Ярослав Бабкин - Пар, свинец и электричество

- Звучит убедительно, - кивнул Савий.

- Тогда выходит, что убийца не готовился заранее. А находился внутри таверны. Вышел незадолго до Аллия и застрелил того у дверей. Потом вернулся. И всё это было крайне рискованно. На его перемещения могли обратить внимание, просто застать с поличным, наконец. Объяснить, почему убийца пошёл на такой риск, можно лишь предположив, что решение убить Аллия было им принято внезапно, и на основании чего-то, что случилось во время игры в карты.

Все посмотрели на Лустрония.

- Вы опять? – нахмурился тот.

- Нет, дон Лустроний. Просто вы единственный, кто может вспомнить, не случилось ли чего-то необычного во время игры…

Лус задумался.

- Аллий нервничал. Не по делу. Карты ему шли. Говорил что-то про белку, загнанную в угол...

- Белку?

- Ну, в смысле, что даже белка, если её загнали в угол, способна покусать. Спросил Дуэрфу может ли тот поговорить с доктором.

- О чём поговорить?

- Не знаю. Они продолжали какой-то старый разговор. Аллий говорил, что Соларион упрям как баран, и требовал, чтобы Дуэрфа заставил того быть сговорчивее. Тот возражал, и говорил, что Аллий зря нервничает, и что ему надо просто отдохнуть и расслабиться, а не по докторам ходить. Я ещё подумал, что Аллий подцепил какую-то… хм… специфическую болезнь. Потом Аллий вконец разнервничался. Абсолютно на пустом месте сбросил хорошие карты, и сказал, что ему надо идти. Что собирался поговорить с Сертием, но забыл и опаздывает. Вот и всё.

- Всё понятно… - сказала Тари.

- И что вам понятно, барышня? – посмотрел на неё Лус.

- Аллий планировал добиться от Солариона поддержки и защиты. Но доктор хотел остаться нейтральным. Он не стал поддерживать Аллия, подозревая, что тот был соучастником убийства геологов. Аллий решил действовать через Дуэрфу. Но и тот тоже отказался надавить на доктора. Тогда Аллий намекнул, что пойдёт к Сертию и выдаст преступников. При этом бумаг с ним не было, значит он блефовал. Но убийца всё равно испугался. Сертий Птепс достаточно авторитетен, чтобы его послушали и начали расследование. Кроме того убийца ожидал, что Аллий взял доказательства с собой. Поэтому он вышел за ним из таверны и застрелил. Но обыскать тело не успел, явился сначала доктор, а потом и остальные на шум выбежали.

- Браво, Тари, - сказал Гай.

- Я всегда говорил, что у девчонки котелок варит, - хмыкнул Савий.

- Главное женихам этого не показывай… - съязвила Гвейд.

- Что, завидно? – не сдержалась Тари, - оказывается какая-то рыжая трезвенница не такая уж и полная дура.

- Твоего колера это никак не меняет, - пробурчала старшина.

- Это она от зависти, - Тари глянула на Гая, ища поддержки, - и никакая я не рыжая.

- Такой цвет называется каштановым, - заверил её телеграфист.

Гвейд фыркнула.

- Но кто ж его всё ж таки убил-то? – поинтересовался Чончо.

- Поскольку Десдерий в момент, когда раздались выстрелы, был за столом, то это точно не мог быть он.

- А если он кого-то послал? – спросила Тари.

- Мы бы это заметили, - покачал головой Лустроний, - из-за стола префект даже не вставал. И ни с кем кроме нас не говорил.

- Но игроков было только четверо, считая убитого, - заметила Тари, - Дуэрфа и Лус не при чём, Десдерий не мог. Тогда кто?

- Кто-то, кто ещё был в таверне и у кого был интерес в том, чтобы построить дорогу в Острог. И кто-то, кого не было видно на месте в момент выстрелов. И кто регулярно передавал геологам товары через Аллия…

Все дружно посмотрели на кабатчика.

