Надежда Федотова - Охота на гончих

– Ивар!

– Мм?..

– Ты думаешь, Йен не притворяется?

– Завтра посмотрим. Я с ними обоими Творимира на ночь оставил и всех до одного предупредил – не соваться. Надеюсь, вторая часть допроса пройдет лучше первой. В конце концов, даже из ничего что-то да можно извлечь! Если Альвхильд пыталась поговорить с обоими пасынками, то будем надеяться, что Йену она описала услышанное хоть на полслова больше. Он-то поспокойнее братца. Тот же в каждой бочке затычка.

– А если нет?

– Тогда сосредоточимся на Ларсе: почему мачеха была так уверена, что из дома выходил именно он? Возможно, тот, кого она слышала, имел схожую походку или, споткнувшись в темноте, знакомо выругался… Вариантов много, если разобраться.

Нэрис, подумав, медленно кивнула. И, поколебавшись, спросила:

– А ярл Ингольф? Получается, он тут ни при чем?

– Получается, – хмуро ответил лорд. – Но только с одной стороны. Видишь ли, мы уже установили, что вчера Альвхильд беседовала у псарни не с мужем. И «слышать» в ночь убийства Хейдрун она ярла тоже не могла – по той простой причине, что спала с ним в одной постели. Зато в момент разговора ныне покойной с пасынком Ингольф находился где-то поблизости. И сегодня был одним из немногих, кто к ней входил. К супруге Рыжий особых чувств не питал, это и без сыновних откровений в глаза бросалось. Так что рука бы у него не дрогнула.

– Но зачем?..

– Вот именно, милая, – ответил лорд, поднимаясь. – Зачем? На этот вопрос у меня тоже нет ответа. Зачем нужна была смерть Хейдрун – еще как-то с натяжкой объяснить можно. Но Альвхильд? Если Ларс говорит правду и убийство мачехи не дело рук ее пасынков, то я не вижу в нем никакого смысла.

Ивар откинул крышку дорожного сундука, убрал на самое дно ларец с бумагами и, защелкнув навесной замок, с хрустом потянулся. Нэрис вздохнула:

– Спать?

– Спать. До рассвета всего ничего, а дел завтра невпроворот. – Лорд, посмотрев на жену, насмешливо приподнял брови. – Подушки в сундук запереть или рискнем?

– Ивар! – сконфузилась она. – Я, может, и трусиха, но не до такой же степени?

– Угу. А засов трижды проверять бегала из чистой забывчивости, – с преувеличенной серьезностью подтвердил он. – Ложись уже.

Он широко зевнул и, скинув сапоги, забрался под одеяло. Нэрис, с трудом подавив навязчивое желание еще разок проверить дверь, последовала примеру мужа. Прижалась к нему потесней, положила голову на плечо…

– А где твоя кольчуга?!

– Да ну ее к дьяволу, – сердито буркнули из складок одеяла, – все бока ободрал. Надоело.

– Но ведь брауни…

– Ему приспичило – пускай сам и таскает! – отрезал Ивар, поворачиваясь на бок и обнимая жену. – Тем более спать в железе он мне не наказывал. А от арбалетного болта в лоб, если уж на то пошло, никакая кольчуга не спасет. Ну, тихо, тихо. Утром надену. Клянусь!

– Клянется он. – Нэрис, недовольно сопя, все-таки улеглась обратно. По ее мнению, ободранные бока были куда как лучше внезапной стрелы в спину. Хотя вот что касается лбов и арбалетов…

Лорд Мак-Лайон, потянувшийся, чтобы поцеловать супругу, оценил ее задумчивость и припечатал:

– Услышу слово «шлем» – саму полный доспех носить заставлю!

– Но, милый…

– Цыц! Ты мне, слава богу, жена, а не мать. Закрывай глаза и спи, завтра вставать ни свет ни заря. А то ведь и правда отволоку тебя к кузнецу, и местные кумушки окончательно на тебе крест поставят!..

