Джордж Мартин - Буря мечей. Том 1

Из-за мазанки доносились чьи-то крики, и Сэм пошел посмотреть. Под ногами чавкала каша из талого снега и размякшей глины, которую Скорбный Эдд упорно называл крастеровым дерьмом, но почва была плотнее дерьма и норовила стащить с Сэма сапоги.

За огородом и пустым овечьим загоном с десяток братьев упражнялись в стрельбе по мишени, сделанной из сена и соломы. Стройный белокурый стюард по прозвищу Милашка Доннел только что послал стрелу почти в самое яблочко с расстояния пятидесяти ярдов и сказал:

– Ну-ка, старик, попробуй сделай лучше.

– Сейчас. – Ульмер, сутулый, седобородый, с обвисшей кожей, вышел на позицию и достал стрелу из колчана на поясе. В молодости он был разбойником из знаменитого Братства Королевского леса и уверял, что однажды прострелил руку Белому Быку из Королевской Гвардии и сорвал поцелуй у дорнийской принцессы. Он забрал у нее драгоценности и сундук с золотом, но больше всего хвастал этим поцелуем.

Гладко, как летний шелк, он наложил стрелу, прицелился и выстрелил. Его стрела вонзилась в яблочко, в дюйме от стрелы Милашки Доннела.

– Ну как, парень, годится? – спросил Ульмер, отходя назад.

– Ничего, – ворчливо признал Доннел. – Это тебе ветер помог – когда я стрелял, он дул сильнее.

– Вот и взял бы его в расчет. Глаз у тебя верный и рука твердая, но этого мало, чтобы побить стрелка из Королевского леса. Сам Дик Оперенный учил меня натягивать лук, а лучшего стрелка на свете еще не бывало. Я тебе про него рассказывал или нет?

– Раз триста. – В Черном Замке все слышали рассказы Ульмера о знаменитой разбойничьей шайке, о Саймоне Тойне, Улыбчивом Рыцаре, Освине Длинношеем, Трижды Повешенном, Венде Белой Лани, Дике Оперенном, Пузатом Бене и остальных. Доннел, желая отделаться от новой порции баек, огляделся и заметил застрявшего в грязи Сэма и крикнул: – Эй, Смертоносный, иди покажи, как ты убил Иного. – Он протянул Сэму свой длинный тисовый лук.

Сэм покраснел.

– Я это сделал не стрелой, – сказал он, – а кинжалом из драконова стекла… – Он знал, что случится, если он возьмет лук. Он промахнется, стрела уйдет поверх вала в лес, и над ним посмеются.

– Ничего, – сказал Алан из Росби, тоже хороший лучник. – Мы все хотим поглядеть, как Смертоносный стреляет, правда ведь, ребята?

Сэм этого не выносил: всех этих насмешек, грубых шуток, презрения в их взглядах. Он повернул назад, но правая нога увязла в грязи, и сапог сполз с нее. Сэму пришлось вытаскивать его руками под их издевательский смех. Несмотря на несколько толстых носков, он промочил ногу насквозь. «Ни на что ты не годен, – с отчаянием подумал он, обратившись наконец в бегство. – Отец был прав. Тебе ли оставаться в живых, когда столько смелых мужчин погибло?»

Гренн присматривал за костровой ямой к северу от ворот и теперь, раздевшись до пояса, колол дрова. Он весь раскраснелся, и от потного тела валил пар. При виде ковыляющего к нему Сэма он ухмыльнулся.

– Иные забрали у тебя сапог, Смертоносный?

«И он туда же!»

– Я завяз в грязи. Пожалуйста, не называй меня так.

– Почему? – неподдельно удивился Гренн. – Это хорошее имя, и ты честно его заслужил.

Пип всегда говорил, что Гренн туп, как колода, и поэтому Сэм терпеливо объяснил ему:

– Это все равно что назвать меня трусом, только на другой лад. – Стоя на левой ноге, Сэм натянул залепленный грязью сапог. – Они смеются надо мной, как смеются над Бедвиком, называя его Великаном.

