Александр Бушков - Меж трех времен

— Хорошо, — сказал Кузьминкин в полнейшем смятении мыслей и чувств. — Что же выходит — вы мне такие деньги заплатили только за то, чтобы задать пару вопросов да рассказать про машину времени?

— «Отнюдь, — сказала графиня»… — усмехнулся Мокин. — Планы у меня идут гораздо дальше… Я же сказал — это аванс. Пойдете со мной туда, — он не спрашивал — утверждал.

— Я ?!

— Без консультанта мне там не обойтись. А вы здорово волокете в тамошних делах.

— Я не могу, у меня работа…

— Уладим, — сказал Мокин уверенно. — Никто в вашем ученом заведении и не пискнет. И потом, я вам вовсе не предлагаю с маху туда переселяться. Сам пока не собираюсь. Нужно съездить, осмотреться, приноровиться… Скоро и поедем на пару дней. Я с Юлькой. А заодно и вас прихватим. Только не надо делать дебильную физиономию и орать: «Вы серьезно?» Сказал уже — я серьезно.

— Это здесь, в Шантарске?

— Ну что вы… Я же говорю — в России. Как мне объяснили, путешествовать можно только в то самоеместо. Отсюда мы попадем только в ранешний Шантарск, когда еще не было Транссиба, две недели до России добираться придется… Из данного места можно попасть в какое угодно время, но обязательно в то же самое место. Логично, в общем, такой вариант фантасты тоже просчитывали… Уж я-то помню, я ведь все свои книжки прочитал, не для красоты покупаю.

— Не знаю даже…

— Три тысячи баксов, — сказал Мокин небрежно. — За участие в ознакомительной поездке. Вы посчитайте-ка, сколько лет придется за такие деньги корячиться… У тебя шанс, Сергеич. Извини за прямоту, хрен тебе когда такое выпадет… У тебя два киндера, жена, как рыбка об лед, бьется, чтобы на твои гроши выжить, а она у тебя, Дима авторитетно свидетельствовал, женщина весьма даже симпатичная, ей по-человечески пожить охота… Ну?

— Это же опасно…

— Как же опасно, если розыгрыш? — иезуитски усмехнулся Мокин. — Сам говорил, разыграли меня…

— Да нет, я начинаю верить… Потому и опасно. — Кузьминкин с тоской покосился на бутылку, и Юля, подчиняясь властному жесту Мокина, щедро плеснула ему коньячку. — Закоротит что-нибудь — и разлетимся на атомы. Если вы столь заядлый читатель фантастики, должны понимать.

— До сих пор пока не закорачивало. Бог не выдаст, свинья не съест.

— А если там застрянем? Насовсем?

— Вот это уже пошел деловой разговор… — сказал Мокин без всякого неудовольствия. — Риск есть, конечно. Как и в самолете, кстати, и даже в лифте. Только вот что мне приходит в голову… Если мы вдрызг разлетимся на атомы, это будет мгновенно. На случай, если застрянем, я заранее возьму в карман пригоршню брюликов. По миру не пойдем, с моей башкой и с вашими знаниями, притом, что знаем многое наперед, выйдем в люди так или иначе. Мы ж можем задешево прикупить у англичан алмазоносные районы в Южной Африке — тогда там алмазов еще не открыли — и зашибать деньгу, Можем податься в Штаты, можем… да вы представьте, что мы только сможем! Мы же наперед все знаем, а они — нет!

— А если зашвырнет к Иоанну Грозному? Или вообще к динозаврам? Ваши любимые книжки кучу подобных неприятных вариантов предусматривают — я сам фантастикой когда-то увлекался…

— Вот это и будет главный риск, — серьезно признал Мокин. — Сам думал о таком повороте. И все равно… Стоит овчинка выделки. Тут все зависит оттого, какой вы человек. Если хотите и дальше копейки считать, неволить не буду. Прозябайте дальше. И будет жена помаленьку звереть, а детишки слаще паршивого «Чупачупса» ничего и не увидят…

— Ниже пояса бьете, — тихо сказал Кузьминкин.

— Я? Бью? — изумился Мокин. — Да помилуйте! Я вам предлагаю либо ослепительные перспективы, либо, в крайнем случае, три тонны баксов. В конце-то концов, не тяну я вас со мной переселяться насовсем. Дело хозяйское. Ну, а если надумаете — прикиньте. Особняк купите, лакеи на стол подавать будут, детишек отдадите в Пажеский корпус…

— А потом будет семнадцатый год? Когда детишки вырастут?

— Так мы же знаем все наперед! Забыли? Когда стукнет Октябрь, не будет в России ни наших детишек, ни внуков. — Он хитро прищурился. — А может — и того проще. Пошлем в Казань надежного человека, того же Диму, чтобы подстерег Володьку Ульянова да приласкал кирпичом по темечку. Тогда и посмотрим, кто из писателей прав насчет хроноклазмов… Чуете перспективы? Ну, решайтесь быстренько. Мужиком будете или — дальше голодать в бюджетниках?

— Согласен, — сказал вдруг Кузьминкин неожиданно для себя самого; Ладно, вы рехнулись, я рехнулся… Наплевать. Надоела мне такая жизнь, дети уже и не просят ничего, но ведь смотрят… Согласен.

— Только чур, не переигрывать потом.

— А я и не пьян, — сказал Кузьминкин. — Так, чуточку… Только деньги вперед. Чтобы жене остались, если что…

— О чем разговор? Перед поездкой.

— Где нужно кровью расписываться?

— Да ладно вам, — поморщился Мокин. — Неужели мы с Юлькой на чертей похожи? Глупости какие… Вот что. — Он моментально перестроился, заговорил резко, по-деловому: — У вас борода с усами — это хорошо. Мне еще пару недель отращивать придется, пока дойдет до нужной кондиции, видите, уже давно начал. Эти мне говорили, что в те времена приличные люди бритыми не ходили…

— Святая правда, — кивнул Кузьминкин. — Только актеры. Даже был оборот речи: «Бритый, как актер». Человек приличный должен был обладать растительностью…

— Вот видите… Итак. С вашим музеем я все улажу — это пустяки. А завтра утречком к вам подъедет Дима или кто-то другой из мальчиков, проедетесь с ним по хорошим магазинам. Купят вам приличный костюм, всякие цацки вроде «Ронсона» и дорогих часиков, обмундирую по высшему классу. И ваша первая задача будет в том, чтобы за две оставшихся недели привыкнуть ко всем этим шмоткам-часикам и носить их так, чтобы в жизни вас не приняли за бедного бюджетника. Чтобы считали вас стандартным новым русским.

— И подкормить надо, — вмешалась Юля. — У него аж щеки западают.

— Резонно, — согласился Мокин. — И подкормить.

— Зачем все это? — спросил Кузьминкин. — Мне, конечно, такая идея нравится, но в том времени, куда вы меня тащите, и среди благополучных людей хватало худых…

Мокин наклонился к нему, глаза азартно блестели:

— Сергеич, ты в покер играешь? Нет? Зря, батенька, зря…

— Совершенно не представляю, зачем вам нужно все это осматривать, — поджав губы, бросила Татьяна Ивановна, возясь с ключами. — Вы в этом не разбираетесь, да и мало кто может разобраться…

— Мне такая позиция нравится, — весело сказал Мокин. — Люблю, когда человек трезво оценивает свои силы — не прибедняется, если уж он что-то гениальное выдумал…

— Имею основания, простите, — сухо ответила она. — Как-никак моего труда здесь — девяносто девять процентов…