Расселл Джонс - Выше головы!

— А что такое «проститутка»? — шёпотом спросил меня Дэн, тоже пришедший в гости, но только ко мне — в отличие от своей начальницы, которая, как и все спамеры, всегда держала в уме ещё полдюжины задач.

Я удивился этому вопросу, и решил пока не выяснять, почему он пришёл только сейчас и почему остальных не видно. Странно, что он не слышал раньше об этой профессии прошлого — он же спамер! Потом я догадался, что вряд ли его программа обучения включала историю сексуальных отношений. Это доступ полного курса, а не базового, как у Дэна. И не факт, что ему позволят расширять свою область знаний в этом направлении.

Вот если бы его специальностью стало Сексуальное Воспитание и Обучение (в просторечии именуемое «скво»), тогда он бы знал, что такое «проститутка». Как знала Эрис Утенбаева и её сотрудники. И я тоже. Но мои знания были получены по несколько иной схеме, включавшей пространные лекции, от которых краснели уши. По крайне мере, первое время.

— Это профессия прошлого, — объяснил я, пытаясь подобрать правильные слова — и не находя удобных аналогий. — Из докосмической.

— Что-то я такого не помню, — пробурчал он. — Мы же там копались, нет? Когда это было? С кем?

— Ни с кем. То есть… Это совсем другая тема. Совсем другая.

— Ясно… И что там? — не отставал он, чувствуя пристальный взгляд двух пар глаз.

Серо-зелёные Туччи и тёмно-карие Утенбаевой — одинаково безжалостные и страшно внимательные, не упускающие ни детали. Чтобы потом обдумать и сделать вывод, на котором будет основано некое решение, последствия которого мы ощутим на своей шкуре…

— Это профессия, связанная с сексом, — пробормотал я.

— Как спецотдел? — удивился он.

— Нет-нет, совсем другое.

— Рэй, объясни ему, не стесняйся! — Утенбаеву наш «разговор» веселил не меньше, чем воспоминания о моих первых днях среди скво. — Пусть знает!

Она повелительно посмотрела на меня, прищурившись, но я отрицательно покачал головой и демонстративно отвернулся. Этому меня ещё не учили: как объяснять социальные болезни прошлого. Вот Утенбаева была в этом мастером! Магистром, можно сказать! Смуглолицым божеством шокирующей правды.

— Подождите, я уже ухожу, — торопливо засобиралась сотрудница, которая до этого меланхолично смаковала чай, угнездившись в одном из уютных кресел. — До свидания!

Дэн испуганно посмотрел ей вслед.

— Я, наверное, тоже пойду, — встала вторая. — Удачи… Дэн? Тебя же Дэном зовут?

— Э? Да… А что происходит?

— Они не хотят слышать про корни своей профессии, — с ехидной усмешкой объяснила Утебаева. — Знают, что там было, отлично знают, но ни слышать, ни задумываться про это не хотят!

— Я не хочу слышать, как ты это смакуешь, — спокойно пояснила вторая. — Всё, что надо, я уже продумала. Ещё на четвёртом курсе. И вспоминать не хочу, извини. Ничего весёлого и вообще интересного в этом нет. Да ты и сама понимаешь…

Когда мы остались вчетвером, камилл выключил свет в «гостиной», оставив только кружок света над занятым столиком. Стало уютно, но я не мог полностью расслабиться — знал, что будет дальше.

Туччи указала Дэну на кресло. Я послушно присел рядом с ними. Я не умел рассказывать об этом. Но я любил слушать. Это успокаивало: знать, что у нас такого нет. И что мы — это мы, потому что всё давно прекратилось, потому что мы переросли это.

— «Проституция», — начала Утенбаева, опершись подбородком о сцепленные пальцы и наклонившись вперёд, — это сексуальные отношения, которые покупают. И, соответственно, продают. Но не строят.

Её кожа касалась совсем тёмной, и глаза поблескивали из провалов между скулами и надбровными дугами.

Дэн вытер нос тыльной стороной ладони, и лицо у него вытянулось ещё больше, а я внезапно осознал, что дела его не так уж и плохи, если Туччи позволяет ему слушать такие истории.

— То есть как? Не представляю, — признался Дэн и вздохнул. — Я понимаю, если не договорились, не поняли друг друга… Когда трудно решить, кто прав… Но покупать? Продавать? Как это можно продавать? Это же не вещь! — и он нервно рассмеялся.

— Это услуга, — пояснила Туччи, откинувшись в кресле. — Как у… Как у парикмахеров. Что-то вреде этого.

— Но как это можно покупать?! — до Дэна дошло, что это не шутка, что это действительно когда-то было, и он начал волноваться, потому что открывшаяся картина мира не влезала в рамки его представлений о возможном, и эти рамки начали ощутимо трещать. — Как можно получать это прямо так? Зачем?! Они что, не умели мастурбировать?!

Наши менторши переглянулись, а я вдруг понял, что за время общения со скво получил больше информации, чем если бы лазил с первым ФИЛДом по базе данных.

— Конечно, они умели, — Утенбаева сменила позу и села прямо, чтобы отдать должное чаю. — Вопрос не в том, что они умели, а в том, что они хотели получить. А они хотели получить именно отношения. Случалось, что даже без секса!

Дэн окаменел — как «зависнувший» молодой камилл, столкнувшийся с ситуации настолько незнакомой, что он даже не знал, какими понятиями описать её, чтобы найти аналогию в своей сети.

— Хорошо, что ты сидишь, потому что от того, что я тебе сейчас скажу, многие валятся с ног… Так вот, получая отношения за плату и не вкладывая ни грамма усилий в их построение, не говоря уже про сохранение и развитие, они при этом очень старались, чтобы их отношения выглядели как добровольные и взаимно честные. И выглядели такими и для них самих, и для окружающих.

Туччи отвернулась, скрывая усмешку, потому что вид у Дэна был невероятно глупый.

— Зачем? — шёпотом спросил он.

— Как у вас дела с Кири? — вдруг спросила Туччи. — Всё так же шляетесь по коридорам и не пропускаете ни одного шоу?

— Мы теперь не шляемся, — поправил Дэн.

— Ещё бы! На четвёртом месяце особо не погуляешь, особенно с двойней.

— Кири? Они партнёры? — Утебаева сверкнула глазами. — Какого статуса?

— Первая степень, два года, — отозвалась Туччи. — Без эксцессов, как по учебнику…

— У нас всё хорошо, — скороговоркой пробормотал Дэн.

— Рада за вас! — с чувством произнесла Утенбаева. — А понимаешь ли ты, насколько у вас хорошо?

Дэн отрицательно покачал головой.

— Не понимаешь! А знаешь ли ты, кому надо сказать «спасибо» за это хорошо?

Дэн оглянулся на меня, прося поддержки.

— Смотрела я тут вашу передачу, — продолжала глава секс-отдела, — и не нашла там никого, кому действительно надо сказать спасибо! Моих предшественников. Настоящих предшественников!

Дэн вновь вздохнул.

— Суды, журналисты, пищевые революции… Всё это было раньше, и не единожды! Ничего принципиально нового эти ваши «люди с искрой» не сотворили, — усмехнулась она. — А вот те, кто действительно изменил жизнь… О них ни слова.