Владислав Силин - Ангел тринадцатой норы

— А почему убийство?

— Этого я вам не скажу, господин детектив. У нас свои секреты. — Он поставил закорючку в бумагах и поднял на Завацкого заговорщицкий взгляд: — Я советую вам остерегаться, господин детектив.

— Чего же?

— Только что на Фоли отправился Ландмейстер. У послов свои причуды. Когда они проходят Норой в новый мир, то специально караулят друг друга, чтобы отвесить хорошего пинка.

— ?!.

— Идемте покажу. — Капитан поманил Завацкого. Подойдя к радужной пленке, отделяющей Нору от шлюза, он ткнул пальцем: — Видите за пленкой что-нибудь?..

— Нет.

— Правильно. А вот оттуда нас хорошо видно. — Он коснулся радужного пузыря и исчез. Через миг появился вновь: — Нора — она для каждого своя. Хоть тысячу человек запихни, они не встретятся, так и будут идти порознь. Вот и получается: стервецы караулят друг друга у пленки, кто выскакивает — тому пинка. — Он хихикнул, и усы его встопорщились: — Каждый должен пнуть и соответственно задом поплатиться. Тогда посольская миссия обречена на успех.

— Хм… Занятный обычай. А что происходит с первым и последним?..

— Это неудачники, особенно последний. Их заставляют писать отчеты, носить почту через Нору, принимать имущество по описи… В общем, измываются как хотят.

Денис с уважением посмотрел на радужный пузырь:

— Спасибо, что предупредили.

— Не за что, господин детектив. А все же посматривайте… Такие умельцы встречаются — дай боже!.. Глазом не уследишь, — он сплюнул. — Раз — и на брюках печать. Словно дети малые!

Завацкому представилось, как дипломаты цепочкой выскакивают из тоннеля и каждый держится за зад. Картинка воодушевляла.

— Что ж… Счастливо оставаться! — усмехнулся он и нырнул в радужную круговерть.

Опасения капитана не подтвердились. Завацкий беспрепятственно вышел из Норы, и никто его пинать не собирался.

Скорее всего это была шутка. А может, суеверие самих привратников. Должен же быть у них какой-то фольклор, наподобие рассказов о Призраке Оперы, Черном Альпинисте или Бухгалтере Нижнего мира?

Денис направился к регистрационному столу. Как оказалось, он был не единственным путешественником мира Фоли. Растрепанный человечек в белом плаще спорил с солдатами. Что-то у него не ладилось; то ли в бумагах случился беспорядок, то ли привратникам он не понравился. Завацкий отошел в сторону и стал ждать.

Путешественник едва ли был старше Дениса — выглядел он лет на двадцать пять, не больше. Глаза его прятались за черными очками; плотно сжатые губы говорили о скрытности характера.

Вот он что-то рявкнул, швырнул в привратника журнал и бросился к Норе. Добежав до радужной границы, он дернулся всем телом и исчез. Со стороны это выглядело так, словно он утонул в залитом нефтью пруду.

— Юродивый, — вздохнул тот из солдатиков, что помоложе. — И мудак к тому же.

— Точно, — согласился старший. — Два наряда вне очереди, капрал.

— Слушаюсь.

Оба посмотрели на Дениса:

— Ваши документы, господин детектив?

— Вообще-то я орнитолог.

— На Фоли нет птиц. Впрочем, если вы настаиваете…

— Нет, не настаиваю.

Ему пришлось заполнить бумаги. Выяснилось неприятное обстоятельство: пока он шел через Нору, его часы остановились. Пришлось узнавать у привратников точное время и дату.

…Двадцать восьмого сентября без двадцати девять Денис покинул шлюз тринадцатой Норы. А еще через десять минут вышел в Гадеффии — столице Фоли.

В посольстве Завацкого приняли тепло, но уж как-то нервозно. Выяснилось, что весь персонал на ушах: с секунды на секунду ждали возвращения Ландмейстера.

