А. Вороной - Банда профессора Перри Хименса

И здесь произошло что‑то непредвиденное. Дик резко выпрямился и прыгнул на телерса. И уже в полете, он почувствовал, как пальцы вцепились в антенны и объективы телерса, как тот, запоздав на мгновение, дернулся вверх, пытаясь освободиться от этого двуногого зверя, как усиленно заработала микротурбина, как быстрее завращались лопатки ее, как струи воздуха обдали его кожу, как телерс потащил его куда‑то в небеса. До его слуха донесся уже откуда‑то далеко снизу рев ягуара.

Под ними проплывали кроны деревьев. Телерс дергался во все стороны, порываясь сбросить тяжелого ездока. Ведь оно‑то, это вцепившееся в него существо, может и сломать что‑нибудь, а то и погубить его, такого исполнительного и умелого телерса.

Весь экран заполнил один глаз бандита. Глаз был большой и страшный. Все прожилки, все подтеки, все изъяны его были видны зрителям. Второй телерс потом выдал висевшего на первом телерсе бандита со стороны, наверно, применив для этого длиннофокусный объектив. Ему не хотелось и себе угодить в такую ловушку. Худющий, грязный, с ниспадающими с бедер рваными штанами, в рваной травяной жилетке, — и где только он ее раздобыл? — звероподобный тип болтался в воздухе. Третий телерс продолжал еще снимать бегущую внизу оранжевую тварь. Отсюда, сверху, она выглядела маленькой, красивенькой кошечкой, безобидной, которую этот бандит профессора Перри Хименса взял и так бессовестно обманул, совершив такой ненормальный поступок.

Все находились в шоковом состоянии. В том числе — и комментатор телепрограммы Брюс Дженки. Он лишь что‑то лопотал:

— Невидимый случай, леди и джентльмены. Этот ненормальный вцепился в наш телерс. Он вцепился в него грязными руками! Такого еще никогда не было! Он может повредить наш летающий телеробот! А он стоит миллионы и миллионы долларов! Как ему помочь сбросить этого безумца, мы просто и не знаем! Это не по правилам! Мы должны снизить ставки на наших тотализаторах! Неслыханная дерзость!.. Но мы не выпустим его из виду, дорогие телезрители! У нас есть еще два телерса. До них ему, этому невоспитанному бандиту, не добраться! Так что не волнуйтесь. Наша программа «Один на один» продолжается!

Дик заметил, что его телерс старается открыть окошки солнечных батареек, произвести подзарядку. А его руки ему мешают. Он перехватился по тороидальной поверхности дальше. Телерс в тот же миг рванулся в бок, но, опять же, чуть запоздал. Дик уже снова цепко держался за выступы на теле робота.

Что он не сможет так долго нести на себе этого человека, телерс уже сообразил. И он начал вести борьбу за свою жизнь. Он рванулся резко вверх, но это ничего не дало ему. Потом он поменял тактику. Спустился ниже, к самым деревьям, и попытался об них сбить с себя прицепившегося к нему двуногого.

Ветви больно хлестали его по ногам, по животу. Через час такого полета от него, от Дика Ричардсона, останется одно мясо, свисавшее кусками с костей. И тут он углядел впереди, прямо по их курсу, широкое озеро. Не сворачивай! Не сворачивай! — шептал про себя Дик. И еще он углядел с этой высоты, что там, впереди, вдалеке, уже простирается ровная равнина, почти без леса, что за ней розовеет стена силового купола.

До озера оставалось еще метров двести, а пальцы его уже разжимались, уже не держали тяжести. Телерс снизился еще больше, и когда под ним блеснула вода, он разжал руки и полетел вниз.

Брюс Дженки, комментатор Эр‑би‑си, вытер вспотевший лоб. Он был совершенно растерян. Что говорить‑то? И так все видели все сами. Видели кадры, переданные со второго телерса. Видели черную «кол6асу», отделившуюся наконец от телерса и свалившуюся в воду уже подернутого сумраком озера. Видели всплеск воды, и бросившихся на то место аллигаторов. Но этого бандита опять же спасло небольшое расстояние до берега, видели, как он выполз весь в иле и водорослях на траву, выполз не хуже тех самых аллигаторов. А теперь ночь поглотила его.

