Марк Ходдер - Экспедиция в Лунные Горы

Под огромным винтокораблем скользило Средиземное море.

Раздался глухой свист.

Лоулесс подошел к медной панели на стене и вытащил из нее выпуклую крышку, потащившую за собой сегментированную трубку. Откинув крышку, капитан поднес трубку к уху и вслушался. Потом передвинул ее ко рту и сказал.

— Держите его. Я немедленно спускаюсь.

Вставив трубку обратно в панель, он сказал Бёртону. — Кажется ваш помощник устроил хаос в инженерной.

— Как так?

Капитан Лоулесс, не обращая внимания на вопрос, повернулся к первому помощнику.

— Принимайте командование на себя, мистер Хенсон.

— Да, сэр!

— Мистер Плейфэр, сколько нам еще до Каира?

— Два с половиной часа, сэр, если мы сумеем замедлиться. Согласно показаниям моих приборов, все четыре кормовых мотора уже перегрелись.

— Спасибо. Мистер Бингхэм, рапорт, пожалуйста.

— Ясно на протяжении всего пути, сэр, — ответил маленький жирный метеоролог. —На небе ни облачка. Ветер северо-западный, меньше пяти узлов, но усиливается.

— Мистер Уэнэм?

— Ровный ход, сэр.

— Хорошо. Сэр Ричард, идите за мной.

Аэронавт и исследователь вышли из рубки и спустились в коридор, бежавший через весь винтокорабль.

— Мистер Суинбёрн утверждает, что он поймал нашего саботажника, — сказал Лоулесс.

— О! — ответил Бёртон.

Они вошли в салон, спустились по боковой лестнице, прошли мимо пассажирских кают и вошли в первый из инженерных отсеков. Из соседнего помещения доносился рокот турбин, приглушенный толстыми изоляционными стенами.

Между трубами и четырьмя широкими крутящимися колоннами Бёртон увидел Траунса и Честона, державших руки очень невысокого человека. Вокруг них собрались инженеры, а Суинбёрн плясал перед полицейскими и их пленником, крича высоким пронзительным голосом:

— Тобиас Треднидл, ну надо же! Лжец! Негодяй! Предатель! Обманщик!

— Что ты делаешь здесь, Алджи? — спросил Бёртон, когда он и Лоулесс присоединились к группе. — Я думал, что ты работаешь.

— Я не мог писать, Ричард, и отправился на поиски вдохновения. И вот что я нашел взамен! — Голос Суинбёрна опять поднялся до крика и он ткнул пальцем в пленника. — Это не кто иной как Винсент Снид, иначе говоря — Рубильник!

Бёртон взглянул на низкого жилистого человека, которого держали два полисмена из Скотланд-Ярда. Не выше ребенка, неприятное хищное, как у горностая, лицо, рябое и хитрое, над которым господствовал огромный нос. Всклоченные, в пятнах от никотина усы скрывали безгубый рот. Очень длинные и тонкие черные волосы, зачесанные на узкий череп. Маленькие злые глаза — сидевшие скорее на сторонах его гаргантюанского хобота, чем по бокам от него — в панике метались вперед и назад.

— Нет, черт побери! — запротестовал он. — Меня зовут Тобиас Треднидл. Спроси его! — Он кивнул на маленького мальчика, стоявшего рядом, оборванца с песочно-белыми волосами.

— А вы кто, молодой человек?

— Вилли Корниш, сэр, — нервно ответил мальчик.

Вперед вышел Дэниел Гуч, его механические руки медленно колебались по обе стороны от него.

— Это чистильщики воронок, капитан.

Вилли Корниш кивнул и указал на пленника.

— Так и есть, сэр. А он тот, за кого себя выдает — Тобиас Треднидл.

Суинбёрн взревел и запрыгал как сумасшедший.

— Вилли! Ты прекрасно знаешь, что это Снид.

Корниш нервно дернулся и сжал руки.

