Джон Пассарелла - Обряд посвящения[Rite of passage]

— Райан, что ты наделал? Что же ты наделал?

После того, как Рой показал куст американского остролиста, Бобби с Дином взяли садовые ножницы и позаимствовали два десятка веточек с красными ягодами. Бобби намеревался попросить МакКлэри раздать какое–то количество веточек назначенным под его командование патрульным. Защита от сверхъестественных несчастных случаев, неуклюжести и сбоев оборудования немного выровняет шансы и, хотелось надеяться, уменьшит количество жертв при следующем столкновении с они. Но остролист не победит его.

Сэм остался в доме, заново просматривая легенды в поисках того, что мог проглядеть раньше либо того, что можно было интерпретировать по–другому. Заодно он заметил два обновления в школьном блоге. В первом посте содержалась информация относительно обрушившегося стадиона и имена нескольких жертв — ничего, что Сэм бы не знал или не испытал лично. Самый свежий пост привлек его внимание, потому что как–то не вписывался в общую тему. Три лица — все молодые люди, в рядок, почти как на фото для документов. Сэм просмотрел пост. Все трое родились в пределах одной недели, семнадцать лет назад, у трех разных женщин, погибших родами.

«Странное совпадение, — подумал Сэм. — Хотя нет».

Сэм перебрал факты: сводные братья, разные матери, один отец. Зачаты приблизительно восемнадцать лет назад.

— Восемнадцать лет…

Сэм постучал ручкой по столу и вспомнил, что сказала им Ким Джейкобс относительно планов они: «Не будет выбора кроме как прийти к нему, отцу… Они должны сбросить свое человеческое лицо».

— Дин! Бобби! — закричал Сэм.

Он встретил их у задней двери — с Роем и парой наполненных остролистом сумок.

— Он вернулся за семьей, — сказал Сэм.

— Постой. Что? — нахмурился Дин. — В городе семья они?

Сэм объяснил свое предположение: они пришел в Лорел — Хилл восемнадцать лет назад, и три разные женщины забеременели от него.

— Подростки — полукровки. Должно быть, на семнадцатом году они вступили в пору зрелости. Они вернулся, чтобы забрать их или провести через трансформацию.

— Так это все же был они, — проговорил Рой. — Проклятье.

— А что с похищенной женщиной? — спросил Дин. — Она должна стать его супругой?

— Ритуал демонических врат должен ее изменить, — ответил Сэм. — Похоже, человеческие женщины не переносят процесс рождения.

— Чудненько, — прокомментировал Дин. — Они, готовый завести семью.

— Чьи семейные ценности заключаются в вырезании людишек пачками, — угрюмо добавил Бобби.

У него зазвонил телефон.

— МакКлэри, — пояснил Бобби и ответил на звонок: — Да. Всё чертовски болит. Как запястье? — несколько секунд он слушал. — А, черт… Нет, это, должно быть, он. Нет, пока никаких магических пуль, только остролист… И вышли пару отрядов К-9. Потом объясню.

— Где? — спросил Дин.

— Чеширский театр, — сказал Бобби. — Кажется, всё плохо.

— Десять минут езды отсюда, — проговорил Рой. — Пять, если ехать на красный.

— Рой, — возразил Бобби, — это не твоя битва.

— Черта с два, — Рой взял ключи. — Надо было прикончить ублюдка восемнадцать лет назад.

Райан проигрывал борьбу с внутренним демоном.

Они провел их в театральный вестибюль. Орудуя тростью как смертельным сочетанием меча и биты, он расправился с отдыхающими там работниками.

— Попадете внутрь, — наставлял он, — перегородите выходы. Не позвольте никому уйти.

— Чур, балкон мой, — с нездоровым весельем сказал Дальтон.

Двери на обеих сторонах вестибюля вели в зал, так что Тора велел Джессу и Дальтону войти справа, а сам схватил Райана за руку и потащил его к двери слева. Должно быть, они чувствовал его неуверенность, потому что наклонился совсем близко к лицу Райана, оскалил острые зубы и проговорил:

— Силой своей крови я приказываю тебе. Никого не выпускай через пожарный выход.

Упоминание крови они и воспоминание о ней на своих губах и языке подействовали, словно электрический разряд. Фраза будто запустила постгипнотическое внушение. Когда все разошлись, он метнулся к левому проходу и занял место у пожарного выхода.

Свет был выключен, так что сотни зрителей едва ли заметили их появление и расстановку. Большая часть актеров изображала на сцене крупную свадебную церемонию — близился конец первого акта.

Первые вопли послышались, когда Джесс запрыгнул на сцену и начал резать шеи, одну за другой. Несколько людей попытались остановить его, но безуспешно. Зрители разом бросились к выходу, но там их поджидал они со своей смертоносной тростью в одной руке и мясницким тесаком в другой. Когда люди попытались добраться до второй двери, ведущей в вестибюль, с балкона посыпались трупы — работа Дальтона — ударяясь о спинки кресел и бордовое ковровое покрытие.

Расправившись с оркестром, Джесс, с жуткой непринужденностью кромсая налево и направо, пробрался сквозь толпу и встал у противоположной двери.

Райан до этого мгновения в немом шоке стоял у пожарного выхода, так и не замарав рук. Но он чувствовал, что внутри разгорается яростный огонь и боялся того, что случится, едва кто–нибудь приблизится к нему. Нужду броситься на что–то — на кого–то — сдерживала тонкая–тонкая ниточка.

— Пожарный выход! — заорал плотный мужчина в заляпанном кровью темном костюме–тройке и по левому проходу повел с десяток людей в сторону Райана.

Мужчины были в костюмах и при галстуках, женщины — в нарядных вечерних платьях: сейчас вся эта одежда не вязалась с бойней, в которую превратился театр.

— Прочь с дороги, парень! — крикнул мужчина Райану.

«Стой на месте!»

Голос в голове прозвучал барабанной дробью.

Райан подобрался.

— Я… не могу, — проговорил он.

Часть его — Райан–человек — хотела броситься бежать и оказаться как можно дальше от театра. Но другая часть — темная волна, вздымающаяся на поверхности сознания — хотела драться… и убивать.

— Двигай! — заорал мужчина и бросился…

Прямо на острое лезвие, которое машинально вскинул Райан.

Когда на Райана навалилось тяжелое тело, он ощутил, как нож входит в плоть почти слишком просто. Темная кровь хлынула на сжатые пальцы. Райан толкнул мужчину, тот отшатнулся и свалился на пол.

— Ах ты сволочь! — женщина в изумрудном платье взмахнула руками, пытаясь вцепиться ногтями ему в лицо.

Защищаясь, Райан свободной рукой схватил ее за горло и — не успев себя остановить — сжал пальцы. Темные ногти вонзились ей в шею так же легко, как нож в грудь ее мужа. Кровь из артерии брызнула Райану в лицо. В этот мгновение он понял, что проиграл.

Голову пронзило жгучей болью, когда изо лба пробились рога. Райан скривился от боли, и заострившиеся зубы поцарапали нижнюю губу. В центре лба нарастала и спадала тупая боль. Райан–человек — если какая–то его часть все еще существовала — ударился в панику. Взбодрившаяся темнота всколыхнулась внутри и выплеснулась на всех, кто оказался рядом.