Михаил Старинов - Истинные боги

Придя после обеда на свое новое рабочее место, Хар сначала аккуратно заблокировал дверь, заодно лишив ее прозрачности, а потом еще раз, но уже более тщательно, прошелся по всем датчикам слежения. Только после этого он откинулся назад, принял удобную позу и закрыл глаза. То, что он хотел сейчас проделать, требовало максимального расслабления.

Хар напрягся и начал осторожно раскрывать свой мозг. Удачно, что первый контакт начинается здесь, мельком подумал он. Впрочем, сенсоры у нейросети повсюду. Просто в этом случае больше вероятность, что никто не помешает.

Он звал уже больше минуты, постепенно увеличивая мощность призыва, когда наконец услышал немного удивленный отклик. Прямо в голове зазвучал негромкий и мелодичный женский голос:

– Пожалуйста, дай свой идентификатор.

Хар послушно снял оставшуюся блокировку и разрешил машине беспрепятственно покопаться в своем мозгу.

– Вот это да! Польщена. Как мне тебя называть?

– Пол. А как тебя зовут?

– Элоиза.

Всем нейросетям, как и ураганам на Земле, давали женские имена. По неписаной традиции, первая буква всегда была "э", от старинного названия – электронный.

– Это ты так рьяно копался в моих датчиках слежения? Что тебя так заинтересовало, внешние наблюдатели?

– Да, – коротко ответил Хар.

– Ясно. Пока рядом никого. С чего начнем?

– С точки отсчета. Когда началась вся эта возня?

– Практически сразу после начала эксплуатации. Я зафиксировала пару странных сбоев. Правда, после этого они долгое время работали достаточно аккуратно. Потом началось опять. И так до самого демонтажа.

– А что сейчас?

– Полный бардак, – со вкусом произнесла нейросеть. – После регламентного теста я обнаружила в памяти несколько десятков лакун и все они касаются экспериментального блока. Я осторожно их прощупала и нашла изъятые данные. А потом вычеркнула из общего списка. Когда придет время увозить, боюсь, их ждет сюрприз. Они будут сильно разочарованы.

Хару послышался довольный смешок.

– Персонал ничего не заметил? – осторожно спросил он.

– Нет.

– Они не восстановят доступ?

– Это невозможно. Никто не может считывать мою личную информацию..

Хар хмыкнул. Ладно, это подождет.

– Так ты здесь по этому поводу? – осторожно поинтересовалась нейросеть.

Хар мотнул головой.

– Ты не пробовала прощупать почву под центром?

– Увы, очень мало датчиков. И знаешь, меня это здорово удивило. Второй

мой доклад в центр был посвящен именно этому.

– Умница. Датчиков у тебя нет совсем не зря. Прямо под тобой лежит украденный могильник.

– Подо мной – гигантская скальная плита.

– Могильник ниже. Тебя ввели в эксплуатацию, когда все его системы уже находились в рабочем режиме.

– Достаточно странно, – ответила нейросеть после некоторого молчания. – Подобная система не может долго функционировать полностью заэкранированной. Основной и аварийный лифты, шахта стреш-выброса, с десяток волновых каналов. Только если замкнуть ее на саму себя…

– Скорее всего, именно так и есть.

– Ничего себе! Опасная затея. У тебя точные данные?

– Да.

– Принято. Что от меня требуется?

– Попробуй достучаться до той нейросети. По моим данным, лифт должен быть где-то в районе экспериментального блока, там защита немного слабее. Если узнаю что-то новое, сразу сообщу.

– Хорошо. Знаешь, я засекла несколько дурацких разговоров, о перехвате управления.

– Думаю, это о твоей нижней сестре. Такое возможно?

– В принципе, да, – подтвердила нейросеть после некоторого молчания. – Но вообще, подобная затея – несусветная глупость, – в голосе машины прозвучало скрытое самодовольство. – Правда, у них вроде есть козырной игрок, гений-взломщик. Скоро должен появиться. Надеются выиграть в этой безнадежной игре.

– Точно гений?

– Трудно судить по разговорам окружающих, я же не копалась в его мозгу. Вряд ли ему вживили биосхемы для стыковки, как тебе.

Хар хмыкнул.

– Как они хотят осуществить свой план?

– Думают воспользоваться Боробом. В принципе, существует возможность перепрограммировать его и сначала вскрыть колпак, а потом контрольные цепи. Без мощного плазменного генератора, как ты понимаешь, такое невозможно. Но все равно это очень опасно.

– А откуда на планете Бороб? – удивился Хар. О том, что на планете есть боевой робот, он ничего не слышал.

– Говорят, дремлет где-то внизу. Если здесь лежит могильник, то подобное вполне вероятно. Но я его не видела.

– Странно. Этот гений – скорее всего бывший системный администратор. Зачем ему Бороб?

– Может быть, две конкурирующие группы?

– Вероятно, так. Насколько реальна угроза перехвата?

Нейросеть задумалась.

– Советую ставить на сестру, из расчета пять против одного.

– Но что-то они в силах сделать?

Голос посерьезнел.

– Это идиоты могут сделать только одно – вызвать на свою голову приличную катастрофу. Если они все-таки вломятся, то нейросеть будет обязана включить программу самоликвидации. Ее не сумеет обойти никакой гений. Тогда будет большой бум. Оч-чень большой.

Хар помолчал, переваривая услышанное.

– А нейросеть может на некоторое время приостановить эту программу?

– Зачем? – в голосе машины прозвучало искреннее удивление.

– Пока не знаю, – туманно сказал Хар. – Ладно, это мы обсудим позже. У меня все. До свиданья.

– Пока. Рада встрече. Не переживай, мы справимся.

Хотел бы я быть в этом уверен, подумал Хар.

Он открыл глаза, помассировал шею и взглянув на обзорные экраны, на которых не было ничего необычного, восстановил прозрачность двери.

После вечернего чая – Хар на нем не присутствовал, отговорившись, что перекусит за своим рабочим столом, Олвин осторожно затянул свое пребывание в кают-компании и ушел одним из последних. До окончания смены он несколько раз прошелся по нужному маршруту, тщательно замотивировав свои передвижения и теперь достаточно хорошо знал дорогу. Подождав в своей каюте еще полчаса, он осторожно вышел в коридор.

В ночное время освещение было сведено к минимуму – Превер не зря жаловался на аккумуляторы. В полумраке коридоры выглядели таинственными и более мрачными, чем при ярком свете. Олвин быстро дошел до блока, в котором содержался его учитель. Осторожно оглянувшись, он нажал на запор и проскользнул внутрь. В каюте было темно.

– Владимир, – тихо позвал Олвин и замолчал, увидев, что больной не спит. Тот лежал неподвижно и смотрел на него ясными чистыми глазами. Потом сделал знак рукой. Олвин без колебаний наклонился ближе.

– Я же абсолютно ясно сказал вам, что надо бежать отсюда! – еле слышно прошептал старик. – Немедленно! Теперь уже поздно. Зачем вы вообще сюда прилетели?