Сергей Жилин - Иоанниты

Тут же на шум летят пули, идущие сильно мимо. Я обращаю внимание на вспышки, что совсем рядом, через стол. Всего пять выстрелов, после которых опустошается барабан, я перескакиваю через стол и с ходу бью гада локтем в висок, режу бок и с ноги отправляю стрелка на пол.

В рёве ветра всё случилось почти бесшумно, но на меня уже с подозрением таращится силуэт очередного выродка. Он двигается на меня по проходу, но я отвлекаю его, подхватив какую-то кастрюлю и метнув её в развешенный над столом половники и сковородки, что прямо за спиной неизвестного. Тот рефлекторно оборачивается, подставляя спину.

Я наношу несмертельную рану Лисицей, хватаю револьвер атакованного и им же ударяю по лицу несчастного. В барабане было три пули - все их я растратил, стреляя наугад.

Сухой щелчок, а за ним внезапная полоса боли по ноге! Это тварь, что я только что свалил, достала кинжал и неловко полоснула. Второй удар я не дал ему нанести, выбив пинком оружие и тотчас раздробив стопой кисть. Тварь завопила - в соседнем проходе застучали туфли готового к стрельбе противника. Реакции хватило нырнуть за стол, разделяющий нас, я схватил орущую тварь и легко швырнул её прямо на пули.

Летящее тело словило один выстрел, а затем смяло стрелка. Я сиганул следом, рубанул наотмашь по танцующему силуэту - Лисица всласть упивается кровью. Моя здоровенная ладонь накрывает вражью морду, удары ножом оставляют в теле обречённого шесть отверстий, после чего я впечатываю затылок мертвеца в кафельную стену.

Мучная завеса уже достаточно поредела, так что очередной враг уже бежит на меня с револьвером. Я пригинаюсь, одновременно хлещу скотине по глазам вспышкой на руке. Ослеплённый лупит пулями по потолку, я перебрасываю Серую Лисицу в левую руку и протыкаю врага десятью дюймами покрытой рунами бронзы. Ловлю роняемый револьвер и поддеваю убитого, усаживая его на стол.

Выброшенный барабан радует аж четырьмя патронами.

Я налегаю на нож, таща труп в сидячем положении по столешнице. Тот задевает головой висящую утварь и ловит пущенный в меня свинец. Выглядывая из-за щита, я прижимаю чудом оклемавшегося первого своего противника и раню в плечо его товарища.

Толчком сбрасываю порешечённого мертвеца с лезвия, что тот по инерции проезжает и брякается со стола. Своевременно заготовленный метательный нож прилетает точно в шею раненной сволочи, разве что та успевает дать предсмертный выстрел, прошедшийся мне по плечу.

Наплевав на рану, я прыгаю в центральный проход, где один из недобитков тянется к выроненному оружию. Стоящий на четвереньках поддонок получает клинком в бедро, я делаю рывок по дуге, от которого неприятеля подбрасывает и разворачивает в воздухе. Приземлившись на спину, он отделывается всего-то плотной зуботычиной.

Последний тип отчётливо стучит ботинками в соседнем переходе, мне достаточно достать из системы малогабаритное гарпунное ружьё, вогнать в верхнюю часть шкафчика и одним рывком опрокинуть его. Выдерживают и крючья, и тонкий трос - махина, роняя с полок специи и крупы, пришибает невовремя подскочившего гада.

Я хладнокровно выдираю короткий гарпун, сматываю трос, убираю совсем недавно законченное снаряжение и только после этого нахожу минутку добить выродка под завалом.

Собрать разбросанные метательные ножи было не лишним: далеко от дома стоит беречь каждый. К несчастью, Угольные Бабочки куда более одноразовые.

Перепуганные жители предпочитают затишью не верить и сидят безвылазно в комнатах. Глупец не скажет, что это мне на руку. Я специально оставил в живых одного из неожиданной бригады охранников учёного. Сейчас мне предстоит разжать пасть этой гниде.

Бедняга сильно ранен, нога его кровоточит, но рана даёт надежды отпраздновать ближайший Новый Год. Я взял падаль за грудки, усадил его, сильно прижав к ящикам стола. Пара пощёчин вернули негодяю сознание.

Тот не успел вволю попялить глаза, как в дюйме от его головы просвистел мой кулак - от треснувшего дерева пленный дёрнулся, как от выстрела пушки.

- Кто тебя сюда послал? - тряся сволочь, как шкодящего щенка, проорал я громче вопля ветра.

А недоумок только таращит глаза и неровно дышит.

- Отвечай! - ещё один удар, я задел гаду висок костяшками. - Кто тебя послал охранять Андре Ремапа?

- Я не скажу!

Надеюсь, получив в живот, он начнёт рассуждает более здраво.

- Отвечай, скот!

- Нет!

Ладно, бестолковый упрямец, для тебя не пожалею ещё одной Бабочки. Расправив складной сюрикен, я вогнал его в плечо языка и зафиксировал тому руки, чтоб и дёрнуться не смел. Осталось подождать, когда звёздочка раскалится добела...

Ровно в тот момент, как тварь начала шипеть от жгучей боли и пытаться стряхнуть Бабочку головой, я спросил снова:

- Так кто тебя послал?

- Я не скажу!

- Тогда жди. Эта штука обуглит тебе плечо, а потом мы её вставим в другое место... Так кто?

- Рамон, - заставил-таки невыносимый жар складно лепетать молчуна, - Рамон Бернадоте...

- Кто это? - по нарастающей отведывает моей ярости поганец.

- Он наш начальник... начальник охраны. Лично нас обучал... Я не знаю, кто нанял его и нас: нам велено не задавать вопросов!

- Зачем охранять Андре Ремапа? Зачем он вам?

Очередная волна боли скрутила языка в узел, но тот пошипел и собрался с силами:

- Нам велено не задавать вопросов. Сказали не докучать учёному, сидеть тихо и реагировать на колокольчик, и неважно, зачем Ремап в него позвонил. На этом всё, больше распоряжений не было. Пожалуйс...

- Сколько вы здесь?

- Четыре... четыре дня.

- Что среди вас делает иоаннит?

- Кто?

- Древний Орден! Иоаннит! Откуда он?

- Понятия не имею...

- Тот, первый, широкоплечий! Откуда он?

- Я не знаю, он с нами недолго, не больше двух недель. Я понятия не имел, кто он, остальные тоже.

- Отдыхай.

Рискуя обжечь пальцы, я вырвал Бабочку из раны и накормил неприятеля плотным хуком. Жаль, попалась шавка, в лучших традициях ничего не знающая. Всего одно имя, как и в случае с учёным, может закончиться ничем.

Я поднялся наверх - пришлось пройти мимо обугленного пятна, где воняет остатками Напитка Саламандры. А эти ребята славно потрудились: затушить горящую жидкость непросто.

Вот и снова комната Андре. Боже, ветер, наша драка с иоаннитом и, конечно же, дыра от заклинания превратили её в музей последствий войны. Бумаги не прекращают порхать, я случайно ловлю пару из них и убеждаюсь, что не понимаю ни строчки из записей и ни чёрточки из чертежей.

В коробках лежат какие-то механизмы, детали, много медной проволоки. Я бы, конечно, мог сделать ходок двадцать и перетащить всё в подвал банды... потом ещё трое суток, чтоб просто всё изучить.

К чертям!

Я начинаю выворачивать столы наизнанку, выбрасывать на пол непонятные документы и просто безделушки. У Андре нашлось всё, вплоть до ящиков, битком набитых тканями и нитками.