Джордж Мартин - Буря мечей. Том 2

– Что, готово уже? – спросил Гренн.

– Почти. – Джон отвел трубу. – Сегодня, думаю, дождемся. Бочки наполнены?

– Все до одной. Ночью они замерзли намертво, Пип проверял.

Гренн сильно изменился против того здоровенного, неуклюжего, деревенского парня, с которым когда-то завел дружбу Джон. Он подрос на полфута, раздался в груди и плечах, а волос и бороды не стриг с самого Кулака. Теперь он огромен и лохмат – настоящий Зубр, как прозвал его в насмешку сир Аллисер Торн. Вот только вид у зубра усталый. Джон сказал ему об этом, и Гренн кивнул.

– Всю ночь уснуть не мог из-за этих топоров.

– Так ступай поспи сейчас.

– Да нет, я…

– Иди. Мне надо, чтобы ты отдохнул как следует. Не бойся, битву я тебе проспать не дам. Ты у нас единственный, кто способен ворочать эти треклятые бочонки, – через силу улыбнулся Джон.

Гренн поворчал, но ушел, а Джон снова стал смотреть в трубу на лагерь одичалых. Время от времени их стрелы взмывали вверх, но он уже научился не замечать их. Расстояние чересчур большое и угол невыгодный – мало вероятности, что в тебя попадут. Манс по-прежнему не появлялся, но Джон разглядел у черепахи Тормунда Великанью Смерть и двух его сыновей. Сыновья возились с мамонтовой шкурой. А Тормунд грыз жареную козью ногу и отдавал приказания. В другом месте Джону попался на глаза оборотень Варамир Шестишкурый – он шел по лесу со своим сумеречным котом.

Позади загрохотали цепи и заскрипела железная дверца клетки. Это Хобб привез их завтрак, как всегда по утрам. Вид Мансовой черепахи отбил у Джона всякий аппетит. Масло у них почти на исходе, а последний бочонок со смолой они скинули со Стены две ночи назад. Скоро и стрелы кончатся, а новых наделать некому. В предыдущую ночь с запада, от сира Дениса Маллистера, прилетел ворон. Боуэн Марш преследовал одичалых до самой Сумеречной Башни, а потом ушел еще дальше, в темные недра Теснины. Он встретил Плакальщика с тремя сотнями одичалых на Мосту Черепов, и у них завязался кровавый бой. В конце концов победу одержал Дозор, хотя и дорогой ценой. Больше ста братьев убито, в том числе сир Эндрю Тарт и сир Аладейл Винч. Самого старого Граната принесли в Сумеречную Башню тяжело раненным. Мейстер Маллин лечит его, но пройдет некоторое время, прежде чем он сможет вернуться в Черный Замок.

Прочитав это, Джон посадил Зею на самого быстрого их коня и отправил в Кротовый Городок – просить, чтобы его жители пришли оборонять Стену. Назад она так и не вернулась. Джон послал за ней Малли, и тот доложил, что во всем городке и даже в борделе никого не осталось. Зея скорее всего ушла вместе со всеми по Королевскому тракту. «Может, и нам всем следовало бы сделать то же самое», – мрачно размышлял Джон.

Он заставил себя поесть. Довольно и того, что он недосыпает – надо же как-то поддерживать силы. «Кроме того, эта трапеза может оказаться последней – и для меня, и для всех остальных». Поэтому Джон добросовестно набил живот хлебом, ветчиной, луком и сыром, и в это самое время Конь заорал:

– ЕДЕТ!

Никому не было нужды спрашивать, что такое «едет», а Джон не нуждался в мирийской трубе, чтобы видеть, как она ползет между древесных стволов и палаток.

– Не очень-то похоже на черепаху, – заметил Атлас. – У черепах меха нет.

– Колеса у них тоже не часто встречаются, – сказал Пип.

– Труби тревогу, – скомандовал Джон, и Кегс выдул две протяжные ноты, чтобы разбудить Гренна и других спящих, кто ночью нес караул. Когда одичалые наступают, Стене нужен каждый из ее защитников. «Видят боги, нас и так мало». Джон смотрел на Пипа, Кегса, Атласа, Коня, Оуэна, Тима Косноязычного, Малли, Пустого Сапога и представлял себе, как они сойдутся в холодной тьме туннеля с сотней визжащих одичалых, защищенные только железной решеткой. Дело кончится именно этим, если они не остановят черепаху до того, как ворота падут.

– Здоровая, – сказал Конь.

– Это ж сколько супу наварить можно, – причмокнул губами Пип, но его шутка не имела успеха. Даже Пип, и тот устал. «Смахивает на ходячего мертвеца, как и все мы». У Короля за Стеной людей столько, что он способен каждый раз бросать в атаку свежие силы, а Стену держит все та же горсточка черных братьев, и это измотало их вконец.

Джон знал, что сейчас люди, спрятанные под деревом и шкурами, что есть мочи налегают на колеса, но когда черепаха сомкнется с воротами, они сменят веревки на топоры. Хорошо, что Манс хотя бы мамонтов ныне решил не посылать. Их силища у Стены бесполезна, а громадная величина делает их легкими мишенями. Последний умирал около суток и все это время трубил, издавая скорбные, ужасные для слуха звуки.

Черепаха медленно ползла через камни, пни и кустарник. Предыдущие атаки стоили вольному народу около ста жизней. Многие тела до сих пор лежали на земле. В передышках их навещали вороны, но теперь все птицы с криком разлетелись – вид черепахи нравился им не больше, чем Джону.

Он чувствовал, что Атлас, Конь и другие смотрят на него, ожидая его приказаний. Но он так устал – он не знает, что делать дальше. «За Стену отвечаешь ты», – напомнил он себе.

– Оуэн, Конь – к катапультам. Кегс и Пустой Сапог – к скорпионам. Остальным натянуть луки и приготовить огненные стрелы. Посмотрим, не удастся ли нам ее поджечь. – Скорее всего не удастся, но все лучше, чем стоять, опустив руки.

Черепаха, тихоходная и неуклюжая, представляла собой хорошую мишень, и лучники Джона вскоре превратили ее в ежа… но сырые шкуры, уже оправдавшие себя на щитах, защищали ее, и огненные стрелы гасли, как только попадали в цель. Джон, выругавшись вполголоса, скомандовал:

– Скорпионы. Катапульты.

Стрелы из скорпионов вонзались в шкуры глубоко, но наносили не больше вреда, чем стрелы из луков, а камни отскакивали от черепахи, оставляя вмятины на ее мягкой покрышке. Валун из требюшета мог бы ее проломить, но одна машина до сих пор бездействовала, а одичалые направляли черепаху так, что под обстрел другой не попадали.

– Она все ползет, Джон, – сказал Оуэн Олух.

Джон и без него это видел. Дюйм за дюймом, ярд за ярдом, треща, качаясь и подпрыгивая, черепаха преодолевала убойную полосу. Когда одичалые подвезут ее к Стене, она обеспечит им необходимое укрытие, и они начнут рубить своими топорами наспех починенные внешние ворота. Потом они за несколько часов выгребут из туннеля рыхлый щебень, и на пути у них останутся только две железные решетки, полдюжины полузамерзших трупов и то, чем смогут встретить их собратья Джона, сражаясь и умирая в темноте.

Катапульта слева от него с гулом послала в воздух каменный залп. Камни защелкали по черепахе, как градины, и отскочили прочь, не причинив ей вреда. Лучники одичалых по-прежнему пускали стрелы из-за своих щитов. Одна вонзилась в голову соломенного чучела, и Пип сказал: