Леонид Кудрявцев - Фантастический детектив 2014 (сборник)

– Знаю, – грустно сказал Аристов. – А скажи-ка ты мне, старушка моя любимая, что ты будешь делать, когда впрямь состаришься. Неужели молодых убивать?

Странный, жуткий смех издала его любовница Света, что-то навроде карканья, но посмотрела на шефа мягко.

– Не доживу я до старости, мой любимый, мой самый дорогой друг, – произнесла, вот именно, произнесла – не сказала, как будто бы кто-то другой произнес эти слова за нее, а она с ними согласилась, но не более того. – А если все-таки доживу, то, конечно, молодых удалять буду, ты-то ведь, дорогой, постареешь вместе со мной, не трону тебя.

И моргнула, так непонятно, так смертно, что передернуло даже Аристова.

А Менгрелу вдруг постучал Геннадий Егорович, попросил зайти, потому что есть интересная информация.

И Визард сказал «Ого!», хотя его об этом никто не спрашивал, но не возразил ему на это Менгрел – не ожидал от старика вызова, думал, затаится старик, пока подозрения сняты с него не будут, а сняты они будут только в том единственном случае, если вдруг какой-нибудь другой убийца найдется. Например, та же самая Света Козлова. Потом вместе с Визардом они одновременно сказали: «Ну конечно! Как же ему было не постучать».

Сам-то Менгрел еще и добавил:

– Ну конечно, черт меня подери!

Он приехал на пустырь к шестому особняку с огромным числом 13, намалеванным на фасаде, дверь тут же приглашающе распахнулась, Менгрел вошел. Они снова заняли прежние места в эркере. Улыбки, рукопожатие, мрачное ожидание. Внимательный, почти впитывающий, взгляд Старика.

– Вы что-то хотели мне рассказать. Или я что-то не так понял? – спросил Менгрел.

– Есть информация из нашего Центра о происходящем. Я имею в виду информацию о ситуации в нашем филиале «Жанессо».

– Насчет Светы Козловой?

Геннадий Егорович улыбнулся.

– Вы уже знаете. Правда, мне говорили, что ее зовут как-то не так. Ну да неважно, их всегда как-то не так зовут, иногда даже совершенно не так. Пива?

– Не пью, – с сожалением отказался Менгрел. И уточнил: – На работе.

– И вы всегда на работе? – улыбнулся Геннадий Егорович.

– Ну… как-то так.

– Да, так вот, насчет этой, как вы ее назвали, Светы Козловой. По моим сведениям, у наших жанессовцев действительно имеется женщина-исполнитель, ее называют высоким профи с одним очень существенным минусом.

– Женщина, – сказал Визард, и Менгрел послушно повторил:

– Женщина?

Геннадий Егорович неопределенно пожал плечами.

– Я бы не стал возводить гендерные различия в общий принцип, но в данном случае… Она привлекательна…

– Да видел я ее, ничего особенного!

– Привлекательна и любвеобильна. Есть подозрение, что она вдобавок и психически нездорова.

– Симуляция, – сказал Визард.

– Помолчи, – грозным тоном ответил Менгрел и, увидев вопросительный взгляд Старика, добавил: – Это я не вам, извините.

Тот чуть подумал, понимающе кивнул.

– А, ну да, портативный искусственный разум, как же, у меня тоже такой где-то имеется, никак не привыкну. Так вот, эту Свету Козлову хорошо бы оставить в покое, даже если вы докажете, что это именно она удалила Бриля. Такая девочка одна вполне может развалить весь куровский филиал «Жанессо», ее просто невыгодно убирать оттуда. Она, повторяю, любвеобильна, нравится мужчинам и, похоже, очень любит сталкивать их лбами. Профессиональный крах и последовавшая смерть Бриля – ее дело. Она, вероятно, стала его любовницей, а когда он ей надоел, быстро довела до нынешнего мертвого состояния. Исполнители очень редко спиваются, особенно молодые. Теперь у нее Аристов на очереди. Ну тут уж кто кого.

Менгрел молодо вскочил с места, быстро заходил кругами по комнате, бросая острые взгляды на Старика. Геннадий Егорович за ним весело любопытствовал, ни слова не говоря.

– Извините, Геннадий Егорович, это у меня такая манера думать, – заявил, наконец, Менгрел, остановившись напротив Старика и очень внимательно на него глядя. – А то тут такая, понимаете, противоречивая складывается картина, что поневоле задумаешься.

– Да вы садитесь, что ходить, – сказал Старик. – Вы ведь уже подумали.

Менгрел сел.

– Так вот, Геннадий Егорович, дорогой, смотрите, что получается. На сегодня у меня два основных подозреваемых – вы и Света Козлова, киллер «Жанессо». Вы, конечно, понимаете, что я не слишком-то верю в ваше участие, но до конца не убежден, всякое может быть.

– Естественно.

– Смотрите дальше. В ваших кровных интересах помочь мне найти и уличить убийцу – только так можно снять с вас все подозрения. И вы вроде как бы даже и помогаете – правда, только найти его, но не уличить. Этого, по-вашему, делать не нужно.

Геннадий Егорович выразительно поднял вверх указательный палец.

– Не только не нужно, но и вряд ли возможно, – сказал он.

– Вот-вот. Это нелогично. И это заставляет меня вновь вернуться к кандидатуре первого подозреваемого, то есть к вам.

Геннадий Егорович возвел глаза к потолку и вздохнул.

– Хорошо. Давайте вернемся ко мне. И как же вы собираетесь доказывать мою причастность к убийству? Ведь, насколько я могу понимать, у вас нет ни одной зацепки. Я уж не говорю о том, что ее и быть-то не может, поскольку я действительно непричастен.

– Да, это будет сложно. Правда, маленькая зацепочка все-таки есть. Мотив.

– Моти-ив? То, что я Консультант? Помилуйте, вы же знаете!

– Знаю. Но я не про это. Я про месть.

– Ах, месть…

– Ну да, месть за убийство.

Геннадий Егорович чуть вытянулся вперед, стал выглядеть старше, застыли мускулы лица.

– И кого же я, по вашему мнению, как это у них называется? Удалил, да. И кого же я тогда удалил?

– Есть кандидат. Алексей Алексеевич Онежский. В прошлом году стал членом боевой группы «Жанессо», получил приказ вас уничтожить и сам пропал.

Геннадий Егорович при этих словах не изменился в лице, но по той лишь причине, что оно враз потеряло всякие возможности к изменению. И наступило молчание, которое принято называть мертвым. Глядя пристально друг на друга, молчали и старик, и Менгрел. Наконец Генадий Егорович немного ожил.

– Они потом приходили ко мне. Я предоставил им свидетельство того, что Алеша жив, и они ушли, – сказал он.

– Но, может быть, не поверили?

– Но, может быть, не поверили. С них станется.

Опять молчание, теперь оно было короткое, но пронзительное. Его прервал Менгрел:

– Так они правильно не поверили?

Теперь уже без паузы:

– Нет.

Менгрел симпатизировал старику, и в этот момент ему показалось, что вся Вселенная вокруг него облегченно вздохнула. Не отводя от него взгляда, Менгрел повел шеей, будто ему жал несуществующий воротник.

– Нет, – повторил Геннадий Егорович. – Алеша действительно… жив. Внезапно выяснилось, что я неспособен убивать родственников. А может быть, и вообще неспособен убивать.