Гапарон Гарсаров - Подарок убийцы

Девушка принялась что-то перечислять, только как-то совсем уж нерешительно. Закончив бубнить, она вытерла со лба капельки пота и с волнением посмотрела на застывшего возле выхода мужчину.

– Поплавская, – произнёс он фамилию следующей студентки, и Наталья незамедлительно вскочила со своего места, пряча за спину сотовый телефон, – повторите то, что нам сказала Боровикова.

Девица надвинула брови и нагнулась к конспектам, чтобы прислушаться к подсказкам соседей.

– Янзина! – недовольно воскликнул Суровкин, и его зелёные глаза засверкали как у какого-то дикого зверя. – Выходите к доске и чертите таблицу с двумя колонками. В первой напишите особенности развития суда присяжных, во второй – мировых судей.

«Шептунья», которая попыталась помочь нерадивой подружке, медленно поплелась к рисующему мелом Потапову.

– Так Вы повторите нам слова Боровиковой или я зря теряю время?! – издевался преподаватель над встревоженной Натальей.

– Извините, Рафаэль Бергетович, мне позвонили по телефону, и я прослушала то, что Вы от меня требуете, – оправдалась жалобным голоском притвора-Поплавская.

– Припомните, говорил ли я на самой первой лекции, что будет с теми, чьи приборы станут отвлекать нас от занятия? – грозно спросил мужчина, поднимаясь к побледневшей девице. – Говорил?!

– Говорили, – сглотнула Наталья, глядя на протянутую к ней ладонь, и быстро отдала телефон ему. Теперь-то она понимала, что значит попасть под горячую руку преподавателя.

Внезапно Рафа размахнулся и швырнул сотовый в сторону доски. Мобильник пролетел почти у самого потолка аудитории и со звоном шмякнулся о портрет Ленина. Честно говоря, Лавра подумала, что картина свалится Сергею на голову, но изображение «вождя», как оказалось, было крепко привинчено к стене. А вот телефончик Поплавской развалился на несколько частей. Отремонтировать его теперь вряд ли получится.

– Кому не нравятся мои методы обучения, вольны не посещать Историю Права! – развёл руками довольный собой Суровкин.

Поплавская с нервным вздохом опустилась на скамью, сверля обидчика злым взглядом.

– Вас никто не освободил от вопроса!!! – прорычал мужчина, и девушка снова вскочила на ноги, как солдат перед старшим по званию. – Перечислите мне основные судебные реформы в российской истории.

Кое-как ответив на это, она смогла наконец-то отвязаться от него. Такого унижения Наталья, видимо, ещё никогда не испытывала. Боровикова, окончательно впав в истерику, стирала с лица слёзы, словно вместо Натальи оскорбили её. Но Наде повезло, Суровкин отправил её на место и вызвал на следующий вопрос Дениса Хромова.

Семинар потёк в прежнем русле, но Лавра заметила, что наказания у Рафаэля Бергетовича заметно ужесточились. Она старалась никак не реагировать на его издёвки. Её даже забавляло то, как он обращается с сокурсниками, совершенно позабыв об их конфликте. Со стороны это выглядело очень смешно: старательно рисующие мелом Потапов и Янзина, решающий сложную задачу Пекинин, бормочущий всякую ерунду Хромов, вытирающая слёзы Надя Боровикова и униженная Поплавская. В общем, цель Суровкина была достигнута, все боялись его и вели себя теперь тише воды.

Перед окончанием семинара Рафаэль Бергетович напомнил курсу про трудный зачёт, намеченный на 28-е декабря, передал старосте длинный список вопросов и с презрением оценил на «двоечку» труд Потапова и Янзиной. В то время, как обозлённые студенты поспешили покинуть аудиторию, Лавра осталась сидеть за партой, выжидая, пока все уйдут в коридор. Суровкин принялся стирать с доски каракули Сергея и, казалось, не обращал на неё никакого внимания. Но она покорно молчала, не решаясь начать беседу.

– Вашему терпению можно позавидовать, Гербер, – вдруг произнёс мужчина, оглянувшись. – Учиться с такими олухами целых пять лет – это заслуживает уважения. Вам никогда не хотелось двинуть кому-нибудь из них по челюсти?

– Зачем? – смутилась Лавра, чувствуя, что ей совершенно не по нраву находиться с ним наедине.

– А вот у меня иногда чешутся кулаки. Хочется порой не забалтывать тупиц своими хлёсткими фразами, а просто дать им хорошенько по голове, – признался тот и положил перепачканную мелом тряпку возле трибуны.

Теперь он смотрел Лавре прямо в глаза, попутно складывая в свой портфель бумаги.

– Вам же доставляет удовольствие оскорблять нас, – откровенничала отличница, при этом внутренне ругая себя за резкие слова.

– Если не делать этого, из вас получатся выпускники третьесортного ПТУ. Имели опыт общения с такими умниками ?

– Я здесь не для того, чтобы обсуждать с Вами своих сокурсников.

– Да? – деланно удивился Рафаэль Бергетович, вскинув русые брови. – Тогда интересно, для чего же Вы остались?..

– Вы прекрасно знаете, по какой причине я разделяю сейчас Ваше общество, – начала она. – Тогда, в Дэльта-Пэлас, Вы сказали что-то про сиаморовый кубок…

– Так, так, так, – оживился мужчина, оставив кейс в покое. – Значит, Вам, действительно, интересен этот предмет.

Он вышел из-за стола и как-то мрачно улыбнулся.

– Кто Вам рассказал про него? – напряглась Лавра. – Вы тоже изучали сокровища Бальваровского???

– Так получилось, что Витафьев – хороший знакомый моего отца-проректора. И он успел сообщить, что отличница со странностями по фамилии Гербер активно интересуется историей происхождения криминальных сокровищ.

Мысленно Лавра отругала Альберта Евграфовича, не держащего язык за зубами, но самой не терпелось узнать, что же задумал Суровкин.

– Видите ли, Гербер, у меня есть одно маленькой хобби, – продолжил Рафаэль Бергетович с наглой усмешкой. – Каждую сессию у меня новая красивая звезда . Так получилось, в этом семестре ею должны стать Вы.

Отличница недоумённо уставилась на него, но следом не выдержала и расхохоталась.

– Простите, – сквозь смех произнесла Лавра. – Это нервное…

– Да, я понимаю, Вы имеете право похихикать, – с прежней гримасой на лице вещал Суровкин. – Вас вряд ли удастся шантажировать зачётом или отчислением, как кучу глупых девиц. Поэтому я решил раздобыть то, что представляет для Вас большую ценность.

Он вернулся к своему портфелю и извлёк оттуда небольшую папку с исписанными листами.

– Рукопись профессора Лаврина, – гордо сообщил Рафаэль Бергетович, помахав папкой.

– Но как? – опешила Гербер. – Откуда она у Вас???

– Сумел заполучить, – разлился в улыбке Суровкин и вдруг передал заветную папку своей студентке.

Лавра лихорадочно достала листы и поняла, что здесь всего лишь три странички текста. Бегло прочитав несколько строчек, она убедилась, что это действительно рукопись Лаврина и Витафьева. Медленно до неё стал доходить замысел преподавателя.