Сергей Жилин - Иоанниты

- Это называется Блик.

- Так вот, я дёрнул рычаг, загудело, и тут появилась такая же ерундовина! Маленькая совсем, продержалась секунды три, но из неё ударила такая струя воды! Попади она в меня, разрезала бы, наверное!

- Погоди, эта игла сработала и из Блика хлынула вода? - округлились мои глаза.

- Я тебе и говорю! - задёргался Адам от переполняющих его эмоций. - Ты сказал, что та игла - не артефакт, но сработала так же! Причём воды налило столько... Знаешь, я рискнул и ещё дважды такое проделал - результат всё время тот же.

- Этого быть не может... Ремап сделал копию агатовых игл, работающую на электричестве? Это же невозможно.

- А вспомни, сколько Буревестников производит тот завод, - включилась Виктория. - Игл должно быть несметное количество.

- И, судя по всему, профессор им уже давно не нужен, чтобы штамповать эти суррогаты, - почесал густую щетину на щеке Адам.

- Ведь Буревестников укладывают в большой корпус, заполненный доверху красным углём, - проронил я, вспоминая подсмотренную краем глаза технологию сборки неведомых агрегатов. - Вода, что хлынет через Блик, будет тотчас испаряться. Тогда зачем всё это?

- Но эти штуки пойдут на продажу. Я не понимаю, что это такое и кому это нужно.

Каждый из нас нашёл вымышленную точку в салоне экипажа и уставился на неё невидящим взглядом. Я совершенно растерян. Я был уверен, что красный уголь служит защитой от воды, но, похоже, весь принцип работы той хреновины основан на испарении.

Слишком дорого, сложно и незаконно, чтобы добыть немного пара.

Зависшую, было, тишину разогнал капитан Донет, непринуждённо выдохнувший через губы, сложенные трубочкой. Поправив шляпу, он почти равнодушно произнёс:

- Естественно, я передам всё услышанное коллегам. Сэр Хромер, зачем Вы убегали от капитана Джерманхаузера, когда от меня убедать всё равно не получилось бы.

- Это неважно, мне просто нужны были две минуты без Акселя.

- Не понимаю, - покачал тот головой.

А вот уже показались памятные дома-близнецы, хорошо различимые даже с большого расстояния. Судя по всему, мы двигаемся на восток.

- Насколько я понимаю, - решил уже не оставлять нас в покое сутулый полицейский, - речь у вас шла об изделиях, собираемых на заводе Креже? Мы долго следили за этим местом, разузнали, что, помимо железа, для сборки свозят комплектующие из четырёх точек. Один из комплектующих - это красный уголь, как вы его называете, второй - нечто крупное с часового завода Ниттерло, но вряд ли напольные часы. Как вы сказали, туда также входят некие приборы "Буревестники" и... ммм, иглы?

- Вам Аксель рассказывал о событиях в Гольхе парой неделями ранее?

Как-то этот капитан Донет совершенно не вызывает неприязни, скорее даже располагает к себе. Наверно, это из-за ненавязчивости и учтивости полицейского. С ним не грех и обсудить некоторые детали.

- Да, там было про порталы и артефакты иоаннитов, которые их открывают. Здесь, я понимаю, речь о том же, но научного происхождения? Такое вообще вероятно?

- В принципе, да: экзорцисты на Альбионе активно пользуются запирающими механизмами, чтобы стягивать Блики, однако принцип их до смешного прост. Я никогда не думал, что подобное возможно и с более сложными артефактами.

- Выходит, профессор Андре Ремап - гений. Или это больше заслуга МакАбеля, как думаете?

- Вы и про всех этих учёных знаете?

- Разумеется, - пожал плечами капитан, - их появление стало поворотным моментом в деятельности Монарха. Гений профессоров Гольха использовался для терактов; надо полагать, от Ремапа мы будем ждать того же.

- Вот только мы понятия не имеем, что создал этот безумец.

- Разберёмся.

Сказано так, словно у нас есть время и возможности. Хладнокровие никогда не бывает лишним, но источник нечеловеческого спокойствия Донета мне неясен. Наверное, Бог пытался создать истинного флегматика и перестарался.

Мы продолжаем движение, шныряя по неизвестным узким улочкам. Полицейские предпочли доехать до места окольными путями. В их успех мне не верится: когда они говорят, что отправляются туда, где Монарх просто обязан появиться, значит, он ни за что туда не сунется. Нужна хитрость миллиона лис, чтобы обставить Клаунга.

Я довольно хорошо помню его в Ордене: гордый, спокойный, уравновешенный. Он казался мне гораздо более способным магом и мудрым человек, чем первый гроссмейстер и сам магистр. Что-то мне подсказывает, что быть ему во главе Ордена, если бы его это хоть сколько-то занимало. Но Клаунг был не таков.

Второй гроссмейстер был художником и мечтателем, творцом и мыслителем. Политика и экономика были для него материями слишком грубыми и угловатыми, чтобы прикладывать к ним свой гений. Он любил музицировать, мастерски управлялся с альтом. Возможно, именно он привил мне музыкальный вкус и желание играть. По крайней мере, в моей жизни не встречалось иных музыкантов, так что сослаться больше не на кого.

Но настоящей его страстью были артефакты. Кажется, я упоминал уже, что изготовление артефактов - единственная область, которая развивалась в Ордене. Клаунг стал великолепным мастером, он двигал своё ремесло вперёд, раз за разом замахиваясь на невозможное. Что-то у него получалось, что-то нет. Неудачи не останавливали его, любую свою задумку он планировал довести до конца.

Помню, как он взялся за Бронзовый Гроб - артефакт, напоминающий отлитый недурным скульптором саркофаг, зачем-то исчерченный внутри сотней борозд. Клаунг пытался создать артефакт таким, чтобы опущенное в Гроб мёртвое тело оживало... И он верил, что у него всё получится.

Когда я увидел Клаунга на заводе Креже, я подумал, что тогда ему удалось довершить артефакт, но поверить в это невозможно. Я точно знаю, что второй гроссмейстер был безумно далёк от завершения своего шедевра.

Кто знает, я могу ошибаться.

Всё-таки, что же с ним стало, как он выжил? Я собственными глазами видел, как пушки воротили выстрелами руины Восьмой резиденции. Так как ему это удалось?

И почему он так изменился? Я не узнаю ни единого поступка Клаунга, словно это стал совершенно другой человек. Становится жутко.

Я выглядываю в окно, где замечаю группу людей, бредущих по заснеженной мостовой. В их сложенных руках я замечаю какой-то порыв веры, их лица напряжены. Они идут одной компанией, но никто не пытается говорить друг с другом. Будто они узрели Бога на другом конце города и тянутся к нему в зыбком религиозном трансе.

Вскоре на углу появилась ещё парочка богомольцев. Почему-то я без труда различаю их на фоне равнодушных к господу граждан.

- Сегодня праздник, наверное, какой-то, - тоже обратила внимание на верующих Виктория.

- Выставляют Крест Безымянного Святого в Соборе Святого Бруно, - будничным тоном пояснил капитан Донет. - Его привезли из Намории, выставляли в паре-тройке городов по всей Каледонии. Сегодня он последний день в стране, после этого его повезут на Альбион.