Гапарон Гарсаров - Подарок убийцы

– Ну, не знаю, две девахи какие-то. Они сами подошли и сказали, мол, ты велела передать, чтобы я не ждал, – возмущался водитель. – Глеб, кстати, грозился тебя выпороть, когда узнал, что ты куда-то испарилась.

– Это ложь, я никому ничего не передавала, вот на этом месте ждала, а потом на автобус пошла! – говорила Гербер дрожащим голосом, чувствуя волнение и холод, подступивший к ногам. И тут ей припомнилась вчерашняя психопатка на машине с тонированными стёклами, которая пыталась её задавить. – А как выглядели эти подруги?

Володя задумался.

– Одна красивая такая, блондиночка, мне её лицо очень знакомым показалось, – описывал он обманщиц. – Я её по телевизору вроде видел…

Лавра призадумалась. Блондинка, красивая, и лицо водителю Глеба Валентиновича напоминало кого-то знакомого… Уж не об Анжеле ли он говорит???

– А вчера вечером её случайно не было в ресторане «Дельта-Пэлас»? – уточнила девушка.

– Точно! Она ещё пела громче всех! А другая девица в длинном таком зимнем пальто, знаешь, прям до земли. Я ещё подумал, как ей не лень потом подол от грязи очищать, ну весь снег ведь ходит собирает.

Это совсем не понравилось Гербер. Зачем Анжеле обманывать её охранника?..

Джип выехал на дорогу, а затем осторожно двинулся вдоль университетского парка.

– Вот дела, значит, надо мной прикольнулись, – недоумевал Володя. – Ну, пижонки, небось, тебе навредничать решили!

– Да, может быть, завтра обеим устрою взбучку. – Лавра решила разыграть из этого странного обстоятельства простую шутку, одновременно пытаясь понять, зачем Брилова так поступила. К тому же вчера днём она столкнулась с ней в коридоре экономического факультета и получила приглашение поучаствовать в вечернем концерте! Что Анжела делала на четвёртом этаже, если учится на юридическом факультете, который находится в главном здании?

Внезапно Гербер осенило при виде яркой вывески какого-то магазина, на которой была нарисована большая подарочная коробка, завёрнутая в красную блестящую бумагу и с милой ленточкой на макушке. Лавре вспомнился вечер её дня рождения, когда, зайдя вместе с Мариной в свою комнату, она обнаружила среди прочих презентов чёрный ящик с крестом и угрожающей запиской. Если учесть, что кроме Екатерины Львовны и рыжей подруги никто в ту комнату не заходил, то получалось, будто этот подарок вполне спокойно могла подложить Брилова!

Верно, ведь перед тем, как подняться вместе с именинницей на второй этаж, Марина водила Анжелу в туалет. Вряд ли Холодова стояла и ждала её возле уборной, наверняка зашла в ближайшую комнату за какой-нибудь мелочью. А тем временем коварная пассия Фанелина пробралась в спальню Лавры и оставила на тумбочке сюрприз от почитателей Бальваровского. Вдобавок, вчера во время концерта на Гербер свалился софит, совсем чуть-чуть не дотянув до неё, чтобы одним махом если не убить, то уж точно очень сильно ранить. Наверняка эта неполадка произошла не просто так, тем более в первый же день участия Лавры в составе группы. Всё сходилось, тютелька в тютельку, это сделала только Анжела. Но зачем?

Автомобиль остановился возле крыльца второй городской больницы, как всегда поражавшей своим запустением.

– О, и Катерина здесь, – воскликнул Володя, указав пальцем на фиолетовое «Рено». – Тогда я ждать тебя не буду, домой поедешь с ней.

Лавра, плохо воспринимая реальность, вышла из джипа. Она всё ещё думала о причастности Бриловой ко всем этим посланиям и убийствам. Очень уж не хотелось верить, что глупая Анжела имеет какое-то отношение к столь тёмным делам. Стоило поделиться подозрениями с Мариной, и Лавра хотела прямиком броситься в палату к подруге, но вовремя опомнилась. Как-никак, здесь ведь лежит мама, и первым делом лучше узнать о её самочувствии, какие бы серьёзные вещи ни стали тому помехой.

Однако решение оказалось неправильным, поскольку белая дверь её палаты резко распахнулась прямо перед Лаврой и с глухим стуком ударила несчастную прямо в лоб. В глазах быстро потемнело, и она очнулась уже на полу. Сумочка вместе с шапкой лежали рядом.

– Извини, я не специально, – пронёсся над головой голос Гаральда, и его руки в одно движение подняли поверженную сестру на ноги. – Может, врача?

Парень завёл её в палату.

– Ай, ну что ж ты так, девочка моя! – запричитала Агния Лесофовна. – Так ведь и умереть можно. Гар, милый, возьми в холодильнике пакет молока, дай приложить ко лбу, а то шишка появится.

Через минуту Лавра уже сидела на больничной койке, прикладывая к голове холодный предмет. Брат, понимая, что стал виновником всего этого безобразия, сидел рядом и нервно вздыхал.

– Ну, что, отошло? – спросила женщина, заглядывая дочери в глаза. – Ах, Лавра, Лавра, вечно ты во всякие истории попадаешь…

– Всё хорошо, – солгала Гербер, еле сдерживая головокружение и тошноту, внезапно накатившие на неё, – а я ни в какие такие истории не лезу, они сами меня находят.

– Будет, – засмеялась Агния Лесофовна. Судя по голосу, она пребывала в бодром духе, а значит, лечение приносило свои плоды. Да и тот факт, что она может ходить, говорил о её скором выздоровлении.

– Ну, я тогда пойду, – сообщил Гаральд, поднявшись с кровати. – Завтра утром загляну, ты уж, мать, давай не болей, ладно?

– Попробую, – отозвалась женщина и присела на его место, проверяя больной лоб дочери. – Тридцать три несчастья, ты бы с дверьми поосторожнее была б, не первый раз уже ударяешься.

– Забылась, – буркнула отличница, достала из сумочки зеркальце и исследовала лицо. В принципе, если прикрыть покрасневший лоб густой чёрной чёлкой, никто и не заметит набухающей шишки. – Как ты? Вижу, идёшь на поправку…

– Да, доктор говорит, через недельку-другую можно будет выписываться, прямо к празднику. И видения, слава богу, теперь меня не преследуют. Спасибо Марининому отцу и Гаральду, они всякие лекарства притащили, каждый день на уколы хожу.

– А как нога?

– Нормально, вчера рентген делали. Говорят, что ухудшений нет.

Разговор потёк обо всём: о здоровье, о персонале, о чудодейственных препаратах, об отзывчивых Холодовых, о квартире, которая пустует уже больше недели, и о прочих мелочах. Глеб Валентинович заглядывал к Агнии Лесофовне рано утром, когда навещал дочь. Судя по настроению матери, он не сказал ей о вчерашнем инциденте в ресторане, оказав Лавре огромную услугу. Она никогда раньше не огорчала её своим неправильным поведением и просто умерла бы со стыда, пытаясь объяснить, почему танцевала полуголая на сцене. Хотя господин Холодов спасал подругу дочери не в первый раз. Он не рассказал матери про летающих мантий и про то, что Лавра находится в серьёзной опасности.

По истечении получаса Лавра наконец-то распрощалась с говорливой мамой и поспешила в палату к рыжей подруге. В отделении стояла тишина, за окном быстро смеркалось, и долго засиживаться у Марины не позволяло время, которое нужно было ещё потратить на подготовку к завтрашним занятиям.