Всеволод Глуховцев - Пурпурный занавес

Его ждали.

Недвижимо, как статуя, стоял вороной жеребец, а на нём так же неподвижно и молча восседал всадник в черном одеянии. Лицо было скрыто железной маской.

Маньяк!

Николай сразу понял это. Рука сама схватилась за эфес.

Шпага с коротким свистом вылетела из ножен. Николай тронул коня вперёд.

Зловещая фигура не шелохнулась, но маска вдруг ощерилась в адской ухмылке, что-то вспыхнуло в прорезях глазниц, невидимый ветер раздул полы черного плаща, и ужасный всадник стал похожим на гигантского нетопыря.

Николай остановился, выжидающе сузил глаза: что, мол, сволочь, готов к смерти?..

А тот вдруг спрыгнул наземь, отпустил коня. Ага! Хочешь так, гад, в пешем бою сдохнуть? Ладно.

Спрыгнул и Николай, пошел на врага.

Противники сближались. Пять метров. Четыре. Три. Два… Получай!

Гордеев прыгнул вперёд. Удар!

Но тёмный рыцарь был не пальцем делан. Чёрт знает, откуда взялся в его руке палаш – но взялся. Взвился в воздухе, жёстко отразил удар.

Клинки скрещивались, высекали искры, просвистывали в воздухе, мелькали серебряными молниями. Противник легко, играючи, отбивал все атаки Гордеева и вскоре сам перешел в наступление.

Он был силен и опытен, намного искуснее Николая – теперь тот понял это. Боец в черном теснил белого рыцаря, который уже с трудом сдерживал натиск.

Кто знает, чем бы все закончилось!.. Но тут Николай изловчился, отбил яростные выпады, схватил шпагу двумя руками и нанес сокрушительный удар.

Убил бы! Но в последний миг чёрный успел отпрянуть, шпага рассекла кожу на виске и сорвала маску. Та глухо звякнула о камень.

Гордеев не успел рассмотреть лицо маньяка – в мгновение ока тот крутанулся, сиганул на вороного и был таков. Лишь пыль заклубилась из-под копыт.

Николай открыл глаза, перевел дух, осмотрелся. Он был в своей квартире.

Приключение, едрён-батон!.. Ну и как это все понимать?..

Гордеев задумался. Думал-думал, ничего не надумал.

Нет, в одночасье эту загадку не решишь. Стало быть, что?.. Стало быть, будем думать дальше.

И Николай думал – пока готовил обед, а потом расправлялся с ним. Включил телефоны, и не зря: едва успел насытить утробу, поспел звонок – клиент нарисовался. Прикинул по времени: успеет отвезти груз, да еще время в запасе останется до встречи с Мариной. Поехал, все как всегда – загрузили, повезли. На этот раз заказчики обычные, никаких тебе непоняток. Доехали без приключений. Николай подал машину задом к подъезду длинной как корабль девятиэтажки.

Мужики начали выгружать, а он вышел из кабины, закурил, огляделся. Ничего особенного. Двор как двор. Железная ограда, за ней детский сад. Николай пожал плечами, не заметив этого.

Как всё-таки понять эти астральные выкрутасы?!

Одно ясно – Пинский не маньяк, и это уже неплохо. Но тогда почему именно он украл Марину?.. Тревога кольнула Гордеева. Он поспешно достал мобильник.

– Коля! – весело окликнули его справа.

Он резко повернулся и увидел приближающегося к нему улыбчивого Баркова.

Николай, конечно, уже не удивился тому, что очередной фигурант так запросто сам идёт на него, как на ловца зверь. «Здрасьте, – только и мелькнуло в голове, – ещё один».

А Барков прямо-таки сиял.

– Привет, привет, – пожал он протянутую руку, – а мне Владислав вчера сказал, что как-то встретил вас, и что вы в свободное время подрабатываете перевозками.

– Точно, – Гордеев улыбнулся в ответ. Барков располагал к себе каким-то незаметным внешне обаянием. – А вы тут какими судьбами?

– А живу в этом доме, в третьем подъезде.

– Понятно… – протянул Николай, про себя усмехаясь, – как дела писательские? Муза посещает?

– Посещает плутовка! – задорно рассмеялся беллетрист. – Пишем, творим помаленьку. Писатель пописывает, читатель почитывает, ха-ха-ха!..

– Ну и прекрасно, – подмигнул Коля и сделал вид, что как бы невзначай вспомнил. – Да, кстати! Я слышал не слишком приятную новость: будто бы ваш коллега Ягодкин…

И многозначительно умолк.

Барков сразу нахмурился, улыбку как ветром сдуло.

– Есть такое дело, – вымолвил нехотя. – Пошел вразнос. Такое учудил… Ну да уж вы наверняка знаете. Короче говоря, загремел бедолага к тем, кого ненавидит всеми фибрами своей больной души…

Здесь он подумал, пожевал губами и продолжил:

– Мы все желали ему только добра. Но здесь – вы как специалист, понимаете меня – здесь проблемы пошли уже на уровне подсознания, и несть им числа… Поначалу ему чудились враги вокруг него – будто за каждым его шагом следят агенты ФСБ, психиатры и, представьте себе! – мафия… Потом он как-то мне признался по большому секрету, что якобы кто-то залез ему в мозг и скачал всю информацию из подсознания – представляете?! После этого он и сбрендил окончательно, обвинил нас во вражьих умыслах, предательстве… всех смертных грехах, короче говоря.

– Подсознание? – Николай постарался сказать это равнодушно, незаинтересованным тоном, – да уж… У него, очевидно, шизопараноидальный бред. А там это частенько встречается. Да, собственно говоря… подобные тенденции и в пределах нормы частенько бывают. Психической нормы, я имею в виду.

– Да-да! – оживился Барков и, подавшись к собеседнику, таинственно поведал. – Вообще-то я и сам испытывал нечто в этом роде. А в последнее время и у меня появилось странное ощущение… Так что, кто знает, может быть, Роман не так уж и неправ?..

Он как-то растерянно пожал плечами и смолк.

Николай же улыбнулся беззаботно:

– Ну, я думаю, это от умственного переутомления. Вы много работаете в последнее время?

– О-о!.. – Барков только глаза закатил.

– Ну вот, видите. Кстати… извините уж за любопытство, но это профессиональное: что за странное ощущение, о котором вы было начали?

Писатель заметно помялся – говорить, мол, не говорить… Решился:

– Да понимаете… как бы чужое присутствие, что ли. Ну, словно кто-то… владеющий всякими там паранормальными техниками, что ли… стремится проникнуть в душу мне.

– Сны? – коротко спросил Николай.

– Да, и во снах тоже. Н-ну, и наяву… Иной раз, когда иду по улице, так и хочется оглянуться, словно кто-то сзади…

И сказав так, он, в самом деле, нервно оглянулся.

– Ну, это пустяки, – постарался успокоить литератора Гордеев. – Малоприятно, конечно, но ничего страшного. Вы ведь, если я не ошибаюсь, мистику пишете?

– Да уж, – кивнул Барков кисло. – Чернуха голимая. Зато берут…

– Вот видите. Вы же натура творческая, психика у вас тонкая, легковозбудимая. А посочиняй-ка эдакое!.. И я вам как специалист, говорю: забросьте-ка вы всё на недельку, махните на природу, лучше с подругой, да и загудите там во все колокола.