Дэвид Хартвелл - Научная фантастика. Ренессанс

— Да, это к радару; он вставляется вот сюда. Его полагалось использовать для обзора тоннелей. — Она заметила, как Хуан пожирает глазами их последнюю находку и ехидно усмехнулась:

— О, мальчишки!.. Там в коробке еще один. Бери на здоровье. Только не испытывай здесь, а то сработает сигнализация.

Через несколько минут они в жилетах, нагруженные батарейками и зондами, уставились друг на друга сквозь выпуклые очки.

— Ты похож на насекомое из ужастика, — хихикнула девочка. В инфракрасном свете очки выглядели большими черными стрекозиными глазами, а жилеты, слабо мерцающие там, где размещались действующие батарейки, напоминали хитиновую броню.

Хуан взмахнул пистолетом-зондом:

— Ага! Убийца насекомых! Хмм. Только знаешь, у нас в этих костюмах такой нелепый вид… Бьюсь об заклад, если в парке мы столкнемся с парнями из «Foxwarner», то наверняка попадем в шоу.

Такое случалось, хотя, как правило, потребители всего лишь подбрасывали идеи относительно содержания и развития сюжета.

Мири расхохоталась.

— Я же говорила, проект что надо!

Чтобы добраться до Торри-Пайнс, Мири вызвала машину. Поднявшись по лестнице, ребята увидели наверху мистера Гу и Тупицу Уильяма. Мистер Гу едва сдерживал смех.

— Вы оба очаровательны! — заявил он и взглянул на Уильяма. — Ты готов?

Гримаса Уильяма, вероятно, должна была означать улыбку.

— Всегда готов, Билл.

Мистер Гу проводил всех троих до входной двери. Машина Мири уже подъехала. Солнце скрылось за стеной поднимающегося прибрежного тумана. Становилось прохладнее.

Ребята сняли очки и направились через лужайку. Хуан шел первым, следом Мири за руку с Уильямом. С родителями девочка держалась почтительно, но в то же время дерзко. На деда она смотрела по-другому. То ли доверчиво, то ли покровительственно. Хуан не мог определить. В любом случае это выглядело странновато.

Все трое забрались в машину. Уильям сел спиной по ходу движения. Они проезжали через Восточный Фоллбрук. И здесь проекции были неплохими, но им недоставало единства вкуса, каким отличались дома ближе к Пендлтонскому лагерю. Кое-где домовладельцы вывесили рекламу.

Мири взглянула на линию прибрежного тумана, которая вырисовывалась на фоне бледно-голубого неба.

— Там багровая мгла… — процитировала она.

— Протянула когти к нашей земле, — подхватил Хуан.

— И готова к прыжку, — закончила девочка, и оба расхохотались.

Строчка была из прошлогоднего хэллоуинского спектакля, но ученики Файрмонта вкладывали в нее особый смысл. Нет, не стенания о «кошачьих лапках тумана», заимствованные из двадцатого века. Вечерний туман на побережье был обычным делом, и каждый раз он выводил из строя коммутационные лазеры — и тогда мир менялся.

— Если верить прогнозу, то через час туман накроет почти весь Торри-Пайнс.

— Жуткое дело!

— А по-моему, будет весело.

Да в парке, где нет сети, особой разницы все равно не чувствовалось.

Машина свернула на Рич-роуд и направилась на восток, к автостраде. Вскоре туман превратился в полоску низких облаков под заходящим солнцем.

Уильям, с тех пор как сел в машину, не сказал ни слова. Он взял у ребят пару очков с батарейками, но от жилета отказался, прихватив вместо него старый брезентовый рюкзак. Кожа Уильяма выглядела молодой и гладкой, но блестела от пота. Взгляд его перебегал с предмета на предмет, ни на чем не задерживаясь. Хуан заметил контактные линзы и «носилку», но Уильяма дергался не как взрослый, вынужденный приспосабливаться к хитрой одежке. Скорее причина была в заболевании. Хуан просмотрел симптомы из раздела «геронтология». Странная пленка на коже — регенерационное покрытие, обычное дело. А вот тремор… Болезнь Паркинсона? Возможно, хотя она теперь редко встречается. Альцгеймера? Нет, симптомы не совпадают… Ага! «Болезнь Альцгеймера, восстановительный синдром». Должно быть; старина Уильям был растением, пока врачи его не встряхнули. А теперь нервная система восстанавливается. В результате получится вполне здоровый человек, хотя, возможно, и не такой, как прежде. Эти подергивания — признак окончательного воссоединения с периферийной нервной системой. На сегодняшний день от болезни Альцгеймера сумели излечиться около пятидесяти тысяч пациентов. С некоторыми из них Берти даже сотрудничал. Но так близко, да еще в реале… Хуану стало не по себе. Ну, понятно, пока Уильям выздоравливает, ему приходится жить с детьми. Но записать его в Файрмонт-колледж — это уж слишком. Специализацией у него числилось: «Системы жесткого копирования — без присвоения степени». Так он, по крайней мере, никому не мешает.

Мири сидела, уставившись в окно, хотя Хуан понятия не имел, что там можно увидеть. Вдруг она заговорила:

— Знаешь, твой дружок Берти — просто жабья отрыжка. — Мири скорчила невероятную рожу, изображая жабу, которая пускала очень реалистичные слюни на сиденье между ними.

— Да ну! Почему это?

— Он доставал меня весь семестр: вертелся вокруг, сплетничал обо мне. И подбил эту дурочку Аннет, чтобы она навязала тебя мне в команду — хотя против тебя я ничего не имею, Хуан. Все вышло очень даже удачно. — Она чуточку смутилась. — Просто мне не нравится, что этот Берти все решает за других.

С этим Хуан не мог спорить, но он неожиданно сообразил:

— Вы с ним в чем-то похожи.

— Что?!

— Ну, ты тоже все решаешь за других.

С минуту Мири сидела, уставившись на него и разинув рот, и Хуан уже приготовился к взрыву. Но он заметил, что Уильям смотрит на девочку со странной улыбкой. Она наконец закрыла рот и сердито сверкнула глазами.

— Ладно, тут ты прав. Элис говорит, что этот талант может мне очень пригодиться, если я научусь контролировать его. Но пока, надо думать, со мной временами не слишком приятно иметь дело. — Она отвела на мгновение взгляд. — Но если не считать, что в нас обоих сидит будущий диктатор, не вижу ничего общего между собой и Берти. Я играю в открытую. И я одиночка. А Берти Джаб коварный и подлый. Он всюду запускает свои бородавчатые лапы. И никому не известно, что он собой представляет на самом деле.

— Неправда. Я знаю Берти с шестого класса. И мы с ним дружим уже почти два семестра. Просто он учится заочно, потому что живет в Эванстоне [91] Эванстон — северный пригород Чикаго. .

Она помолчала, может быть запрашивая информацию об Эванстоне.

— А ты бывал в Чикаго? Встречался с Берти лично?

— Ну, вообще-то не совсем. Но на День Благодарения я почти неделю у них гостил. — Это было вскоре после того, как таблеточки начали действовать. — Он потаскал меня по музеям — нечто вроде тура службы «411». И я познакомился с его родителями, видел их дом. Не мог же он все это подделать? Берти же подросток, такой же, как мы.