Владимир Романовский - Валька

Когда берег стал почти невидим, Землемер сказал Гусеву:

– Ну, пойдем.

И махнул рукой Вадиму и тому охраннику, который не был занят управлением яхты.

В каюте Гусев положил чемоданчик на стол, открыл его, а рядом с ним вывалил содержимое кофейной жестянки. Охранник пересчитал – сперва то, что в чемодане, а затем остальное.

– Сколько это в фунтах-стерлингах? – спросил Землемер, обращаясь к Владику.

Владик быстро прикинул в уме и назвал цифру.

Оказалось, что недосдача – тринадцать фунтов.

Расслабившийся Гусев шутливым тоном спросил у Владика:

– Не одолжите? Завтра же верну, честное слово.

Владик ответил холодно:

– У меня нет с собой наличных. Извините.

Гусеву стало не по себе. Он обратился к охраннику:

– У вас не найдется?

Охранник проигнорировал вопрос.

Гусев, холодея, сказал:

– Землемер, ну неужели из-за тринадцати фунтов…

– Дело не в цифре, – возразил Землемер. – Дело в принципах.

Гусев примолк и стал смотреть прямо перед собой.

– Пойдем на палубу, – сказал Землемер.

Гусев вздумал было сопротивляться, но охранник положил ему тяжелую руку на плечо и крепко стиснул – так, что кость хрустнула. Вышли на палубу.

***

– Позвольте, Гусев, – перебил его Кравченко. – Не хватало тринадцати долларов?

– Фунтов стерлингов.

– Это все равно. Тринадцати? Не тысячи, не двухсот?

– Да. Тринадцати.

– По-моему, вас…

– Изначально подставили? – закончил за него Гусев. – Да, я тоже об этом думал. Но Землемер не знал, сколько у меня денег. Не мог знать. Я вполне мог бы принести ему весь долг.

– Не мог знать? Вы уверены, Гусев?

– Нет, не уверен. Но лазить ко мне в тайник и считать там деньги, когда меня и Вальки нет дома – это слишком, Виктор. Даже для Землемера.

– Не сам же он лазил.

– Посылать кого-то – тоже слишком.

– Так ведь не каждый же день. Всего один раз послал – накануне. Возможно также, что посол некую часть денег вытащил и взял себе. Специально.

– Нет.

– Уверены?

– В этом я уверен. У меня в голове счетная машина, я всегда точно знаю, сколько денег где лежит.

– Про Валькины деньги…

– Это ее хозяйство, было бы неэтично, если бы я полез считать.

– Я о Землемере. Про Валькины деньги он мог просто не знать. И рассчитывать, что вы не доберете как раз тысячу.

Гусев задумался.

– Может быть, вы и правы, – сказал он наконец.

***

Впоследствии Гусев так и не смог полностью восстановить картину произошедшего. Скорее всего громоздкий спортивный катер потерял управление – возможно, заклинило руль. Какой-то мужик развлекал какую-то бабу. В это же время один из охранников, стоявший за штурвалом яхты, слушал через наушники новый техно-хит и, возможно, пил пиво из бутылки. Берег едва виднелся на горизонте.

Катер, двигаясь перпендикулярно курсу яхты на большой скорости, врезался яхте в борт, ближе к носу. Яхта дернулась вбок и накренилась. Рулевой выронил бутылку, выпустил штурвал, ударился головой о косяк двери, и потерял сознание. Находившиеся в катере вылетели из него – возможно попутно обо что-то ударившись – и тут же пошли ко дну. Второй охранник удержался на ногах и побежал в рубку, чтобы выключить мотор. Владик, ударившись головой об стену рубки, осел на палубу, крепко сжимая поручень. Рядом валялся Гусев, держась за поврежденные ребра. А Землемер, стоявший до этого поодаль, вылетел за борт и остался позади. Яхта, лишь слегка поврежденная, шла полным ходом, все больше удаляясь. Землемер размахивал руками и нечленораздельно что-то кричал, время от времени погружаясь полностью в воду.

Держась за ребра, Гусев смутно подумал – «Он не умеет плавать. Вот и хорошо».

И тогда Валька, оставшаяся стоять на ногах потому, что держалась до этого за трос, сделала три длинных неуклюжих диагональных прыжка к углу кормы, оттолкнулась, перелетела через перила, легко, грациозно, без всплеска вошла в воду позади и слева от яхты, также легко и грациозно вынырнула, и стремительным спортивным кролем рванулась к тонущему, отчаянно жестикулирующему и что-то кричащему, Землемеру. Он вскоре скрылся под водой. Но Валька продолжала плыть.

Затем она нырнула, долго не появлялась на поверхности, но все-таки появилась, держа Землемера за волосы, приподнимая ему голову над водой. Затем, перевернувшись на бок, стала грести к яхте, волоча за собой спасаемого.

Второй охранник, добравшись до рубки, выключил мотор.

Кто были эти двое, в катере? Кто ж их разберет. Пьяные были, трезвые? Не узнаешь. Никаких заметок в новостях об этом не появилось впоследствии.

***

Рулевого привели в сознание. Снова завели мотор и пошли к берегу молча, без разговоров, без прибауток. Землемер удалился в каюту к своей проститутке и там заперся. Вальке дали футболку, джинсы, и свитер, и она переоделась в одной из кают. И даже горячий душ приняла. Она любила принимать душ. У набережной Валька остановила такси, и они с Гусевым в него сели.

***

Гусев валялся в постели, боль постепенно уменьшалась. Через три дня позвонил Землемер и сказал:

– Приезжай в кафе. Один. Не бойся, ничего тебе не сделают.

И Гусев покорно оделся, морщась от боли, наорал на Вальку, которая не хотела его отпускать – ведь ребра повреждены, нужно отлежаться, что ж по знакомым-то бегать без толку, можно только хуже сделать – и вызвал машину из близлежащего таксопарка.

Присутствовали все те же два охранника и Владик. Землемер, мрачный, с волосами, зачесанными назад и смазанными гелем, похожий на деревенского грузина, сказал:

– Я получаюсь твой должник. Жизнь по любому дороже любых денег. Но просто махнуть на тебя рукой я не могу, это не по правилам. И вот мое решение. Долг твой вместе с интересом мы считаем погашенным. А пловчиха твоя переходит жить ко мне. Она мне понравилась.

Гусев сперва даже не понял, о чем речь. Ему до этого не приходило в голову, что Валька может быть кому-то нужна, кроме него самого. Потом подумалось, что Землемер так мрачно шутит. Но Землемер не шутил. Тогда подумалось, что это его, Гусева, таким способом наказывают, не Валька нужна Землемеру, а гусевское унижение. Гусев повернулся на стуле всем телом, покривился, подождал, пока утихнет боль, и тихо но отчетливо послал Землемера на хуй. Землемер не удивился, а только помолчал, и кивнул охранникам. Те взяли Гусева под мышки и повели внутрь отеля. Там его втолкнули в туалет и некоторое время без особых эмоций мутузили, стараясь не оставлять синяков. Было очень больно, на грани потери сознания.

***

Валька, приученная жизнью, что ее «хочу» или «не хочу» не имеют достаточного веса в обществе, некоторое время плакала, а Гусев сидел на стуле и молчал. Он уже сказал «так надо», и больше говорить ему было нечего. Снаружи несколько раз просигналил гудок черной машины. Валька вышла в чем была, никаких вещей с собой не взяла.