Джон Пассарелла - Обряд посвящения[Rite of passage]

Когда Райан вслед за остальными вошел в темный зал «Хоторна», им двигала лишь одна цель — убить этого чужака, который как–то пробрался в его разум и заставил прийти сюда. Но этот чужак не был человеком. Он был они, что бы это ни значило, каким–то мифическим существом, которое, очевидно, оказалось не таким уж и мифическим.

— Хорошая тачка, Трамболл, — заметил Дальтон. — Украл?

— Одолжил, — ответил Джесс. — Сосед уехал в отпуск. Я забрался в его дом и взял ключи. Он не хватится машины до понедельника.

Райан цеплялся за свою личность — старую личность, а не за того чудовищного мутанта, которым он стал — и пытался не думать о предстоящих резне и превращении. Он силился вспомнить то, что произошло в универмаге, чтобы найти силы бороться с всепоглощающим желанием убивать…

Когда они отвел их вглубь магазина, Райан заметил растрепанную женщину, привязанную к опорной колонне на нижнем уровне. Женщина выглядела помятой и потерявшей всякую надежду, она едва держалась на ногах. Райан гадал, прошла ли его мать через то же самое. Райан хотел было развязать ее, но они поймал его за плечо широкой ладонью и сильно сжал. Улыбнулся и проговорил:

— Она не твое дело, юноша.

— Но она…

— Меня это глубоко огорчит, — ровно проговорил они, все сильнее сжимая пальцы, — но я вырву твой хребет.

Райан поморщился.

Затем Тора выстроил их в ряд и объяснил, что необходим ритуал на крови, чтобы превратить их из полукровок в они.

— Глоток моей крови наполнит вас силой, превосходящей человеческую, — они расхаживал перед ними и потирал руки, на поясе у него болталась трость. — Став сильнее, вы пойдете к месту собрания людей и возвестите о своем превосходстве кровопролитием. В вашем распоряжении будет оружие, но, по меньшей мере, один смертельный удар должен быть нанесен частью они, которой вы сейчас располагаете — прорезавшимися клыками или затвердевшими ногтями. Когда вашу кожу окропит кровь жертв, начнется последняя стадия превращения. К рассвету вы родитесь заново.

— А если… если мы не справимся до рассвета? — спросил Райан.

— Ваше тело отвергнет двойную натуру. В буквальном смысле разорвет себя. Мышцы будут сокращаться, пока не переломятся кости. Органы по очереди откажут. Вы испытаете мучительные судороги, а в мозгу возникнет кровоизлияние. Но я уверен, что под моим руководством вы все справитесь.

Они проговорил что–то на гортанном языке и нечеловеческим ногтем рассек себе запястье.

— Отведав моей крови, — продолжал он, — вы получите некоторое количество моей силы и неуязвимости. Достаточно, чтобы вынести жестокость ритуала. Если преуспеете, к утренней заре внутри вас всколыхнется сила.

Они мазнул своей кровью по их губам: Джесс, Дальтон и, наконец, Райан — все они по очереди отведали его крови. И это был словно электрический разряд. Райан ощутил поток силы, почувствовал, будто мог бы пробежать сквозь кирпичную стену и не испытать боли.

Райану была омерзительна сама мысль о том, чтобы выпить крови они, но предложенную ей силу он принял. Что угодно, лишь бы оно дало преимущество над тварью, что совершила насилие над его мамой. Но лишь кровь коснулась его языка, Райану пришлось признать, что он жаждал силы так же, как голодный жаждет пищи. Физическое превращение уже началось, и из–за него гнев едва удавалось держать под контролем, он был словно пороховая бочка, готовая взорваться. А теперь Райан хотел взорваться.

«Но я не стану убивать, — сказал он себе. — Я не стану чудовищем».

Он тряхнул головой и попытался сосредоточиться на нынешней ситуации. Он не мог изменить то, что произошло в «Хоторне», но мог сдержать данное себе обещание. Надо быть настороже, чтобы воспользоваться любой возможностью дать отпор.

— Нам нужно скопление людей? — спросил Дальтон. — Много народу в ограниченном помещении?

— Да, — отозвался они. — Есть что–то на примете?

— Еще как, — ухмыльнулся Дальтон. — Чеширский театр.

Джесс почему–то рассмеялся:

— Я его отлично знаю.

Райан посмотрел на одного, потом на другого и попытался не сверлить взглядом они, боясь, что ненависть отразится в его глазах.

Они расстегнул стоящую в ногах сумку и вручил каждому по длинному изогнутому ножу.

— Прячьте их, пока не войдем внутрь, — велел он. — А потом убейте столько людей, сколько сможете. Но не забудьте придержать минимум одного для когтей или клыков.

— Почти на месте, — сказал Джесс.

Райан взял нож и уставился на поблескивающее лезвие. Он представил, как вонзает в кого–нибудь нож и вздрогнул от предвкушения. И крепко зажмурился.

«Не стань чудовищем. Не… стань чудовищем…»

Сумико следовала за красным внедорожником, потом притормозила, когда Джесс остановил машину на правой стороне улицы. Когда четверка выбралась из автомобиля и направилась куда–то по тротуару, она поняла, что нужно принимать решение. Райан бы в жизни не причинил ей вреда, но и без него оставалось трое очень крупных мужчин с нехорошим прошлым, а она была всего лишь худенькой девушкой–подростком, любопытной сверх всякой меры. Сумико осталась в машине и проехала мимо, заслоняя лицо рукой, если им вдруг вздумается бросить на нее взгляд.

За перекрестком она посмотрела в зеркало заднего вида и с удивлением обнаружила, что они вошли в Чеширский театр. Судя по афише, ставили «Скрипача на крыше», два показа ежедневно.

«О, Райан, нет!»

Она развернулась в неположенном месте, вернулась к театру и припарковалась на другой стороне улицы.

«Пожалуйста, скажи, что не помогаешь им ограбить это заведение».

Сумико метнулась через четыре полосы, вызвав надрывный хор гудков машин.

Положив руку на ручку резных деревянных дверей театра, она замерла, не зная, что делать дальше. Она могла отговорить от идиотского криминала Райана, но не троих остальных. Может, вытащить отсюда Райана, и черт с…

Изнутри донеслись вопли.

Сумико отскочила от двери как ужаленная.

«Слишком поздно. Господи, я опоздала…»

Продолжая пятиться, она похлопала по карманам, вспомнила, что оставила телефон на пассажирском сиденье и, едва загорелся желтый, через четыре полосы побежала обратно. Водителю, который намеревался проехать на тот же свет, пришлось ударить по тормозам, чтобы не сбить ее. Под визг шин бампер задел ее бедро, чуть не свалив с ног. Водитель налег на руль и из окна осыпал ее бранью вперемежку с сомнениями относительно ее умственных способностей. Едва услышав его, Сумико запрыгнула в салон и набрала 911.

Связь была ужасной. Статика заглушала голос оператора и вырывала целые слова. Сумико выкрикнула:

— Ограбление в Чеширском театре! Быстрее!

Зажав ладони с телефоном между колен, она принялась раскачиваться вперед–назад и бормотать: