Сергей Жилин - Иоанниты

Заслоняя солнце, прямо над нами движется дирижабль. Не способные остаться равнодушными все тридцать пять человек задрали головы, уставившись на брюхо гондолы.

Внезапно раздался голосок:

- Прикажите открыть огонь?

- П-по кому?

- По дирижаблю, - медленно понимая, что сморозил чушь, скукожился молодой полицейский.

Аксель недовольно промычал и пошёл подальше от бестолкового молокососа.

- Из-з-збавьте меня от об-б-бщества этого с-снайпера. Итак, п-пара слов п-п-перед тем...

- Извини, Аксель, - от неловкости не знает, смотреть ли прямо в глаза или опустить взгляд Фрай, - но с твоим заиканием эта пара слов затянется. Мы и так спешим.

Как видно по раскрасневшемуся лицу и натянутым скулам, Джерманхаузера сия прямота задела за живое. Готовый набить морду товарищу, он сжимал и разжимал кулаки, пока профессиональная целесообразность не взяла верх:

- Х-х-хорошо, займись этим.

Аксель с неохотой отошёл в сторону, уступив место перед строем полицейских зеленоглазому. Тот виновато шмыгнул глазами в сторону товарища, но тотчас принялся за дело:

- Монарх, насколько нам известно, находится в этом здании. Наша задача - проникнуть в особняк и захватить его до того, как он поднимется на борт дирижабля.

Летательный аппарат как раз развернулся и начал медленно снижаться. Вцепившись в тросы, сотня людей тянет его к земле.

Зеленоглазый взглянул на меня и скривил губы:

- Брать живым только Монарха. Необязательно целым и невредимым, но живым. Лишь в крайнем случае открывайте по нему огонь на поражение. Всех остальных в этом здании рекомендуется расстреливать на месте. И ещё, на случай, если капитана Джерманхаузера, капитана Донета и меня убьют, вы должны будете отпустить пятерых людей с нами, не чинить им никаких преград. Есть вопросы? Тогда идём.

Капитан Фрай развернулся и за спиной у него зачавкали извлекаемые из кобур револьверы. В одночасье небольшая армия пришла в боевую готовность.

Аксель жестами отдал указания, и подчинённые быстро разобрались с замком и широко распахнули ворота. Двор особняка Буало - огромное пространство, рассечённое невысокими парапетами, хаотично разбросанными, что образуют некий лабиринт. Центральная дорога к особняку шире многих улиц, прямо посреди её уставлены фонарные столбы. И всё это под тончайшим налётом снега.

Красота-то какая.

Разве что не маршируя, наша ватага двинулась прямо по дорожке. Далеко впереди на лестнице выстраиваются ряды неприятеля. Перемещаясь с армейской слаженностью, охрана занимает позиции у основания лестницы, у самых дверей, из окон поглядывают чёртовы гадёныши. Их тут больше, чем нас, примерно, вдвое. А, может быть, ещё и резерв имеется.

В общем, взять Монарха за влажное вымя будет ой как непросто. Примерно так же, как я и ожидал.

Из оружия у меня ладный револьвер нового поколения, предложенный богатыми на оружие полицаями, и их же сабля, но вот она скорее годится на парадах размахивать, чем отсекать головы.

Рядом со мной шагает моя дочь, завороженно смотря на здание.

- Эй, Виктория.

- А? - дёрнула она головой в мою сторону. - Что, папа?

- Вы тогда песню пели в гараже, - невесть какую тему для разговора выбрал я. - Как она называется?

- Погоди, надо вспоминать... Кажется "Вольный человек". А зачем тебе?

- Просто... понравилось...

Добравшись до заветной черты, когда уже можно начать прицельную стрельбу, Аксель дал сигнал остановиться. Три десятка служителей международного закона незамедлительно замерли, как замороженные. Заика сощурил глаза, вглядываясь в ряды противника. Те уже вытащили из особняка мебель и принялись баррикадироваться.

Аксель пошлёпал губами, собираясь что-то сказать, но передумал и коснулся рукой плеча Фрая, передавая ему право вести переговоры. Тот кивнул и закричал, что есть сил:

- Внимание, там, в особняке! Среди вас находится человек, убийство которого санкционировано приказом полковника Международной Полиции. Его рекомендуется убить без суда и следствия за избыточные доказательства его вины перед Континентом. Всех, кто посмеет препятствовать его аресту и казни, мы будет уничтожать. Если есть желающие сдаться добровольно, пусть складывают оружие и уходят через главные ворота на все четыре стороны. Даю одну мину...

Но Фрай не договорил, потому как за образованными баррикадами появилась туша пулемёта. Невесть как попавший с Альбиона образец СПН-1, чётко дал понять, каково решение защитников особняка.

- В укрытие! - взревел зеленоглазый и первым нырнул за каменное основание фонарного столба.

Полицейские тараканами разбежались в стороны, прыгая за пресловутые парапеты, которые словно для того и предназначены, чтобы бои вести. Я кувырком сиганул за один из таких, расположенный вдалеке от дорожки. Снег колет руки холодом, я забиваюсь в угол, рядом плюхается кто-то ещё.

С позиций неприятеля гудит невнятный крик, ему вторят три зычных возгласа. А затем все они тонут в зверином рёве пулемёта! Застрекотало творение Негинва, ударив, как хлыстом, по не успевшим в укрытие полицейским. Одного на месте растерзало плотным шквалом пуль, второму прострелило ногу, но раненый сумел заползти в укрытие.

Посылая пули веером, пулемётчик принялся охаживать парапеты в надежде на случайное попадание. Смертоносные свинцовые пчёлы свистят, как сонм кровожадных демонов, они прижали наступающих, что не высунешься.

Очередь лизнула наше укрытие, покрошив верхушку в пыль. Осколки вперемежку с грязным снегом сыплются сверху, мигом обсыпав мне шляпу и плечи. Не успел я отряхнуться, как вездесущая очередь вернулась, на сей раз чуть не обрушивав на нас полстены.

Только сейчас я заметил, что рядом со мной оказался Истериан. Вертясь волчком, он пытается высунуться из-за укрытия, но никак не подгадает момент.

Со всех сторон начинают хлопать ответные выстрелы, кто-то, неудачно высунувшись, ловит пули, и его вопли звенят в морозном воздухе. На центральной дорожке остался, кажется, один капитан Фрай, сжавшийся в три погибели, чтобы уместиться за медленно крошащимся от выстрелов укрытием.

- Твою ж матерь! - ругается Истериан, ударяя рукояткой револьвера по земле. - Август, я отключусь ненадолго.

И полукровка моментально изменился в лице, уйдя в транс. Через секунду по нам прошлась новая волна несмолкающего пулемётного огня. От греха я завалил Истера на снег, накрыв собой сверху. На спину мне полетели мелкие осколки кирпичей.

Очень скоро Истер вернулся и, встряхнув головой, сбросил меня. Он уселся спиной к парапету и сказал:

- Пулемётчика не достать. Хорошо укрылся, зараза. Мне нужно, - произнёс он, заменяя обычный патроны инертными, - думаю, около трёх. А теперь... раз, два, три...