Гордон Корман - Операция «Медуза»

— Ну ладно, теперь ты нас ненавидишь, — взмолился Иан. — Но раньше ведь любила! Мы были настоящей семьей…

— Ой, солнышко, ты, наверное, проезжаешь под мостом. Какая плохая связь!

Клик.

К своему пущему унижению, Иан вдруг понял, что из глаз у него катятся слезы.

Водитель протянул ему бумажный носовой платок.

— Ну и мамаша у тебя, приятель.

— У нее жизнь слишком сложная, — возразил Иан, удивляясь, с какой стати защищает такую отвратительную особу.

Эми с Дэном загрузили свои чемоданчики и рюкзаки в «линкольн» Макентайера, готовясь выезжать в аэропорт Логана.

Эми обняла Шинейд, а Дэн почесал Саладина под ошейником.

— Пока, Саладин. И полегче тут с этим Кабра. Хотя, если подумать, не надо.

— Обещайте, что будете осторожны! — Шинейд вручила Эми небольшой пластиковый пакет. — У меня тут вам подарочек на прощание — маленькая, но очень мощная дымовая бомба. Авось пригодится против Весперов. Выпускает газ, от которого теряют сознание, так что я там приложила еще парочку дыхательных фильтров.

— Это такой кэхилловский вариант знака внимания, — промолвил Дэн. — Дымовушка. А тому, кто особенно дорог, дарят взрывчатку.

— Я, знаешь ли, не обожательница цветов и конфет, — уведомила его Шинейд.

Эми тепло улыбнулась.

— Чудненько! Только… как же мы ее пронесем через охрану в аэропорту?

— На рентгене она выглядит как круглый леденец на палочке, — объяснила Шинейд. — Только не сломай палочку. Это детонатор.

Макентайер завел машину и опустил окна.

— Пора ехать, не то опоздаете на самолет.

Эми уселась рядом с водителем, Дэн залез на заднее сиденье, и они покатили по подъездной аллее. Хотя Эми последние два года неустанно готовилась к этому моменту, у нее не укладывалось в голове, что все началось сначала.

В боковом зеркале мелькнуло отражение брата — ничего не выражающее лицо, взгляд устремлен куда-то вдаль. Дэн снова ушел в себя, отрешился от реальности. Со времен поисков Ключей с ним такое случалось сплошь да рядом. Он стал замкнутым и нелюдимым, даже не дружил ни с кем, кроме странного мальчугана по имени Аттикус Розенблюм. Дэн познакомился с ним по Интернету. Аттикус был на два года младше, ему только-только исполнилось одиннадцать, но Дэн уверял Эми, что его новый друг — на самом-то деле настоящий гений, а коэффициент интеллекта у него — двести с хвостиком. Что бы это ни значило. Выражение «на самом-то деле» применительно к Аттикусу звучало на каждом шагу. На самом-то деле он был куда взрослее своих лет. Кроме того, на самом-то деле он потерял мать, что, разумеется, роднило его с Дэном. Жил Аттикус с отцом и старшим братом в Бостоне, за сорок миль отсюда. Они с Дэном встречались всего пару раз.

Последнее время Эми все больше и больше тревожилась за Дэна. Какая сестра может равнодушно смотреть, как младший брат постепенно погружается в пучину мрака и одиночества? Вот хоть сегодня — он грозил поджечь облитых бензином налетчиков! Да, тем самым он, скорее всего, спас себя и Эми от судьбы остальных похищенных…

Но какому тринадцатилетке такое пришло бы в голову?

А если бы враги не обратились в бегство? Поджег бы он их?

Озабоченные размышления Эми прервала трель телефона. Девочка мгновенно догадалась, кто это.

— Ты так и не позвонила ему? — вскричал Дэн с заднего сиденья. — Будь ты моей девушкой…

— Но я не твоя девушка! — яростно перебила Эми, вытаскивая из кармана трубку.

Ворота имения автоматически распахнулись при приближении автомобиля, и длинный «линкольн» с ревом рванулся на дорогу.

— Эван, прости…

Крик прозвучал одновременно и внутри, и снаружи автомобиля. Макентайер ударил по тормозам. «Линкольн» с пронзительным скрежетом остановился за считаные дюймы от перепуганной фигурки, замершей в свете фар, точно олень.

Эми выскочила из машины.

— Эван! Ты цел?

Эван наскоро охлопал себя, точно проверяя, все ли на месте. Зрелище получилось настолько мультипликационно-комическое, что Эми невольно улыбнулась. Ну как ему, такому зануде и зубриле, удается быть таким милым? От этого врать ему в глаза еще тяжелей.

— Зачем ты околачиваешься у моего дома?

Эван пришел в ярость.

— Я волновался, как ты там! Ты же не отвечаешь на мои звонки!

— Я как раз набирала твой номер.

— Ну да, — фыркнул он, — через восемь часов. Сегодня утром ты дралась с этими террористами, как Джеки Чан какой-нибудь, а потом взяла и исчезла. Что происходит?

— Мы едем в аэропорт, — призналась Эми. — Семейные проблемы, ужасно срочное дело.

Эван озадачился.

— У вас же нет никакой семьи!

— Семья — в широком смысле слова, — торопливо пояснила Эми. — Послушай, мне пора.

— Когда ты вернешься?

— Не знаю. — Она сама понимала, как жалко звучит ее ответ — но ведь и в самом деле, что еще она могла сказать?

— Эймс… — Губы Эвана дрогнули. — Если ты пытаешься со мной порвать, скажи прямо.

— Да нет же! — в ужасе вскричала девочка. Сквозь тонированное стекло она видела, как ухмыляется на заднем сиденье Дэн, ехидствуя над ее затруднительным положением. Когда брат не блуждал мыслями в неведомых далях, то по-прежнему вел себя несносно.

Макентайер нажал на гудок.

Эми умоляюще посмотрела на Эвана.

— Надеюсь, когда-нибудь я тебе объясню…

Сказать большего, не прибегая ко лжи, она не могла.

— Когда?

Так нечестно! Эми чуть не два года старалась обратить на себя внимание этого парня. И вот — наконец! — все стало идеально, однако сейчас на кону стоят жизни родных и близких, надо спешить в аэропорт. Так что Эван — замечательный, потрясающий Эван — перемещался в самый конец списка приоритетов.

— Я позвоню. Честное слово, обязательно позвоню.

Она запрыгнула в машину, и «линкольн» помчался прочь, оставив Эвана стоять в облаке выхлопных газов.

— Не огорчайся, что теряешь бойфренда, — ухмыльнулся Дэн. — Утешайся, что приобретаешь одержимого фаната.

Эми поникла на сиденье.

— Мало мне всего остального, теперь меня еще и парень бросит.

Автомобиль несся вперед. Следующая остановка: аэропорт Логана, направление — на Флоренцию, в Италию.

А что потом?

Нелли Гомес очнулась от дикой головной боли.

А что еще хуже, по-прежнему зверски хотелось есть.

— Где мой круассан? — сердито спросила она у склонявшейся над ней фигуры.

— Милое дитя… — начал странно-знакомый голос.

— Не смейте называть меня милым дитем! — огрызнулась двадцатидвухлетняя поклонница панк-рока, проводя выкрашенными в черный цвет ногтями по черной шевелюре с ярко-алыми прядями. Стук молотков за густо обведенными черной тушью глазами и не думал униматься. — Отдайте мой круассан, а не то…

И тут вдруг она осознала, что дерзит достопочтенному Алистеру Оу.