В этот же вечер представитель американского журнала путешественников «Нэшнл джиогрэфик» доктор Жак Кроссер заявил, что их журнал награждает Дика Ричардсона двумя дорогими призами. Первый — «Борьба до последнего». Второй — «За находчивость».

Дженки объявил, что телекомпания Эр‑би‑си вынуждена прервать на некоторое время передачу «Один на один». Им нужно с помощью тех двух телерсов обследовать пострадавшего в результате нападения бандита телерса. Передача возобновится завтра утром. Будем надеяться, дорогие леди и джентльмены, — Брюс Дженки изобразил что‑то наподобие улыбки — что за это время такой парень как Дик Ричардсон не пропадет.

Уже полтора часа Дик Ричардсон рыскал у стены силового поля колпака, рыскал возле двух его выходов‑коридоров, выделившихся на розовом фоне более светлой окраской. Дик не знал, где он находится, далеко ли за этой силовой стеной расположен какой‑нибудь населенный индейцами поселок или цивилизованный городок. Но те, кто его уже поджидал снаружи, приехали с Эйрунепе, приехали на полицейских машинах, на военных джипах, накрутив на спидометрах чуть более ста километров. Аэропорт в Эйрунепе работал на пределе, успевая принимать в час до двадцати самолетов. Сюда летели со всех концов света, со всех континентов. Но большинство — из Америки. А еще точнее, прямо из штата Пенсильвания. И полиция бразильского города Эйрунепе одних пропускала дальше, других оттесняла, загоняла в бары и гостиницы, где для гостей были созданы все условия. Много среди прилетевших было весьма сомнительных типов. По данным Интерпола многих из пожаловавших сюда узкоглазых следовало бы отправить в другое место, за решетку, так как те, подозревали они, числились в сетях «триад», но сейчас было не до них, были заботы и поважнее. Много хлопот доставляли добровольцы из Пенсильвании. И почти у каждого приходилось отбирать или карабин с оптическим прицелом, упрятанный в какой‑нибудь футляр из‑под скрипки, или гранатомет, засунутый в кожаный чехол, предназначенный для чертежей и деловых бумаг. И все же многие из них просачивались дальше, добирались до стенки силового колпака, до тех выходов, из одного из которых должен вот‑вот выползти тот парень. Кто его знает, как там у них в Америке с законностью, но здесь, на территории Бразилии, они не допустят суда Линча, не допустят самовольной расправы над преступником. Так им хотелось бы сделать, но, увы, видимо, получится как‑то по‑другому. Никто не ожидал такого наплыва любителей охоты на «крупную двуногую дичь».

Дик рыскал внутри силового колпака у самых выходов, рыскал как затравленный зверь, как гиена, худой, издерганный, в лохмотьях, кое‑как прикрывавших грязное тело, рыскал с горящими от малярии глазами, не решаясь сунуться в один из этих проходов. Его подсознание напоминало то и дело ему, что он зверь, что он должен быть осторожным, что там, за непрозрачной розовой стеной может быть опасность, что ведь все: и зрители, и полиция, и люди губернатора, а сейчас уже, наверно, и президента, Ральфа Хилдбера, — наблюдают за ним, все они не могут оставить его без своего присмотра, и конечно, сейчас, находятся где‑то там, в окрестностях наружных стенок колпака, где‑то поджидают его. И, с одной стороны, ему хотелось скорее покинуть этот замкнутый мир, этот ад и выйти к людям, таким же, как и он сам, но, с другой стороны, инстинкты самосохранения подсказывали, что там его ждет западня. И голова его раскалывалась от противоречивых мыслей, и он снова удалялся от проходов, снова топтался в отдалении, изнывая от жары, голода, жажды. Он рисковал свалиться на землю, кишащую ядовитыми змеями, свалиться и уснуть, или потерять сознание, что было бы для него еще хуже.