– Но он не великан, а Паул никогда не был малышом, разве что в младенческие годы. А вот ты в самом деле убил Иного, и потому это не одно и то же.

– Я не… я же… да я страшно перепугался!

– Не больше, чем я. Это только Пип говорит, будто я чересчур тупой, чтобы бояться. Я могу струхнуть не хуже кого другого. – Гренн бросил в огонь наколотые поленья. – Я и Джона боялся, когда мне приходилось с ним драться. Он двигался очень быстро, и мне каждый раз казалось, что он меня убьет. – Сырые дрова шипели в огне, пуская густой дым. – Просто я никому не говорил про это. Мне иногда сдается, что все только притворяются храбрыми, а настоящих храбрецов вовсе нет. Может, только так и можно стать храбрым – если притворяешься, не знаю. Пусть тебя называют Смертоносным, какая разница?

– Тебе ведь не нравилось, когда сир Аллисер называл тебя Зубром.

– Потому что он говорил, что я большой и тупой. – Гренн поскреб бороду. – А вот Пип может так меня называть, и ты тоже, и Джон. Зубр – зверь могучий и свирепый, ничего обидного тут нет, а я правда большой и еще больше стану. Разве Сэм Смертоносный не лучше, чем сир Хрюшка?

– Почему я не могу быть просто Сэмвелом Тарли? – Сэм плюхнулся на мокрый чурбан, еще не расколотый Гренном. – Его убило драконово стекло, а не я.

Он рассказал им. Рассказал все как было. Не все ему поверили, он знал это. Нож показал ему свой кинжал и заявил: «У меня железо есть, на кой мне стекло?» Черный Бернарр и трое Гартов дали понять, что сомневаются во всей его истории, а Ролли из Систертона бухнул напрямик: «Может, в кустах зашуршало что-то, ты и ткнул туда ножом, а там аккурат присел посрать Малыш Паул, вот ты эту сказку и выдумал».

Но Дайвен и Скорбный Эдд выслушали Сэма внимательно и велели им с Гренном рассказать все лорду-командующему. Мормонт хмурился и задавал дотошные вопросы, но он был слишком предусмотрителен, чтобы отмахиваться даже от такого сомнительного преимущества. Он потребовал все драконово стекло, которое Сэм носил в своей котомке, как ни мало его там было. Каждый раз, когда Сэм вспоминал о кладе, который Джон раскопал под Кулаком, ему хотелось плакать. Там были ножевые лезвия, наконечники для копий и не меньше трехсот наконечников для стрел. Джон сделал кинжалы себе, Сэму и лорду Мормонту, а Сэму еще подарил наконечник копья, старый сломанный рог и несколько наконечников для стрел. Гренн тоже получил пригоршню стеклянных наконечников – но это и все.

Теперь у них остался только кинжал Мормонта и тот, который Сэм отдал Гренну. Есть еще девятнадцать стрел и длинное копье с черным наконечником. Копье передается из одного караула в другой, стрелы Мормонт раздал самым сильным лучникам. Гугнивый Билл, Гарт Серое Перо, Роннел Харкли, Милашка Доннел Хилл и Алан из Росби получили по три штуки, а Ульмер – четыре. Но даже если они будут бить точно в цель, им очень скоро придется перейти на огненные стрелы, как и всем остальным. На Кулаке братья выпустили сотни огненных стрел, но мертвецов так и не остановили.

«К тому же, одними стрелами не обойдешься», – подумал Сэм. Пологие земляные палисады Крастера – не преграда для упырей, преодолевших куда более крутые склоны Кулака. Притом вместо трехсот братьев, встречавших их сомкнутыми рядами, мертвецы найдут потрепанное воинство в числе сорока одного человека, из которых девять тяжело ранены и драться не могут. К дому Крастера их вышло сорок четыре из шестидесяти с лишним, пробившихся с Кулака. С тех пор трое умерли от ран, и Баннен скоро станет четвертым.