный братец – Глеб Петров – приглашает вас посетить его прекрасное поместье.

– Приглашаю – от всей души! – отчаянно покраснев, подтвердил Глеб. – Более того, почту за честь! Я очарован вашей неземной красотой и готов…

– Остановись, Глеб Сергеевич! – понимающе улыбнувшись, попросил Давыдов. – Ты ещё успеешь – наговорить мадмуазель Натали целую кучу изысканных и цветастых комплиментов. Подчёркиваю, безусловно-заслуженных комплиментов…. Итак, возвращаемся к нашим сегодняшним баранам. Я, Наталья Петровна, вынужден отъехать по срочным и неотложным делам. Война, как говорится, железной рукой управляет нами и всеми нашими поступками…. С собой вас взять не могу, не обессудьте. Оставить здесь – тем паче. А недели через две-три я обязательно заскочу в Петровку и доставлю вас в Шацк, вернее, в поместье вашего уважаемого батюшки. Согласны?