Елена Руденко - Дорогой темной, нелюдимой

Закатив глаза, он поднял руки к небу.

– Восхищаюсь этим смельчаком! – зааплодировал Франческо. – Как он умудрился разузнать о всех ходах-выходах в тюрьмах?

– Как вы наивны, сын мой… Колдуны и ведьмы – не выдумки! – тон священника звучал как обычно смиренно и вкрадчиво.

Кавелли отмахнулся.

– Это демон! – продолжал отец Гийом. – Демон с головой черного пса!

Услышав эти слова, Паолина вздрогнула и опрокинула стоявший рядом кубок Франческо. Она испуганно смотрела на отца Гийома.

– Не бойся, дочь моя, – произнес он, – демон не проберется в вашу обитель… Я прочту молитвы…

– Буду вам очень благодарна, отец Гийом, – произнесла Изабелла, – сегодня Нотр-Дам получит от меня пожертвования.

– Спасибо, дочь моя. Жаль, что ваш кузен не понимает опасности.

Франческо знал, что Изабелла просто не хочет ссориться с этими безумцами, и решил промолчать.

После завтрака Бенедикт отправился побеседовать с Фебом де Шатопером, дабы расспросить его об амулете Эсмеральды. Офицер городской стражи не скрыл своего недовольства визитом Вербинио.

– Ваш друг оскорбил меня! – произнес он возмущенно. – Как вы посмели явиться ко мне?

– Мой визит связан с убийством синьоров Кавелли, – произнес Бенедикт.

Лицо Феба скривилось.

– Не могу понять, какое отношения я имею к этим синьорам? Я даже узнал об их существовании недавно…

– Очень часто несвязанные детали, создают одну картину. Они подобны фрагментам мозаики, – ответил Бенедикт.

Феб де Шатопер, впечатленный таким пояснением, понимающе кивнул.

– Ладно, я с вами не в ссоре, и мне жаль погибших Кавелли – они невиновны в бесстыдном поведении своего родственника. Готов ответить на ваши вопросы.

Рука Бенедикта сжала рукоять кинжала. Тон Феба звучал настолько высокомерно, будто он делал одолжение.

– Вы помните Эсмеральду? – спросил Вербинио.

От столь неожиданного вопроса собеседник вздрогнул.

– Да, это было мимолетное увлечение, – вздохнул он.

– Которое закончилось трагедией…

– Вы пришли читать мне проповеди? – тон офицера прозвучал капризно.

Бенедикт удивленно отпрянул.

– Эсмеральда подарила вам медальон, не так ли? – спросил он.

– Медальон? Да, она отдала мне какую-то цыганскую побрякушку, – кивнул Феб, – теперь уже не припомню, куда я ее подевал… Может, обронил. Неужели это один из фрагментов вашей картины? – он хмыкнул.

Ответ усилил отвращение Бенедикта к собеседнику.

– Возможно, – ответил Вербинио, с трудом сохраняя хладнокровие.

Медальон Эсмеральды может оказаться амулетом, равным по силе амулету Кавелли, и по вине слащавого глупца он может попасть в руки злодеев – понимал Бенедикт.

– Передайте вашему другу мое возмущение! Я не получил от Флер де Лис ни одного письма, – обиженно произнес Феб де Шатопер. – Он околдовал мою невесту!

– Вы желаете дуэли с моим другом? – иронично поинтересовался Вербинио.

– Нет-нет, – замотал головой офицер. – Не забывайте о моей должности в городской страже!

Покинув неприятного человека, Бенедикт с жалостью подумал о несчастной Эсмеральде.

– Если бы я мог предотвратить, – сокрушался он. – И пропавший амулет… Франческо в опасности, но он не захочет меня слушать.

Вербинио после беседы беседы с Фебом де Шатопером отправился с визитом к юному Доминику де Гарде, смерть отца которого тоже вызвала немало пересудов.

Молодой человек лет семнадцати охотно согласился побеседовать с гостем.

– Знаю, вы думаете, что моего отца убили. Я тоже так думаю, он был другом Кавелли. Сначала убили моего отца, а потом убили Кавелли. Я боюсь, что и меня убьют…

Доминик выглядел испуганным и глуповатым.

– Еще отец Гийом говорил, что в городе колдуны и ведьмы, и они могут меня заколдовать, – добавил он шепотом.

Бенедикт с трудом сдержал вздох.

– Раньше вы были учеником Клода Фролло, не так ли? – спросил он.

– Да, и мне очень жаль моего учителя, – вздохнул Доминик. – Но отец Гийом говорит, что мне нужно забыть его греховные уроки…

Юноша испуганно осмотрелся по сторонам.

– Ваш отец пытался вам что-то сказать перед смертью? Вы помните его последние слова? – Бенедикт пытался получить разумный ответ.

– Увы, я так испугался, что ничего не понял… Сначала погиб мой учитель Фролло, а потом отец… Я совсем один, – Доминик вздохнул, глядя в потолок.

Несколько мгновений Бенедикт Вербинио молча смотрел на собеседника, который терпеливо ждал очередного вопроса.

– Наверно, отец Гийом говорил вам о демоне с головой пса? – поинтересовался он.

При упоминании об этом персонаже, Доминик испуганно сжался.

– Его я особенно боюсь, очень страшно, – прошептал он.

– Вы боитесь его демонической силы или удара клинка?

– Удара клинка тоже боюсь, – закивал собеседник. – У него острый кинжал.

Бенедикт снова молчал несколько мгновений.

– А вы владеете оружием? – вдруг спросил он. – Вас обучали?

– Нет-нет, – замотал головой де Гарде. – Я боюсь пораниться.

– Могу прямо сейчас преподать вам урок. Вы должны уметь постоять за себя!

– Не надо, не стоит, – попытался возразить собеседник.

Но Бенедикт уже снял со стены шпагу и бросил Доминику. Молодой человек поймал оружие, но тут же бросил на пол, причитая:

– Я боюсь пораниться…

– Как вам будет угодно, – улыбнулся Вербинио. – Желаю вам быть осторожным.

– Да, я очень осторожный, – заверил его Доминик де Гарде.

На этом Бенедикт покинул пугливого собеседника, сокрушаясь, что не знает, как помочь Франческо и Паолине.

Ночная тьма опустилась на город. Никто из горожан не заметил человека, закутанного в плащ. Таинственный прохожий бесшумно следовал по узким улочкам. Он двигался уверенно, зная дорогу. Этот человек мелькал в лунном свете подобно тени.

Преодолев запутанную дорогу, прохожий остановился у неприметно дома и три раза постучал в дверь. Ему немедля отворили. Гость тихо назвал пароль, и привратник пропустил его.

Гость, оказавшись в темной прихожей, скинул капюшон. Привратник зажег факел. Силуэт маски черного пса с острыми ушами четко вырисовался на стене. Воин Анубиса прибыл на аудиенцию к магистру влиятельного ордена.

Привратник, лицо которого скрывала обычная черная полумаска, жестом велел следовать за ним.

Они шагнули в узкий коридор, воин Анубиса последовал за своим провожатым, который подошел к картине, висевшей на стене, и положил ладонь на позолоченную раму. Каменная плита на полу открылась, образовав спуск вниз по крутой лестнице.

Провожатый молча спустился вниз. Воин Анубиса не отставал, проворно ступая по узким ступеням.