Андрей Рымин - Доля слабых

Но нет. Разбавив прозрачную воду пролившейся кровью, родичи судорожно принялись отворачивать плоты от негостеприимного берега. По всему получалось, старшины решили не принимать бой — приказ Яра так быстро не передашь. Прилив ярости схлынул, и к Арилу вернулась способность соображать. Плывущие за спиной чудища вновь захватили мысли охотника: «Как же? Что же теперь? Что же делать?!»

А меж тем окрыленные пусть небольшим, но успехом Безродные всей своей многолюдной бородатой толпой высыпали на берег. Воинственно потрясая копьями, выкрикивая заковыристые оскорбления и продолжая выпускать вдогонку удаляющимся Боголюбам стрелу за стрелой, хозяева здешних лесов посуху преследовали вереницу плотов и лодок. Их было много, сотни, а может и тысячи — точнее Арил не сказал бы. Лохматые, злые, в глазах горит ненависть. «Ярятся, чтоб нас напугать.» Лис глянул вперед — весь берег усыпан людьми. «Пристать не получится. Придется плыть дальше, пока не отстанут. А как же…».

Додумать Арил не успел. Позади кто-то испуганно и громко заверещал.

Развенчивая необоснованный миф, созданный шаманом Безродных, который в своем заблуждении полагал, что чудовища преследуют исключительно Бессмертного Демона, призвавшего их из подземного мира, большая часть пересекающей реку орды, завидев новую близкую добычу, а возможно, просто повинуясь приказам хозяев, чьи капюшоны на протяжении всего плавания практически не закрывались, резко свернула к манящему берегу.

Толпившиеся у самого края воды бородатые воины, осознав произошедшие перемены, тот час растерялись и, сменив интонации возгласов, начали испуганно пятиться. Продолжая грести, Арил вновь выворачивал шею. Похоже, Безродные сами того не желая невольно им помогли. «И чего они ждут?! Туполобы!» Орда приближалась к земле. Еще немного, и чудища полезут на сушу, где справиться с ними будет еще сложнее. Видно, к тому же выводу пришел и вождь бородатых, так как басистые окрики местных старшин полетели над берегом, останавливая порывавшихся разбежаться людей. Кое-как добившись в своих рядах относительного порядка, Безродные дали еще один залп. В этот раз не по людям. Стрелы навесом отправились к целям, а их место уже заняли следующие. Времени оставалось в обрез — нужно было успеть отстреляться по полной.

Если бы на месте Безродных сейчас находились охотники Племени, пытаться принимать бой никто бы и не подумал — больно уж велики были силы чужинцев. Но Урги, не считая отряда Иржага, с толстокожими пришлыми тварями раньше не сталкивались и пока к своей беде не совсем понимали, что спасение только в ногах. Луки воинов безостановочно «тренькали» — но что пользы, когда ни подбрюшье, ни шею не выцелить? Несколько утыканных стрелами длиннохвостых чудовищ, притопленные телами своих же сородичей, отправились ко дну, да только извивающееся в воде разноцветное зубастое сонмище такие потери, считай, не заметило. Твари перли и перли вперед.

Наконец, первые длиннохвосты, преодолев плотную завесу взбивающих воду залпов, добрались до берега и сходу полезли на выставленные вперед частоколом копья. Воины Безродных стояли на возвышении — Великая здесь подмывала восточную сторону, образуя небольшую кручу — поэтому, какое-то время, пользуясь своим преимуществом, людям удавалось сдерживать натиск пришельцев, отбрасывая наскакивающих зверей обратно в кипящую реку. Но одолеть массивных гигантов Ургам уже было нечем. К такому повороту событий в клане никто не готовился. Когда первый из великанов полез из воды на откос, ломая своей мощной тушей, казалось бы, крепкие копья, люди не выдержали и дружно задали стрекача, старясь укрыться в лесу. Так толком и не начавшееся сражение на этом закончилось, переродившись в кровавую бойню. Обезумевшие от страха Безродные, бросая оружие, в панике бежали прочь от реки, а чужеродная живая волна, не останавливаясь, все продолжала и продолжала выплескиваться на обреченный берег. Разномастные ряды явившихся из-за гор кровожадных захватчиков, ступая на твердую землю, сразу же устремлялись в погоню за новой добычей, постепенно скрываясь в лесу.

Наблюдавший за скоротечной битвой Арил, осознав горький смысл случившегося, изменился в лице. Нахлынувшее поначалу злорадство ушло, уступив место страху и боли. Чудовищная беда, выгнавшая их из родного края, сегодня пришла и в заречные земли. Теперь неудержимая всесокрушающая Орда угрожала не просто отдельному Племени, а всему, некогда мнившему себя полноправными и единственными хозяевами мира, разрозненному человеческому роду. Это уже был конец! Конец всем и всему! Арил едва не заплакал. Тоска накатила черной гнетущей волной, сердце сжалось. Обида сдавила душу.

Но сейчас горевать было некогда. Не все из пришельцев свернули к берегу. Часть чудищ, не желая сдаваться, продолжала преследовать уплывающих к северу родичей. Не обращая внимания на начавшие прилетать с последних плотов одиночные стрелы, твари упрямо взбивали хвостами воду. Нужно было грести.

К судьбоносной удаче для Племени и к несчастью пришельцев русло Великой на этом изгибе легло таким образом, что у восточного берега образовалась самая глыбь, где течение вод струилось особенно сильно. Попавшие в стремнину плоты сразу же прибавили в скорости, и отрыв от преследователей постепенно начал расти. Упорные твари еще какое-то время побарахтались на глубине и все-таки тоже свернули к берегу, отложив неминуемую встречу на будущее.

Дрожащий от небывалого напряжения Лис вытащил из воды весла. В груди жгло, сердце бешено колотилось, загустевший воздух царапал горло. Онемевшие пальцы не слушались — пришлось несколько раз встряхнуть кисти рук, чтобы вернуть чувствительность. Проведя ладонями по вспотевшим вискам, Арил размял пальцами затекшую шею, потом вытянул из-под себя ноги и во весь рост развалился на дне узкой лодочки. Беда наконец отступила — теперь можно было на время расслабиться и размеренно сплавляться на север, отдавшись на волю спасительного течения. Позади оставалась пока отступившая смерть. Впереди распростерла объятия неизвестность. «Что-то их теперь ждет…»

— Сынок, вот ты где! — какая-то расплывчатая фигура, отдернув шкуру и запустив внутрь бьющие по глазам, жалящие лучи утреннего солнца, возникла на фоне дверного проема и, продолжая издеваться над заспанным парнем, никак не хотела спускаться в землянку. — И как ты только умудряешься спокойно валяться в такую пору?

Наконец, немного привыкшие к свету глаза Троя позволили распознать в почтенного возраста женщине свою старую знакомую — мать одного его хорошего приятеля. Тарья — так ее звали — несмотря на года дряхлой бабкой не выглядела: русые с прядями седины волосы, серые укоризненно прищуренные глаза, сильные мозолистые руки, короткие, но крепкие ноги, не толстая. Трой ее недолюбливал — слишком любит болтать.