Наталья Азимова - Затаившееся во времени. Тысячелетняя тайна (СИ)

– Значит, остались не только города, – шептал Фредрик. С каждым открытием возникало все больше новых вопросов.

Покосившиеся двери распахнулись, и в проеме замер Трифон, упираясь рукой в стену.

– Внутри никого нет, – сообщил мглистый маг и круто развернулся, чтобы вновь исчезнуть во тьме сооружения.

– Храм может рухнуть, если ты будешь выбивать каждую дверь, Трифон, – донесся до него голос Фредрика.

Мглистый сделал вид, что не услышал, так что Гаус просто последовал за ним вглубь храма. Под ногами трещало разбитое стекло и керамика. А кое-где даже попадались эльфийские и человеческие черепа.

– Здесь была битва, – сказал Трифон. – Не припоминаю, чтобы эльфы допускали людей так далеко в свои владения.

– Дальше мы разделимся, – сообщил ему Фредрик.

– Я сам хотел это предложить, – охотно согласился Трифон и, взмахнув крыльями, стал пролетать между поломанными стенами и покосившимися колоннами.

Граф выждал, пока тот не скрылся. Фредрик надеялся как следует изучить это место. Возможно, некие тайны были скрыты под старыми сводами. Нужно было понять, что происходило в прошлом. Все жаждали понять это тогда, но на тот момент даже одного куска головоломки у современников не было. Какие бы догадки ни приходили им в голову, то были не более чем предположения. И Фредрик лучше остальных понимал это. Поэтому его и раздражало постоянное ехидство и несерьезность Трифона. На самом деле граф и сам любил пошутить, никогда особой мрачностью не отличался, но теперь ему было не до шуток.

Страж двинулся по широким ступеням, уходящим куда-то в верхнюю часть храма. Второй этаж был полностью перекрыт обломками, но зато часть третьего уцелела. Фредрик нагнулся и осторожно пролез в отверстие между поломанными балками. Какое-то время ему пришлось ползти, а после его взору открылся зал. Вероятно, тот самый, где много лет назад совершались жертвоприношения.

– Мы можем поговорить, – услышал он голос Лундес. Она пришла раньше и теперь поражалась судьбе, вновь соединившей их в одном месте. – Смелее, Фредрик, заходи.

Он помедлил, а после вышел на открытое пространство, ближе к жертвенной плите.

Солнечный свет пробивался через дыры в потолке и падал на камень, на котором много веков назад истошно кричали несчастные жертвы. Теперь свет попадал и на графа. Он стоял неподвижно и смотрел на замершую неподалеку эльфийку. Когда он заговорил, Лундес показалось, что они и вовсе не были врагами.

– У тебя появилась новая информация?

– Скажи, почему ты считаешь, что я подчинена?

– Что-то изменилось? – Фредрик внимательнее присмотрелся к ней. – Ты больше не кричишь, что я лжец.

– Потому что даже военачальник Фавластаса считает меня подчиненной. Но я не чувствую никакого чужого влияния.

– На то оно и подчинение, что его не дано воспринять захваченному разуму.

– Просто скажи мне, что в моем поведении не так? Как это видно со стороны? Если предположить, что ты и правда убил моего брата, то мое желание отомстить очень даже понятно.

Фредрик нахмурился.

– И у Фавластаса есть своя правда, а стражи миру ничего не рассказывают, считают, что это их личная война. Ты тоже постоянно врешь. Я слышала вас с Трифоном в джунглях. Ты сказал, что я вообще не имею понятия, как идет эта война, а все, что ясно мне, – это эксперименты, показуха Фавластаса. Значит, вы с ним свою игру ведете. А эльфы – это что, по-вашему? Пушечное мясо? Ты только не молчи.

– Давай ближе к делу. Хочешь, чтобы я помог тебе?

– Нет, я хочу, чтобы ты отвечал на вопросы.

– Так это не делается. Зачем мне говорить тебе что-то? Чтобы ты побежала и рассказала своему господину?

– Да не подчинена я! Я думаю своей головой.

– Надеюсь, что нет. Надеюсь, что на самом деле ты другая и умнее.

В ответ она издала шипение и сжала посох. Он с самого начала был в ее руке, но она медлила с его использованием.

– Фредрик, скажи, как ты делаешь это? Как внушаешь мне страх, смятение?

Ему нечего было сказать на это.

– То молчишь, то лжешь.

Граф наблюдал за ее смятением. Подчинение дало приличную трещину.

– Что ты со мной делаешь?! Как ты это делаешь? – вдруг закричала она.

И тут лицо графа переменилось. Ушло все тепло, растворилась доброжелательность. Взгляд стал холодным, как у профессионального убийцы. Лундес даже испугалась и замерла, как дичь перед охотником. А ведь ей говорили, что стражи отличные актеры. Вот теперь их лидер явно готовился атаковать ее. С таким лицом можно и тигра разодрать на части. Когда Фредрик поднял свой жезл, Лундес не выдержала:

– Подожди! – Она испугалась и, кажется, забыла о гордости. – Подожди! Я ведь не атакую, просто говорю с тобой.

Его взгляд блуждал по мрачным стенам. Возможно, он ощущал что-то, чего не понимала Лундес. В какой-то момент он набросился на нее. Схватил ее за руки и сжал запястья. Она закричала. То ли подчинение так сильно ослабло, что она ощутила настоящий женский страх, то ли в глазах графа впервые не было ни капли сострадания.

– Нет! Нет! – кричала она, отчаянно пытаясь высвободиться. – Нет! Софир! – Почему именно он? Почему не Фавластас?

Софир ее услышал. Он возник чуть в стороне, за спиной Фредрика. Граф, разумеется, почувствовал.

Лундес все кричала, тщетно пытаясь задействовать посох. В какой-то момент граф грубо повалил ее на пол и навалился сверху. Лундес уже ничего не понимала. Жезл она видела повсюду. Граф взмахивал им, обжигая ее. Ей казалось, что она стоит посреди костра и ее кожа медленно сгорает. А призрак не вмешивался. Он явился сюда не один. Другие силуэты возникли чуть позже, а Лундес билась в агонии и даже не сразу заметила их.

Зато Фредрик все видел. Действовал он четко, смятением и не пахло. В какой-то момент он оставил Лундес на полу, чтобы самому оценить обстановку. Софир привел небольшой отряд подчиненных астанцев. Видно, из той самой деревни, до которой Лундес волей судьбы так и не добралась. То были не эльфы, то были самые настоящие «демоны». У астанцев были белые глаза, полностью белые, без зрачков, так что невозможно было понять, в какую сторону они смотрели. Кожа у них была синего оттенка, словно их долго держали на холоде. Видно, это и имел в виду Ирвинг, когда говорил, что он изменит войско и сделает его более выносливым.

Такое зрелище заставило Лундес приподняться. Ей хотелось рыдать. Не только от боли, но и от вида ее подданных. Хотелось кричать и молиться. Сделать хоть что-нибудь, лишь бы не видеть, что Ирвинг сотворил с астанцами.

– О Ралус! – простонала она. – О великие силы!

Эльфы не обратили на нее внимания, словно для них она стала пустым местом.

– Остановитесь! – крикнула Лундес. – Какого аданея тут творится? Что это значит?! Что Ирвинг сделал с ними?