Надежда Федотова - Охота на гончих

– …иногда Астрид просто не понимаю. Мы ведь теперь, в сущности, не чужие люди, правильно? Что плохого в том, чтобы перекинуться словечком-другим? Она не то чтобы важничает, однако… Ай! Какая острая шпилька!

– Простите. Уже почти все. – Нэрис подкрутила пальцем последний золотистый локон и, придирчиво осмотрев дело рук своих, протянула Альвхильд зеркало. – Вот. Жаль, что на севере замужним женщинам волосы под чепцами прятать приходится. С вашими столько всего придумать можно. Нравится?

– О! – Альвхильд, с явным удовольствием глядя на свое отражение, поворачивала голову то в одну, то в другую сторону. Высокая прическа очень шла ей. – О!.. Как такое может не нравиться? Даже расплетать жалко! А почему вы себе такую не сделаете?

– Себе самой трудновато, – сказала Нэрис, присаживаясь к столу. – Я не взяла горничную. Да и, по совести, каждый день такую башню на голове носить замучаешься. Еще шпильки эти – на иную прическу их до полусотни надо, шутка ли?

– Не знаю, – протянула северянка, любуясь на себя в зеркальце, – я бы носила… Конечно, у нас так нельзя, и муж, наверное, не одобрил бы…

– Ну, – леди Мак-Лайон, пожав плечами, заговорщицки подмигнула ей, – ярла Ингольфа тут нет, ведь так же? А я никому не скажу!

Альвхильд звонко рассмеялась – на фарфоровых щеках заиграли ямочки. «Вот уж чьи родители как в воду глядели, имя дочери выбирая [28] Начальный слог имени Альвхильд (alf) с древнескандинавского переводится как «эльф». , – подумала Нэрис, любуясь гостьей. – Просто очаровательна!» Леди Мак-Лайон улыбнулась Альвхильд. В отличие от разборчивого советника, его супругу пустое щебетание северянки не раздражало. С нелюдимой молчуньей себе на уме, вроде Астрид, было бы куда трудней. А тут знай себе слушай, кивай да восхищайся – можно сказать, и напрягаться не надо! Тем более что восхищалась Нэрис совершенно искренне.

Собственно, как раз последнее и позволило леди Мак-Лайон с честью выполнить просьбу мужа. Дождавшись, когда Альвхильд проснется, приставленный к ней Орм доложился Нэрис. Супруга советника тоже мешкать не стала – и спустя четверть часа уже сидела в большом доме, на половине конунга, перебирая плотные мотки шелка из шкатулки Альвхильд и рассыпаясь в благодарностях. Причину своего вторжения Нэрис сочинила самую простую, зато безотказную: хотела-де мужу сорочку починить, хватилась, а ниток белых нет. Астрид по хозяйству хлопочет, неудобно дергать по пустякам, так, может, госпожа Альвхильд будет так добра?.. Жена ярла Ингольфа, разумеется, беде посочувствовала. А там слово за слово, любезность за любезностью – и вот уже супруга Ингольфа Рыжего, весело болтая, уплетает сладкие пирожки у очага в гостевом домике шотландцев. Приглашение позавтракать у Нэрис Альвхильд приняла сразу и с удовольствием – как оказалось, не одной леди Мак-Лайон в присутствии суровой невестки конунга кусок в горло не лез. Выяснив этот факт, дамы почувствовали друг к другу еще большую симпатию и порешили не мозолить сегодня Астрид глаза – благо жене Рыжего дом покидать не возбранялось. Приятная беседа за завтраком плавно перетекла в обсуждение местных сплетен. Нэрис узнала, что ярл Гуннар, волей конунга отлученный от дома и супруги, шастает по ночам к кому-то из служанок, а Альвхильд – историю о том, как супруга лорда Мак-Лайона увела из-под носа у самой Эллиды Арундейл горностаевую муфту. Муфта была предъявлена и оценена по достоинству, служанка Альвхильд отправлена за ларцом с хозяйскими украшениями – одним словом, все прекрасно устроилось.

Вдоволь нахвалившись друг перед другом своими сокровищами, дамы заговорили о нарядах, о том, что носят здесь, а что – в Шотландии, как шьют, из чего шьют и по какому случаю; Нэрис полезла в сундук за серым шелковым платьем, в котором была на свадьбе Эйнара, жена ярла загорелась примерить… И теперь, похожая на сказочное видение, сидела у стола, не в состоянии выпустить из рук зеркальце. Хороша! Чудо как хороша – и одновременно совсем на себя не похожа. Вот бы можно было ходить так каждый день, чтобы видели все, а не только госпожа Мак-Лайон! Подумав об этом, Альвхильд не смогла сдержать огорченный вздох. Нэрис подняла голову от ларца с драгоценностями:

– Что-то не так?

– О нет. Это прекрасно!

Говорила она, безусловно, о себе. И спорить ни у кого бы сейчас не повернулся язык. Нэрис скользнула удивленным взглядом по фигуре гостьи, но ни одного изъяна не нашла. Разве что платье в талии широковато?

– Альвхильд, – спросила она, – а вы давно замужем за ярлом Ингольфом?

– Давно. Почти пятнадцать лет, должно быть. – Красавица склонила головку набок и улыбнулась своему отражению. – А что?

– Просто вы такая тоненькая. Я вот после родов ужасно расползлась, а вы как будто и не…

Она прикусила язык – на лицо гостьи легла тень, губы сжались. Зеркало со стуком легло на стол. В комнате повисла тишина.

– Сюда подойдет серебряное ожерелье, – наконец сказала Альвхильд, не глядя на Нэрис. – Золото на сером совсем не смотрится. Или я ожерелье дома оставила?.. Вы не посмотрите, леди Мак-Лайон?

Нэрис, опустив глаза, поспешно придвинула к себе ларец. И, роясь среди брошей, серег да золотых браслетов, мысленно отвесила себе хороший подзатыльник: нашла о чем спрашивать! Уж ясное дело, рожавшая женщина такой тростинкой не будет, а раз за столько лет не случилось – не может, значит. То-то бедняжка так о красоте своей печется – боится, видно, что муж другую себе возьмет, здоровую. Это даже в Шотландии сплошь и рядом. «А я по самому больному сдуру, да еще и про свое счастье ляпнула, словно хвастаюсь! – расстроенно подумала леди. – Вот говорил же мне Ивар – не приставай с расспросами… Да где это чертово ожерелье, в конце-то концов?!»

– Не нашли? – услышала она голос Альвхильд.

– Сейчас-сейчас, – невнятно забормотала Нэрис, вороша драгоценные безделушки с такой скоростью, будто от этого зависела ее жизнь. – У вас тут просто так всего много… Погодите минутку, я найду!

Гостья махнула рукой:

– Пустяки. Наверное, и вправду я его оставила. Не утруждайтесь, все равно мы с вами засиделись, пора мне, наверное, и честь знать. Вы ведь, кажется, супругу рубашку починить хотели?

Нэрис похолодела. И, понимая, что вот-вот провалит первое и единственное дело, которое ей доверил муж, уцепилась за соломинку:

– Альвхильд, а как насчет жемчуга? У меня есть чудесное ожерелье, в три нити, жемчужины одна к одной! Может, примерите? С вашими волосами и этим платьем…

Рука северянки, уже потянувшаяся было к прическе, чтобы выдернуть из нее первую шпильку, замерла. «В точку», – с облегчением поняла Нэрис. И, подхватившись со стула, склонилась над раскрытым сундуком.