Иван Калина - Ворота Лешего

– Я сейчас, – сказал он, опустив голову на землю и закрыв глаза, как будто набирался сил. На его губах неожиданно промелькнула торжествующая улыбка. И Максу это не понравилось.

– Ну, все, подержал и хватит. Верни его мне.

– Я сразу понял, что ты блаженный идиот. Еще тогда, на мосту, когда ты побежал, бросив все: и цветы для любимой и новый ноутбук, ради спасения неизвестного тебе придурка. Я смеялся, когда ты повелся на мою постановочную версию самоубийства. У тебя был такой испуганный вид. А я был тебе никто! Ни сват, ни брат! Зачем ты кинулся меня выручать? Рискуя своей жизнью! Для чего тебе это было надо? Я до сих пор не понимаю.

– И не поймешь. Даже не заморачивайся. Отдай Алчущий.

Макс все еще пытался разжать руку Гены. Применять настоящую силу он пока не собирался. Гена рассмеялся трескучим смехом, чем-то похожим на плач.

– А ведь я действительно тогда чуть не сдох. Я должен сказать тебе спасибо. Ты действительно спас мне жизнь.

– Пожалуйста, – буркнул Макс.

– За мной должок.

Макс так до конца и не понял, что произошло дальше. Только почувствовал резкую боль в груди. Тело покрыла мгновенная испарина, а перед глазами все поплыло. Он упал. Макс пытался сфокусировать зрение, но Гена, появившийся перед ним, все время раздваивался. Гене как-то удалось встать на ноги и даже вполне свободно ходить. Он зачем-то вытер о снег Алчущий. Снег стал красным. Макс машинально потрогал грудь, которая болела. Одежда была покрыта липкой жидкостью. Теплой. Макс поднес руку к глазам, хотя ему и так все было понятно. Рука вся была в крови.

– Вот мы и квиты, – сказал Гена. – Ты спас меня, а я спас весь мир от тебя!

Гена захохотал. Макс хотел спросить, как ему это удалось, как он смог встать, ведь у него была перебита спина, но вместо этого из его горла вырвался сип, а кровь ручейком потекла по губе.

– Как? А ты еще больший дурак, чем я предполагал. Знаешь, какое полное имя у этого ножа? Алчущий крови. Он ищет кровь, и каждый раз, когда он ее находит, становится сильнее. А вместе с ним и его хозяин. Тебе нельзя было давать его мне в руки. А ты дал.

Гена почти с нежностью потрепал Макса по щеке.

– Ну да ладно, будет тебе уроком на всю жизнь. Я пошел. Обещаю, что присмотрю за нашей общей невестой. Она будет всем довольна, можешь на меня положиться.

Гена гаденько подмигнул Максу и хотел уже уйти. Но остановился, как будто о чем-то вспомнил. Присел перед Максом, глядя в его тускнеющие глаза, сорвал с шеи оберег Грушеньки.

– Теперь все.

И ушел.

Воздух со свистом входил и выходил через дырку в легком. Макс слышал свое дыхание и видел кровь, выходящую толчками из раны. С кровью уходила жизнь. Умирающий мозг блуждал по лабиринтам подсознания. Вспоминалась безрадостная юность в детском доме, учеба в колледже, немногочисленные студенческие приятели, Настя… Картинки его жизни мелькали с быстротой перематываемой пленки. Фильм докрутился до встречи с Иванной и пленка остановилась, будто застряла на кадре с образом любимой. А потом как в настоящем старинном кинопроекторе от раскаленной лампы остановившийся кадр начал плавиться и скукоживаться и вот уже посредине образовалась дыра, оставив лишь элементы обстановки по краям. Да еще кусок платья остался. Платья не из нашей эпохи, откуда-то из генетических воспоминаний. Иванна… Его любимой грозит опасность. Гена, конечно же, убьет ее. Теперь у врага есть могущественное средство. Их будущий сын не увидит этого света, не вздохнет этого воздуха, не закричит о своем приходе. Их первенец. За много-много веков их жизней. Любимая…

