Евгений Филенко - Энигмастер Мария Тимофеева

Так на чем мы остановились?

Один слон – просто слон.

…Очень большой слон, и удивительно красивый. Небывалого серебряного цвета. С аккуратно изогнутыми посеребренными бивнями. По колено в серебряной траве, под светло-бежевым небом, по которому резво бежали аккуратные серебристые облака. Слон посмотрел на Машу веселым глазом (радужка была серебряной) и подмигнул ей по-свойски.

А потом протянул хобот и положил Маше на плечо…

– Машечка! – сказал он голосом Пармезана. – Проснись уже.

– Я не сплю, – ответила Маша, не размыкая век. – Я в серебряном мире, и мне там хорошо.

– Ты уверена?

Маше ужасно не хотелось покидать серебряный мир и компанию приветливого слона. Но чувство долга призывало ее вернуться к реальности.

Гравикс, подрагивая на пружинящих лапах, стоял на лужайке, люк был распахнут, и отсюда простирался прекрасный вид на небольшую, не слишком ухоженную рощицу, которая, как показалось Маше, состояла из одного-единственного, но невероятно разросшегося дерева. Или даже куста – если кусты бывают такими большими.

– Красиво, – сказала Маша равнодушно. – Похоже на омелу.

– Очень, – промолвил Пармезан смущенно. – Еще вчера это был дом Вадима Аметистова.

– Ух ты, – сказала Маша почти живым голосом и полезла наружу.

Пармезан попятился.

– Ты в порядке, Машечка? – спросил он участливо.

– Да, я плохо сплю, – сказала Маша строго. – Да, я не в форме. Это не повод, чтобы все подряд тыкали мне в нос этим печальным обстоятельством!

Пилот гравикса негромко хихикнул.

– Ну да, – согласился Пармезан обескураженно. – Ввести тебя в курс дела? Или познакомить с командиром ингрессоров?

– Для начала ввести, – сказала Маша. – Ты говори, а я буду по ходу осматриваться.

– Начни с этого, – Пармезан расправил перед собой экран личного видеала и предъявил Маше графию не самого лучшего качества, явно сделанную с большой высоты. – Так этот дом выглядел вчера в двадцать два тридцать с высоты в четыре сотни километров.

– Графия со спутника?

– Метеоспутник «Тритон-12», вторая вечерняя серия для составления прогноза погоды.

– Красивый домик. И что же с ним сталось?

– Мы не знаем. Сосед Аметистова, совершая утреннюю пробежку, обнаружил… гм… изменения в ландшафтном дизайне и приблизился, чтобы оценить их. Потрогал…

– Понравилось?

– Трудно сказать. Его, в шоковом состоянии, нашел другой любитель утреннего моциона.

– Что он рассказывает?

– Очень мало. По его словам, из зарослей высунулись огромные, что характерно – безглазые, змеи и попытались укусить.

– Укусили? – с некоторым интересом спросила Маша.

– Укусов и ужалений не обнаружено… только гематомы в тех местах, куда змеи дотянулись своими башками. Получается, они его всего лишь грубо отпихнули подальше.

– Какие невоспитанные змеи, – сказала Маша уважительно. – И в то же время гуманные.

– Да… Вначале вызвали биологов – тут неподалеку есть животноводческий центр.

– Они что, змей разводят?!

– Там есть практиканты, и среди них всегда можно найти пару-тройку будущих герпетологов без страха и упрека. Но, на счастье, в компанию бравых охотников за анакондами в средней полосе России затесался один потенциальный экзобиолог.

– Очень удачно, – пробормотала Маша.

– Еще бы! Он оказался сообразительным малым и сразу понял, с чем мы имеем дело.

– Контаминация , – сказала Маша, помрачнев.

– Она самая, – вздохнул Пармезан. – Соприкосновение с внеземной биосферой. Угроза заражения. И прочие радости… Мы с тобой находимся во внешнем контуре карантинной зоны. Дом Аметистова накрыт изолирующим полем.

– А где сам Аметистов?

– Он внутри.

– Это точно?

Вместо слов Пармезан сменил на экране картинку.

– Ингрессоры просканировали зону контаминации, – пояснил он. – Вот это темное пятно, очертаниями напоминающее человеческую фигуру, предположительно и есть Аметистов. Как это они сформулировали: «материальный объект, находящийся в горизонтальном положении, размерами сто восемьдесят три сантиметра, с температурой поверхности 309,4 по Кельвину»…

– Температура человеческого тела, – сказала Маша. – Хотя и слегка пониженная. А почему он лежит?

– Аметистов? Мы не знаем. Но раз у него почти нормальная температура, значит, по крайней мере он жив. И это уже хорошо.

– С ним пробовали связаться?

– Он не отвечает. Хотя браслет определенно находится на руке. – Пармезан слегка замялся. – Обычно мы так не делаем, но…

– Но ввиду исключительной ситуации вы обратились в Центр личных коммуникаций, и вам пошли навстречу, – закончила Маша нетерпеливо.

– Угу. Они опросили браслет о состоянии хозяина… Тот сообщил, что температура руки составляет 36,2 по Цельсию, а пульс – шестьдесят два удара в минуту.

– Фактически норма, – Маша почти покинула серебряный мир и даже испытывала полузабытую за прошедшие дни и ночи жажду деятельности. Она вернула Пармезану графии, зорко огляделась. – А мы что, одни здесь с тобой?

Пилот, о котором все уже забыли, снова хихикнул.

Вокруг них кипела бурная и малопонятная деятельность. Пробегали суровые и очень занятые на вид люди в защитных костюмах. Прямо над домом Аметистова недвижно парил, отбрасывая просторную тень, коммуникационный пункт, по совместительству – источник изолирующего поля. Трудно было представить, чтобы посреди этого столпотворения кто-то мог испытывать дефицит общения.

Тем не менее, Пармезан ответил:

– Пока да. Но Стася и Леденец уже на подлете, а Эля ждет материалы для анализа в лаборатории.

– А это кто? – спросила Маша, имея в виду людей в защитных костюмах.

– Я же говорил: ингрессоры. Спецгруппа экстремального реагирования, – Пармезан помолчал. Потом добавил немного озадаченным тоном: – Они собираются взять дом Аметистова штурмом.

– Какие резвые, – сказала Маша осуждающе. – Ты не пробовал их переубедить?

– Пробовал. Но они все такие… супермены. Уверены, что лучше знают, как им поступать.

Маша открыла рот, чтобы предложить свои услуги в качестве переговорщицы. Но в этот момент к гравиксу приблизился один из ингрессоров, мощного, как и полагается, телосложения, весьма свирепый на вид. Возможно, из-за коротко стриженой и круглой, как пушечное ядро, головы, а также тугой трехдневной щетины на квадратном подбородке.

– Ну и где ваши супермены? – спросил он с плохо скрываемой иронией.

Пармезан зарделся, а пилот, окончательно развеселившись, спрятался от греха в кабине своего летательного аппарата.

– Очевидно, речь идет обо мне, – приветливо сказала Маша и протянула ингрессору ладошку.

– О, черт, – сказал тот и попятился. – Только кисейных барышень нам здесь недоставало.