По своему опыту Завацкий знал, что в колониях бесполезно разговаривать с кем-либо кроме первоисследователей и Ландмейстеров. Суеты будет много, а толку — ноль. Позже, когда ситуация прояснится, придет и их черед — сенешалей, кейс-атташе, социологов… Так что он оставил секретарше номер своего телефона, а сам отправился в город.

В Гадеффии стояло бабье лето, от которого детектив успел за последние годы поотвыкнуть. В небе — ни облачка. Чуть тронутые осенним увяданием деревья роняли на дорожку первые разноцветные листья.

Больше всего радовали люди. Денис с удивлением осознал, что до сих пор не видел ни одного хмурого лица. Улыбались фолийцы от всей души; видно, в их жизни не было особых забот.

Неунывающий настрой портила реклама кинофильмов. У первого же щита Денис надолго остановился.

«Геноцид».

«Черные Гены».

«Порочная Гениальность».

«Тендерная неотвратимость».

«Легенда о бесчестном Панурге».

Всюду мелькало знакомое лицо, правда без черных очков. Человек в белом плаще, тот, что так импульсивно бросился в Нору, по праву считался фолийской знаменитостью. Похоже, что детектив, сам того не подозревая, упустил шанс поговорить с первоисследователем.

Денис в задумчивости покачал головой и свернул в парк. На детской площадке малышня затеяла странную игру с толкотней, пинками и шлепками. Скоро выяснилось, что они выслеживают и ловят пустое место, которое зовется злым Панагеном.

В книжном магазине полки ломились от бестселлеров: «От Гения к Злодейству», «Геенна» , «Гадливое чувство»и «Грешная Ересь Ночного Ангела» . Полистав «Геенну», Денис выяснил, что негодяя по имени Генапа убивали на сто сороковой странице. На оставшихся трехстах выясняли, кому принадлежит честь судьбоносного преступления.

На всякий случай Завацкий попробовал отыскать в энциклопедии «экзомат». Ему не повезло: последний том заканчивался на «генячестве», что означало попытку обрести мученический венец, сменив имя и фамилию.

В смешанных чувствах детектив вышел на улицу. У киоска с газетами он задержался, чтобы стянуть одну. Продавец даже не шелохнулся. Это обескураживало: не того он ждал от мира прирожденных геноненавистников…

Чтобы изучить добычу, Денис отправился в кафе под названием «Путь генолова». Усевшись за столик под скрещенными сачком и штуцером, он схватил меню и тут же в смущении отбросил его в сторону. Да что они здесь — с ума посходили?! Это же всего лишь пирожные!.. И коктейли!..

— Приветствую вас, землец! — Бармен кивнул ему, словно старому знакомому. — Давно прибыли, господин детектив?..

Денис покосился в зеркало у входа. Нет, за время прогулки у него не появилось привычки курить трубку. Моноклем и кепкой он тоже пока не обзавелся…

— С чего вы взяли, что я детектив?

— О, не волнуйтесь, господин землец! Если вы инкогнито, можете положиться на Серафима Полугорячего: я буду нем как рыба. Однако же угадать, откуда вы прибыли, очень легко. Я вывел этот факт, руководствуясь фасоном ваших джинсов и удивленно-провинциальным выражением лица. Что касается профессии, тут еще проще: дипломат даже под угрозой смерти не возьмет в руки «Панического генеалога». А турист не станет красть газету: ведь покупать ненужные вещи — его страсть. Значит, остается кто-то, кто прибыл по делу. Кто знает преступный мир настолько хорошо, что тот оставил на нем неизгладимый отпечаток. Кто же это? Сыщик. Детектив. — Денис не нашелся, что ответить, и Серафим продолжил: — Рад, что вы не спорите. Вы, землецы, обычно очень агрессивны. Знаете, господин детектив… позвольте дать вам несколько советов. Ваш цвет лица подсказывает, что обычно вы предпочитаете красное вино с рокфором. Это хорошо. Это я одобряю. Но, судя по отрывистому дыханию, вы разъярены…