Макс умирал, но одновременно его душила злоба на самого себя, за свою наивность, беспечность, он снова поверил тому же человеку и тот снова его обманул. Ладно бы сам просчитался, но пострадают еще люди. Те, кто ему дороги. Вставай, дохлая скотина! Шевелись! Иди, выручай их! Что лежишь, как колода? Макс подгонял себя, но единственное, чего он достиг – слезы бессилия. Тело отказывалось ему подчиняться. Даже зубовного скрежета не выходило. Мозг еще работал, душа рвалась, а тело… Как это страшно, метаться в теле, словно в клетке и мочь разве что плакать! И он позвал.

– Сюда! Смотри, здесь есть почти что новое тело.

Конечно, он не мог так сказать, из его глотки вырвалось всего лишь несколько слабых и разрозненных звуков. Воздух практически не проходил через горло, не задерживался в голосовых связках. Но Макс слышал свои внутренние слова. Он слабо изогнул губы в иронической улыбке.

– Почти что неношенное тело, – повторил он. – Тебе понравится.

И тот, кого он звал – откликнулся. Кусты затрещали. Из леса вышел медведь-шатун. Его сородичи спят в берлогах, а этого присмотрел Леший. Этот – уже никогда не уснет. Медведь остановился в стороне, не решаясь подойти. Принюхивался, стоя на задних лапах. Поводил огромной мордой из стороны в сторону.

– Ну чего, прицениваешься? – страха у Макса не было. Все равно умирать. – Подойди поближе. А то что кровь везде – да ерунда все это. Подлатаешь, будет как по тебе сшитое.

Медведь захрипел, морща подвижные ноздри. Он опасался, подходил медленно.

– Ну же, быстрее, – умолял Макс.

Он как будто видел собственное сердце. Оно замирало и нехотя сокращалось. Толчки крови были все слабее. Разум начинал мутнеть. Только бы успеть! Медведь подошел ближе, наклонился. Макс почувствовал на лице легкий ветерок. Но это не было похоже на дыхание живого существа. Это была струя могильного холода. Глаза Макса были закрыты, но он кожей ощущал дрожащий туман, как аура окруживший животное. Этот туман не был виден обычному человеческому глазу, его нельзя было потрогать, понюхать и попробовать на язык. Но Макс видел и ощущал. Угасающее сознание четко определило: это был он, Леший. Дух, субстанция, эгрегор… Вот и встретились.

Медведь толкнул лапой. Человек как будто был мертв. Мертвое тело не интересует Лешего. Ему нужно тело с живой душой. Он должен подчинить эту душу себе, вобрать ее силы и опыт. Ох, какая у него богатая коллекция! Кого только там нет: и молодые, полные энергии и старые, умудренные жизнью, оптимисты, охочие до жизни и мрачные ворчуны, нежные создания и циники, познавшие всю глубину человеческих страстей. Медведь разочарованно поддел лапой человеческий труп и вдруг отскочил, как будто его ужалила оса. Он не мог поверить. Он столько раз захватывал чужое жилище, а тут чья-то душа посягала на него самого. Да и Макс не посмел бы, но у него не было другого выхода – в этом мире у него еще остались дела, которые он просто обязан закончить.

Медведь упал на спину и завертелся волчком, словно пытаясь скинуть с себя невидимого противника. Он ревел и бил себя лапами по морде, корчился, как будто его что-то жгло изнутри. Макс протискивался сквозь узкую щелочку в ауре Лешего. Он нашел эту брешь и впился как клещ, юркой змейкой влез в тонкий лаз, проник внутрь. Леший внутри медведя не собирался уступать позиций и так просто впускать чужака. Макс почувствовал, что его сознание начинает путаться, мир, довольно четкий и яркий, увиденный глазами медведя, начал размываться. Только не это! Сражайся, Макс! Ты сумел перебраться в чужое тело, ты смог дерзнуть влезть в гости к Лешему… Доведи до конца! Сопротивляйся, Макс!