— Нет, Рыжик, — сказал он, вспомнив прозвище, которое дал поэту в то время, когда они вместе чистили камины. — Я знаю, что он очень похож на Снида, но — клянусь! — он мистер Треднидл, и он нормальный пацан.

— Нормальный пацан? Да он негодяй! Хулиган! Змея в траве!

— Ни хрена подобного, — крикнул пленник, пытаясь освободиться.

— Эй ты, не дергайся! — рявкнул Траунс.

— Или наденем наручники! — пригрозил Честон.

— Ничего не сделал! — протестовал пленник.

— Испортил корабль! — крикнул Суинбёрн.

— Нет, черт побери!

— Да, черт побери!

— Нет, черт побери!

— ЗАТКНИТЕСЬ! ВСЕ! — проревел Лоулесс. — Вы, — он указал пальцем на Суинбёрна, — успокойтесь и объяснитесь.

— Объяснение, — тише ответил Суинберн, — очень простое. Этот пес может сколько угодно называть себя Тобиас Треднидл, но на самом деле он, вне всякого сомнения, грубый негодяй по имени Винсент Снид. Больше года назад я работал рядом с ним бок о бок, и он ужасно относился ко мне. Я не мог ошибиться. Вы только взгляните на его нос! Сколько вы найдете людей, разгуливающих с таким огромным клювом на голове?

— Ох! — возразил пленник.

— А вы говорите, что мистер Суинбёрн ошибся? — спросил Лоулесс у Корниша.

— Д-да, сэр, — пробормотал мальчик. — Я... я хорошо знаю мистера Снида, и это не он.

Суинбёрн простонал и с силой хлопнул рукой по лбу.

— Вилли, почему? Почему ты защищаешь этого подлеца?

— Хватит называть меня чертовыми именами, ты, проклятый крысеныш! — выкрикнул обвиняемый.

— Алджи, — сказал Бёртон. — Даже если это действительно Винсент Снид...

— Он и есть!

— ... почему ты думаешь, что именно он — саботажник?

— Потому что он негодяй!

— То есть ты предполагаешь, но доказательств у тебя нет?

Суинбёрн вздохнул и пробормотал.

— Да, Ричард. Но разве не достаточно того, что он лжет нам?

Бёртон повернулся к капитану Лоулессу.

— Есть ли на корабле надежная комната? Я бы хотел держать этого человека под стражей, пока мы не докопаемся до правды.

— Используйте первую из пассажирских кают второго класса, — сказал Лоулесс, указывая на коридор, из которого они вышли. — Я возвращаюсь обратно на мостик и пришлю вам стюарда с ключами. Сообщите мне, пожалуйста, когда будет результат.

Капитан еще поглядел на пленника и вышел.

— Алджи, где Герберт? — спросил Бёртон у своего помощника.

— Торчит в каюте, работает над философским трактатом.

— Не мог бы ты пригласить его сюда, пожалуйста?

Поэт прыгнул с одной ноги на другую, с ненавистью посмотрел на большеносого чистильщика воронок, бросил укоризненный взгляд на Корниша, потом кивнул и последовал за капитаном.

Бёртон встал прямо перед человеком, называвшего себя Тобиас Треднидл, и сказал:

— Вы участвовали в волнениях в Уголке оратора прошлым летом?

— Нет! — ответил человек. Не желая встречаться взглядом с Бёртоном, он беспокойно смотрел на потолок, как будто проверял оборудование и трубы, змеившиеся по нему. И то, как он извивался в хватке Траунса и Честона, заставляло предположить, что он лжет.

— Тебя держат два офицера полиции, — открыл ему Бёртон.

— И мы не колеблясь арестуем тебя и доставим в тюрьму в Каире, если мистер Суинбёрн не ошибся! — добавил Траунс.

— Египетская тюрьма, — прошептал Честон. — Очень мерзкая. Вонючее место.

— О, пожалуйста, твою мать! Ни хрена не сделал! — завопил пленник. — Просто чистил чертовы трубы!