Она, не сдержавшись, прыснула. И, чмокнув мужа в щетинистый подбородок, зевнула. Ивар был прав. Надо поспать. Уже так поздно, а что будет завтра – один Бог знает. «Хорошо если не новый покойник, – подумалось ей. – Тьфу-тьфу-тьфу, чтоб не сглазить…» Леди Мак-Лайон украдкой выпростала кулачок из-под одеяла и неслышно постучала костяшками пальцев по деревянной спинке кровати.

За стенами домика бушевала метель. Нэрис, лежа с закрытыми глазами, чутко вслушивалась в монотонное завывание ветра. Подворье спало глубоким сном. Спал Берген. Спал даже лорд Мак-Лайон. Только не знающая усталости вьюга снаружи била плетьми по крышам. И где-то совсем рядом, сбившись в стаю, неслышно мчались по снегу серые тени…

К утру буря улеглась, оставив после себя заметенные снегом дома и амбары. Но ответственного братца Малин это не остановило – едва рассвело, как он уже стучался в дверь со своей корзинкой. Сонный Тихоня принял завернутые в холстину горячие пирожки, наградил мальца за труды мелкой денежкой и заглянул за перегородку. Хозяева спали. Оно и немудрено – ведь легли далеко за полночь. «Будить али подождать маленечко? – заколебался норманн. – Печево потом и разогреть можно, а вот ежели лорд не с той ноги встанет…»

Одеяла на постели зашевелились, и над подушкой приподнялась взлохмаченная голова леди Мак-Лайон.

– Что ты там топчешься, Ульф? – зевая, шепотом спросила Нэрис. – Кто приходил? Что-то важное?

– Да не, – улыбнулся Тихоня. – Парнишка ваш прибегал, из торговой слободы. Вы спите, раненько еще. Я пирожки на стол положу…

– Себе возьми парочку, съешь. И там, в сенях, на полке молоко вчерашнее. – Она, снова зевнув, посмотрела на спящего Ивара. Потом протерла слипающиеся глаза кулаками и села в кровати.

Смущенный Ульф мышкой прошмыгнул мимо, оставив на столе нетронутый сверток. Завтракать вперед хозяев, если только не в карауле, он не привык. «Схожу за дровами, что ли, – подумал он, возвращаясь в сени. – Выстудился дом за ночь-то». Он сдернул с гвоздя плащ и, колеблясь, обернулся назад. Утро утром, но с дежурства его пока что не сменяли… С одной стороны, дровяной сарай тут в двух шагах, да и хозяйка при муже. Чего с ними обоими за минуту случится? А вот с другой, если про вчерашнее вспомнить, – так хоть и вовсе никуда не ходи. Жену ярла у всех на глазах на тот свет отправили, и ни охрана ее не спасла, ни муж!..

– А я так вовсе один как перст, – с досадой буркнул норманн, глядя на опущенный засов.

Позади прошуршало по полу одеяло, и в сени выглянула Нэрис.

– Сходи за водой, Ульф, – попросила она. – Там в кадушке совсем на донышке, а мне бы умыться. И каши сварить… А ты что тут с плащом обнимаешься?

– Думал, – честно признался Тихоня. – За дровами идти хотел. А Творимира нету.

– Его еще долго не будет, наверное, – задумчиво отозвалась хозяйка. Поправив сползающее с плеч лоскутное одеяло, улыбнулась: – Так что иди! И за дровами, и за водой. Дверь я закрою.

Норманн с облегчением кивнул и вышел. Леди Мак-Лайон, опустив засов, вернулась в комнату. Там было едва ли теплее, чем в сенях, поэтому с одеванием Нэрис решила погодить. «Вот огонь разведем, натопим, – подумала она, подходя к столу и с сомнением глядя на оставленный Тихоней сверток, – тогда уж… Ивар хотел встать пораньше. Разбудить или пускай еще поспит? Он и так с утра до ночи как угорелый по Бергену носится».