Айзек Азимов - Миры Айзека Азимова. Книга 4

— Просто мы подходим к мотиву, который мог побудить меня уничтожить Джендера Пэнелла.

Фастольф помолчал, встряхнул головой и продолжал:

— Мне бы хотелось, мистер Бейли, лучше понимать людей. Я потратил шесть десятков лет на изучение тонкостей позитронного мозга и надеюсь посвятить им еще пятнадцать-двадцать. И за все это время я практически не соприкоснулся с проблемами человеческого мозга, неизмеримо более сложными. Нет ли Законов для человека, аналогичных Трем Законам для роботов? Сколько их? Как их можно выразить математически? Я не знаю. Однако может наступить день, когда кто-то разработает Законы Человека и сможет предсказывать большие отрезки будущего, зная точно, что ждет человечество, а не просто строя догадки, как я, зная точно, как улучшить положение вещей, а не шаря в темноте. Иногда я мечтаю о создании математической науки, которую назвал бы «психоистория», но знаю, что мне это не удастся. Да и никому другому, боюсь, тоже.

Он умолк. Бейли подождал, а потом сказал мягко:

— А ваш мотив уничтожить Джендера Пэнелла, доктор Фастольф?

Фастольф словно не услышал его. Во всяком случае, он ничего не ответил. И сказал только:

— Дэниел и Жискар опять сигналят, что опасности нет. Скажите, мистер Бейли, вы расположены пройти со мной еще некоторое расстояние?

— А куда? — осторожно осведомился Бейли.

— К соседнему дому. Вон в том направлении через лужайку. Вам тяжело будет идти через нее?

Бейли сжал губы и поглядел, куда указывал Фастольф. Он словно примеривался.

— По-моему, я стерплю. И не предвижу никаких осложнений.

Жискар, находившийся в пределах слышимости, подошел поближе. В солнечных лучах его глаза не светились. Его голос был лишен человеческой эмоциональности, но слова были исполнены заботливости:

— Сэр, могу ли я напомнить вам, что на пути сюда вы испытали серьезное недомогание при посадке?

Бейли обернулся к нему. Как бы он ни относился к Дэниелу, как бы теплота воспоминаний о их совместной работе ни нейтрализовала его отношения к роботам вообще, к Жискару это все никакого отношения не имело. Эта более примитивная модель действовала на него отталкивающе. Он попытался подавить злость и ответил:

— На борту корабля, бой, я был неосторожен, слишком поддавшись любопытству. Я столкнулся с тем, чего прежде никогда не испытывал, и у меня не было времени приспособиться. А это совсем другое.

— Сэр, вы испытываете сейчас неприятные ощущения? Могу ли я узнать это?

— Испытываю или нет, — твердо ответил Бейли (напомнив себе, что робот вынужден следовать требованиям Первого Закона, и пытаясь быть вежливым с куском металла, который, в конце концов, печется только о его, Бейли, благополучии), — значения не имеет. Я обязан исполнить свой долг, но не смогу этого сделать, если буду прятаться в закрытых помещениях.

— Ваш долг? — повторил Жискар так, словно его программа этого слова не включала.

Бейли быстро взглянул на Фастольфа, но тот стоял спокойно и явно вмешиваться не собирался. Казалось, он с абстрактным интересом взвешивает реакцию робота данного типа на новую ситуацию и примеривает ее к взаимосвязям, переменным и дифференциальным уравнениям, понятным только ему.

Во всяком случае так показалось Бейли. Он рассердился, что служит пищей для подобных наблюдений, а потому сказал (излишне резким тоном, как сам заметил):

— Ты знаешь, что такое долг?

— То, что положено делать, сэр.

— Твой долг — повиноваться Трем Законам. У людей есть свои законы, как недавно упомянул доктор Фастольф, твой хозяин, и они должны им повиноваться. Я должен сделать то, что мне поручено. Это очень важно.

— Но выйти на открытое пространство, когда вам не…

— Тем не менее сделать это необходимо. Мой сын со временем, возможно, отправится на планету, куда менее приятную для жизни, чем ваша, до конца дней жить во Вне. А если бы я сумел вынести это, я бы отправился с ним.

— Но почему вы хотите это сделать?

— Я уже сказал тебе, что подчиняюсь своему долгу.

— Сэр, я не могу не подчиниться Законам. А вы своим? Прошу вас…

— Я могу пренебречь своим долгом, но не хочу, а это, Жискар, особо сильное побуждение.

Наступило молчание, потом Жискар сказал:

— Вам повредит, если я уговорю вас не выходить на открытое место?

— В той мере, в какой я тогда буду сожалеть, что не выполнил свой долг.

— А это вреднее неприятных ощущений, которые могут возникнуть у вас на открытом месте?

— Гораздо вреднее.

— Благодарю вас, сэр, за объяснение, — сказал Жискар, и Бейли почудилось удовлетворение на невыразительном лице робота. (Человеческая склонность к индивидуализации неукротима!)

Жискар отступил назад, и тут Фастольф сказал:

— Это было очень интересно, мистер Бейли. Жискару понадобились пояснения, прежде чем он разобрался, как согласовать реакцию позитронного потенциала с Тремя Законами, а вернее, как эти потенциалы должны среагировать в таких условиях. Теперь он знает, как себя вести.

— Я заметил, что Дэниел вопросов не задавал, — сказал Бейли.

— Дэниел знает вас. Он был с вами на Земле и на Солярии… Так пойдемте. Не будем спешить. Будьте осторожны, и если вам захочется подождать, отдохнуть или даже повернуть обратно, надеюсь, вы мне немедленно скажете.

— Хорошо. Но в чем цель этой прогулки? Раз вы опасаетесь, что я почувствую себя дурно, вы предложили совершить ее не просто так.

— Конечно, — ответил Фастольф. — Я подумал, что вы хотите увидеть парализованное тело Джендера.

— Да, чтобы выполнить все формальности. Но полагаю, мне это ничего не даст.

— Я тоже так считаю, но, кроме того, вы сможете задать вопросы лицу, в чьем временном владении находился Джендер в момент трагедии. Полагаю, вы захотите поговорить об этом еще с одним человеком, кроме меня.

Фастольф медленно пошел вперед, сорвал лист с какого-то куста, сложил его пополам и сунул в рот.

Бейли посмотрел на него с любопытством, недоумевая, что космониты, трепеща перед инфекцией, способны жевать что-то не обработанное, не приготовленное и даже не мытое. Тут он припомнил, что на Авроре нет (абсолютно нет?) патогенных микроорганизмов, но все равно почувствовал отвращение. Но отвращение ведь не требует рационального обоснования, подумал он виновато… И внезапно почувствовал, что готов простить космонитам их отношение к землянам.

Он спохватился. Это же совсем другое! Речь идет о людях!

Жискар прошел вперед, сворачивая вправо. Дэниел шел сзади левее. Оранжевое солнце Авроры (Бейли перестал замечать его оранжевость) чуть грело его спину, а не пекло, как земное Солнце летом. (Но какое время года сейчас в этой части Авроры и вообще какой тут климат?)