- Мне показалось, или вы намеревались спешно уехать из города, дон Пим? – спросил Гай.

- Чего? Мне-то какой был прок его убивать?

- Строительство дороги принесло бы таверне отличную прибыль, - заметил Лус.

- А потом? Когда бы стало ясно, что руды нет?

- Тогда Дуэрфа и Лустроний бы разорились, и у человека, заработавшего на продаже еды и выпивки строителям, появилась бы отличная возможность скупить по дешёвке их имущество и стать богатейшим жителем города. И торговым монополистом, - заметил Гай.

- Скотина… - с чувством произнёс Лустроний.

Кабатчик поставил стакан и не спеша вытер руки об фартук. В мёртвой тишине было слышно, как шуршит накрахмаленная ткань.

- Что скажешь? – посмотрел на него Савий.

Тот задумчиво огляделся. Потом схватил всё ещё лежавший на стойке револьвер Савия, шагнул к Тари и приставил ствол ей к виску.

- Сиди где сидишь, - крикнул он пошевельнувшемуся было толстяку, - и держите руки так, чтобы я их видел! Все!

Он заслонился опешившей Тари как щитом.

- Не глупи, - покачал головой Савий, - тебе никуда из города не деться.

- Ты не будешь стрелять, - сказал Лус, - как только ты её убьёшь – тебя достанут.

- Вы тряпки. Никто из вас не рискнёт взять на себя гибель девчонки… Муммий мог бы. Но вы его отослали…

- Зря вы это, босс, - прогудел вышибала Регинхари, - лучше сдайтесь.

- Ни за что!

Доктор почти незаметным движением стянул со стола вилку. Но только почти…

- Брось! – истерично крикнул Пим, начиная пятиться и таща за собой оцепеневшую Тари.

Соларион разжал пальцы. Вилка звякнула по доскам.

- Отпусти её, - у Гая сдали нервы, - ты не посмеешь.

Доктор сзади лишь покачал головой. Телеграфист решительно шагнул к трактирщику. Лицо Пима буквально лучилось страхом.

- Отпустить… - он скривился, - да провалитесь вы все пропадом.

Он оттолкнул девушку и выстрелил ей в лицо.

- Тари!!! Нет!

Гай бросился на кабатчика, но тот с неожиданной прытью ударил Гая револьвером. Металл рассёк бровь, залив глаз кровью. Вторым ударом он сбил его с ног, и бросился к двери.

Потеряв равновесие, Гай сел на пол. И услышал… Впервые в жизни.

Это был низкий утробный звук, негромкий, но жуткий. Он шёл из угла, где гнездилась Швабра. Честно говоря, Гай никогда бы в жизни не подумал, что человеческое или вообще гуманоидное тело такого размера и комплекции в состоянии двигаться с подобной скоростью.

Швабра догнала Пима раньше чем тот успел сделать два шага. Она схватила кабатчика за ногу и швырнула через весь зал в прилавок. Гай мог поклясться, что расслышал свист рассекаемого воздуха. Пим врезался в доски и поломанной куклой хлопнулся на пол.

Троглодитка стояла на фоне двери, упёршись ногами в пол. Зрачки огромных глаз подрагивали, ноздри раздувались, тщательно зачёсанные волосы, казалось, пытались встать дыбом, а короткие мощные пальцы хищно сокращались. Свет фонарей дробился на оскале крупных белых зубов.

Гай испытал жуткий, первобытный, ужас. Но только на секунду. Потому что мгновение спустя Швабра сдулась, будто из неё выпустили воздух, оплыла и съёжилась. В её глазах появилось выражение побитого щенка. Тихо поскуливая, она начала пятиться.

- Я всегда говорила, что эта тварь опасна, - пробормотала в наступившей тишине Гвейд, - вы, пришельцы, не знаете, на что они способны. А мои предки жили с ними от века…