Татьяна Коростышевская - Белый тигр в дождливый вторник…

Марта Олеговна, завернувшись в стеганое одеяло, уютно посапывала на узкой девичьей кровати, не обращая внимания на полуденное солнце за окном и на Книжного Крыса, отделившегося от стены и осторожно, с кошачьим изяществом, подбирающегося к постели.

— Спишь, боль души моей? — прошептал демон, примащиваясь на потрепанном коврике. — Не то чтобы у меня была хоть какая-то душа…

Женщина всхлипнула во сне и повернулась на другой бок. Крыс подпрыгнул, улегся на подушке, убрал с лица спящей влажные пряди волос.

— Тсс… Спи, спи… С твоим ритмом жизни еще неизвестно, когда прикорнуть удастся. Сто лет в обед заполошной, а все носишься, как мышь под веником…

Настенные часы, винтажные, с кукушкой, заскрипели, готовясь отбивать полдень, и деревянная пичуга уже появилась на своем насесте, чтобы сообщить время всем желающим.

Демон взмахнул лапой, кукушка крякнула, всхлипнула и повисла головой вниз, задевая клювом цепочки гирь. Часы остановились, так и не начав бой.

— Вот так-то. — Крыс подул на лапу с видом победителя. — И нечего шуметь, когда люди спят.

За стеной раздалось шуршание и мышиный писк. Демон напрягся, прислушиваясь, — дозорные сообщали о нарушении периметра.

Где-то далеко в коридоре послышался звук шагов. Крыс выгнул спину, неслышно зашипел и сполз с кровати. В спальню заглянул доктор Бобич.

Демон всем своим видом выразил недовольство, но вышел навстречу.

— Совсем страх потерял, — шепнул Герман Александрович, входя в гостиную и присаживаясь в кресло у стены. — Изгоню!

— Изгонялку сначала отрасти побольше, — так же шепотом ответил домовой. — Марту трогать не позволю.

— Тебя не спросили!

— А может, и нужно было сначала посоветоваться. Чего приперся? Раны зализывать?

— С твоей любимой женщиной пообщаться.

— Разве что перед смертью.

Бобич пожал плечами:

— Так, может, как раз самое время…

Они синхронно прислушались. Книжный Крыс осторожно перепрыгнул на подлокотник кресла.

— Ну, давай рассказывай. Петр с тобой все это время был?

— Нет, но на связи. Ты сделал, что тебе велели?

— Ага, подготовился. Только кажется мне, если домик, к примеру, подожгут, ничего нам уже не поможет.

— Кому кажется, креститься надо. Пока все согласно плану, ну, более или менее…

— Эх, жалко, я с вами пойти не могу — к дому привязан. Слушай, Змей, ты же великий маг — поболтай там с кем-нибудь, чтобы мне следующий разряд присвоили. Что там у нас выше домашнего демона?

— И не мечтай, — отрезал Бобич. — Твое задание — охранять женщин.

— Убережешь их, как же. Только периметр настроишь, чтоб ни одна чужая мышь не проскочила, сразу же — р-раз! — смазливые корейцы прутся.

— Японцы, нежить, смазливые японцы.

— Твои смазливые японцы сматываются, как только кукол учуют, подозреваю, не всё чисто в японских родословных, а бравым корейцам хоть бы хны.

Бобич рассеянно тряхнул головой:

— Рассказывай! Особенно про кукол.

Пак Мин Джун взглянул на часы.

— Сейчас пробки, до дома мы будем добираться минут сорок. Может…

— Никаких может! — возмутилась Вера. — Все ниточки ведут к господину Сошинскому, в клуб «Каннам». Если не хочешь, я и без тебя справлюсь.

— Кто такой Сошинский? — спросил выходящий из спальни Дзиро.

Молодой человек успел переодеться в узкие черные джинсы и белую футболку с треугольным вырезом. Теперь ничего в его внешнем виде не напоминало о существовании господина Королева.

— Так не пойдет, — раздраженно бросила Вера. — Бюро добрых советов временно закрыто. Информацию на информацию.

— Это ты сейчас со мной так ругаешься? — осторожно осведомился Дзиро.

Он присел на краешек дивана рядом с Пак Мин Джуном и тряхнул головой, убирая с лица челку.

— Тебе не кажется, что у меня больше оснований выражать неудовольствие?

— Не кажется.

— Хорошо. — Молодой человек опустил руку в карман джинсов и достал плоское кожаное портмоне. — Смотри!

В прозрачном кармашке бумажника лежала фотография. Пак Мин Джун вытянул шею, чтобы лучше ее рассмотреть. Ничего особенного. Какой-то ребенок — вихрастый и пухлощекий, в огромной соломенной панаме, с улыбкой смотрел в объектив.

— Это я, — уверенно сказала Вера. Мне тут года три, наверное. У меня похожая с дедом есть. Откуда это у вас?

Дзиро подцепил глянцевый уголок. Фотография оказалась сложенной вдвое, парень развернул ее и протянул Вере:

— А это я.

Рядом с малышкой в панаме стоял долговязый мальчишка. Дзиро тогда, наверное, было лет двенадцать, так что определенное сходство прослеживалось.

— Мы с вами… с тобой были в одном детдоме? — прошептала Вера. — Я ничегошеньки не помню. Первые воспоминания связаны с дедом.

Девушка гладила снимок кончиками пальцев.

— Я обещал тебя найти. — Дзиро говорил с усилием, будто сдерживая слезы. — Нас было человек двадцать, два десятка детей, лишенных родителей, прошлого, своих имен. Ты звала меня братом, а я… я заботился о тебе, как мог. Наша связь, она сильнее кровного родства.

Вера всхлипнула, Пак Мин Джун подал ей бумажную салфетку.

— Значит, все воспитанники вашего детского дома обладали какими-то способностями?

— Да, я в этом уверен.

— Где это все происходило?

— В Китае. В провинции Ляонин.

— Неподалеку от Шэньяна?

— Я не уверен. Несколько лет назад я пытался найти это место, но никаких следов не сохранилось. Маленькая деревенька, где мы обитали, как будто исчезла с лица земли. — Дзиро отвечал Пак Мин Джуну, но не отводил взгляда от вздрагивающей в рыданиях девушки. — Провинция Ляонин значится местом рождения в моих документах.

— В моих тоже, — сказала Вера, подняв голову. — Ты знаешь, кто твои настоящие родители?

— Нет. — Молодой человек пожал плечами. — Честно говоря, я и не особо старался это выяснить. Супруги Мацусита хорошо обо мне заботились. А ты спрашивала у приемного отца?

— Ага. — Девушка глубоко вздохнула и скомкала салфетку. — Дед сказал, что я обо всем узнаю в свое время. Так что я просто терпеливо ждала.

— То есть биологически вы не родственники? — неожиданно спросил Пак Мин Джун.

Дзиро усмехнулся.

— Объясняю для тугодумов. — Молодой человек поднялся с дивана и склонился к плечу Веры. — Наглядно, так сказать. Посмотри сначала на нее, потом на меня. Как, по-твоему, тигренок, в наших фенотипах есть хоть что-то общее?

— Ну, пластическую хирургию еще никто не отменял, — слегка покраснел Мин Джун.

— Еще и пластика, — расхохоталась Вера. — Косметические масочки, пилинг, мусс для укладки волос, а теперь еще и это! Твоя метросексуальность не знает границ!

Пак Мин Джун покраснел еще больше, но вопросы задавать не перестал:

— А можно узнать, каким образом ты ее разыскивал, по каким признакам?