Гапарон Гарсаров - Подарок убийцы

Холодова дремала, соблюдая режим тихого часа. Лавра прокралась к ней и осторожно раскрыла шторку, чтобы впустить в помещение хоть немного света. Ей не терпелось поделиться с приятельницей своими соображениями о последних событиях.

– Ну, отстань, я спать хочу, – простонала подруга, зарываясь под одеяло.

– Придётся отложить сон на потом, у меня важные новости, – прошептала Гербер, облокотившись о подоконник.

– Уф. – Ленивая девица нервно отбросила от себя покрывало и, приминая всклоченные волосы, уставилась на гостью. – Ко мне сегодня приходил следователь Яровский и долго допрашивал, я очень устала… Он недоволен тем, что ты принялась играть в сыщицу.

– Ты рассказала ему о моей тайной поездке в Вольск??? – взбесилась Лавра, чуть не сорвав шторку вместе с карнизом.

– Конечно! А ты думаешь, что справишься со всем этим в одиночку?! – парировала недовольная Холодова. – Между прочим, он поддержал моё мнение, что твой археолог водит тебя за нос.

– Марина, ну зачем ты выдала меня???

– Тебе же лучше, останешься с башкой на плечах. Знаю-знаю об угрозе Стреглова насчёт какого-то кубка, твоя мамка мне в подробностях рассказала, как её пытались убить и как гады грозились отрубить тебе башку.

– Хватит меня впечатлять, лучше послушай, что я узнала…

И она сообщила подруге обо всём, что случилось за последние сутки. Марина поначалу с недоверием восприняла беседу Лавры и доцента Витафьева, но потом оживилась и об Анжеле слушала уже с отвисшей челюстью.

– Быть такого не может! – ужаснулась Холодова. – Зачем ей это?

– Вот и я не понимаю, зачем. Если я иду по верному следу и Брилова, действительно, замешана в этих пакостях, то непременно узнаю с помощью Анжелы, кто за всем этим стоит и почему.

– Как же ты собираешься это выяснить?

– Прижму её к стенке, пусть объяснит своё поведение.

– Ох, Лаврик, ты играешь с огнём, – настороженно заговорила Холодова, обняв подушку. – Мой тебе совет, иди прямиком к Анатолию Давыдовичу и выложи ему всё, что нарыла.

– Ты зря беспокоишься, я просто поговорю с Анжелой, ничего лишнего. Тем более я постоянно под опекой твоего отца, кто ко мне полезет?..

Марина ещё внимательней пригляделась к подруге и сделала мрачную улыбку.

– У тебя синяк на лбу, ты с кем-то подралась? – догадалась девица, помахивая указательным пальцем.

– Это Гаральд ушиб меня дверью, – погрустнела Лавра, поправляя чёлку, чтобы получше скрыть следы удара. – Ему не привыкать калечить меня.

– Почему? – удивилась Холодова, придвигаясь к краю койки. – Он что, не первый раз ударяет тебя дверью?

– Я не о двери, – прошептала Гербер и отвернулась к окну, за которым быстро темнело.

– Слушай, я знаю, что вы с ним не контачите, но не понимаю, по какой причине. Ты всегда так нервничаешь, когда речь заходит о нём. Не хочу показаться любопытной, но, может, стоит уже рассказать, почему вы не ладите?

Лавра с тяжестью вздохнула, теребя свисающую на плечо иссиня-чёрную прядь. Марина была права, говорить на эту тему для неё было неприятно, хотя никакой тайны в этом нет. О произошедшем между ними конфликте знали многие.

– Помнишь, летом Аида увидела меня голой в душе? – начала Лавра безжизненным голосом.

– Да, у тебя кровь шла, мы все тогда не на шутку перепугались. Гаагова ещё говорила, что у тебя там шрам…

Гербер утвердительно кивнула.

– Знаешь, кто оставил мне его?

– Гаральд?

– Он самый.

– Но как, почему???

– Откуда мне знать, почему. Просто пырнул ножом и всё. Мама, правда, убеждает, что тогда у него психика не в порядке была, он ведь целый год отслужил в Чечне…

В тот ужасный апрельский день Гаральд, как всегда, выпивал с друзьями в соседнем баре и, будучи «под мухой», хвастался собственными подвигами на войне. Он любил подолгу рассказывать про свои травмы, про перестрелки и частые облавы на боевиков, про то, как терял боевых товарищей, как на его глазах умирали солдаты. Домашние внимательно слушали это лишь в первые дни после его возвращения со службы, а потом, когда парень стал гасить душевную боль «зелёным змием», Агния Лесофовна и Лавра поняли, что их любимый человек совершенно изменился на этой ужасной войне. Он стал вести себя агрессивнее, ругался, швырялся вещами, любил поучать школьницу-сестру, если та делала что-то не так по дому либо допоздна задерживалась на курсах. Нет, иногда он вёл себя нормально, преподавая ей, например, искусство единоборства, которому сам обучился в армии. Но основное время им управлял алкоголь. Если первый месяц Агния Лесофовна терпела выходки сына, считая, что тот имеет право расслабиться с друзьями на кухне и выпить пару бутылок водки, то потом она вежливо попросила его уходить в ближайший кабак, поскольку убирать после пьяной компании становилось всё сложнее да и выспаться не удавалось из-за шума, который шёл от крикливых армейцев.

Так вот, в тот апрельский день брат вообще не вернулся из бара, и Агния Лесофовна сильно переживала из-за этого. Она уже обзвонила все вытрезвители, больницы и отделы милиции, но пока ничего не нашла. Парень был буяном, особенно в нетрезвом состоянии. Его уже забирали пару раз в «предвариловку» за какие-нибудь хулиганства. Когда Лавра прибежала домой перед вечерними занятиями на подготовительных курсах университета, мама попросила сходить её в бар и поспрашивать, куда подевался безумный сынок. Девушка, не снимая куртки, исполнила просьбу, чем обрекла себя на страшную неприятность.

Заглянув туда, Лавра сразу поняла, что её братец никуда не пропадал, а весело проводил всё это время в подвыпившей компании. Только на сей раз ребята не просто мило беседовали и хвалились друг перед другом военными подвигами, а решили померяться силами и устроили дуэльный клуб. Когда Лавра пришла сюда, Гаральд как раз дрался с одним субтильным парнишкой на боевых кинжалах, уже успев порезать плечо слабому сопернику. Она кинулась разнимать придурков, звала брата домой, но тот лишь отшвырнул девчонку в сторону и продолжил наступать на изрезанного товарища. Разозлившись, девушка применила пару силовых приёмов, которым её научил сам Гаральд, и уложила парня на обе лопатки. Довольная собой, она поволокла его к выходу, но тут брат, разгорячившись, без всяких предупреждений воткнул в неё нож.

– Но самое ужасное не это, – побледнела Лавра от неприятных воспоминаний, поглядывая на поражённую подругу. – Я бы простила его за шрам, всё же пьяный был и я сама на рожон полезла. Только вот гинеколог мне сообщил, что из-за травмы я теперь не смогу иметь детей.

– Вот чёрт… – прошептала Марина, удивлённо мотая головой.

– Вот поэтому я и ненавижу Гаральда, – развела руками Гербер, отходя от окна.