Джордж Мартин - Буря мечей. Том 1

Давосу не нужно было спрашивать, кто такая «она».

– Взгляни сюда, Луковый Рыцарь. – Король указал на Расписной Стол. – Это моя по праву страна. Мой Вестерос. «Семь Королевств» – неправильное название. Эйегон понимал это еще триста лет назад, стоя на этом самом месте. Эту карту сделали по его приказу. На ней отмечены реки и заливы, холмы и горы, замки, большие и малые города, леса, озера и болота… но границ на ней нет. Это одна страна, и править ею должен один король.

– Да, – согласился Давос. – Когда король один, в стране царит мир.

– При мне в Вестеросе настанет справедливость – то, в чем сир Акселл смыслит столь же мало, как и в войне. Коготь-Остров ничего мне не дал бы… и это дурное дело, ты верно сказал. Селтигар должен расплатиться за свою измену собственной шкурой – и расплатится, когда я взойду на престол. Каждый тогда пожнет то, что посеял, – от первого лорда до последней уличной крысы. И некоторые лишатся не только пальцев, можешь быть уверен. Из-за них в моем королевстве пролилась кровь, и я этого не забуду. – Король отвернулся от стола. – На колени, Луковый Рыцарь.

– Ваша милость?

– За твои рыбу и лук я сделал тебя рыцарем, теперь я хочу сделать тебя лордом.

«За что?» Давос растерялся.

– Я охотно останусь вашим рыцарем, государь. Лордом я быть не умею.

– Вот и хорошо, что не умеешь. Все лорды лгут – я убедился в этом на собственном опыте. На колени! Это приказ твоего короля.

Давос преклонил колени, и Станнис обнажил свой длинный меч – Светозарный, как нарекла его Мелисандра, красный меч героев, извлеченный из огня, на котором сожгли семерых богов. В комнате стало светлее, когда он вышел из ножен. Сталь переливалась желтым, оранжевым и красным светом, воздух вокруг мерцал. Даже бриллиант померк бы рядом с этом мечом. Но когда Станнис коснулся им плеча Давоса, тот не ощутил никакого жара, словно это был самый обыкновенный меч.

– Сир Давос из дома Сивортов, пребываешь ли ты верным моим вассалом отныне и навеки?

– Да, ваша милость.

– Клянешься ли ты служить мне верно до конца своих дней, давать мне честные советы и беспрекословно повиноваться, защищать мои права и мое государство во всех битвах, великих и малых, хранить мой народ и карать моих врагов?

– Клянусь, ваша милость.

– Встань же, Давос Сиворт, – встань лордом Дождливого Леса, адмиралом Узкого моря и десницей короля.

Давос был слишком ошарашен, чтобы двинуться с места. «Не далее как этим утром я проснулся в темнице».

– Ваша милость, так нельзя… я не гожусь быть десницей.

– Годишься как нельзя лучше. – Станнис спрятал Светозарный в ножны, протянул Давосу руку и помог ему встать.

– Я низкого рода, – напомнил ему Давос. – Выскочка, контрабандист. Никогда ваши лорды не будут мне подчиняться.

– Тогда мы заведем новых лордов.

– Но… я не умею ни читать, ни писать.

– На то у тебя есть мейстер Пилос. Один мой десница уже дописался до плахи – довольно. Я прошу от тебя только то, чем ты и прежде служил мне: честности, верности и послушания.

– Уж верно есть кто-нибудь получше меня… какой-нибудь знатный лорд…

– Кто? – фыркнул Станнис. – Этот мальчишка Бар-Эммон? Мой вероломный дед? Селтигар меня предал, новому Велариону всего шесть лет, новый Сангласс отплыл в Волантис, когда я сжег его брата, – он гневно махнул рукой. – Да, сторонников у меня мало, не скрою. Сир Гилберт Фарринг все еще держит для меня Штормовой Предел с двумя сотнями людей. Есть еще лорд Морриген, Бастард Найтсонгский, молодой Читтеринг, мой кузен Эндрю… но никому из них я не доверяю так, как тебе, лорд Дождливого Леса. Ты будешь моим десницей, и я хочу, чтобы в битве ты был рядом со мной.

«Еще одна битва станет для нас концом – в этом лорд Алестер прав».

– Ваша милость просили меня советовать честно. Так вот, если говорить честно, у нас недостаточно сил для еще одной битвы с Ланнистерами.

– Его милость говорит о другой битве – о великой, – произнес женский голос с сильным восточным акцентом. На пороге стояла Мелисандра в своих красных шелках, держа закрытое серебряное блюдо. – Эти мелкие войны – всего лишь детские потасовки по сравнению с тем, что нам предстоит. Тот, чье имя нельзя называть, собирает свое войско, и нет предела силе его и злу. Грядет великий холод и ночь, которой нет конца. – Женщина поставила блюдо на Расписной Стол. – Они настанут, если верные люди не найдут в себе мужества сразиться с ними – люди, в чьих сердцах горит огонь.

Станнис устремил взгляд на серебряное блюдо.

– Она показывала мне это, лорд Давос. В пламени.

– Вы вправду это видели? – Станнис Баратеон, уж конечно, не стал бы лгать в подобных вещах.

– Собственными глазами. После битвы, когда меня снедало отчаяние, леди Мелисандра сказала, чтобы я посмотрел в пламя очага. Тяга была сильная, и хлопья пепла летели вверх. Я смотрел на них, чувствуя себя дураком, но она сказала, чтобы я вгляделся получше, и вот пепел сделался белым и летел уже не вверх, а вниз. Это снег, подумал я. Искры превратились в кольцо факелов, и я понял, что смотрю сквозь огонь на какой-то холм в лесу. Угли стали одетыми в черное людьми, и в снегу зашевелились какие-то фигуры. Несмотря на жар от огня, я ощутил пронизывающий холод, и картина вдруг пропала. Готов поставить на кон свое королевство – то, что я видел, было правдой.

– Королевство уже на кону, – сказала Мелисандра.

Убежденность в голосе короля пронзила Давоса страхом.

– Холм в лесу? Фигуры в снегу? Я не по…

– Это значит, что битва началась, – сказала Мелисандра. – Песок в часах бежит быстро, и время человека на этой земле почти сочтено. Мы должны действовать смело, иначе не останется вовсе никакой надежды. Вестерос должен объединиться под началом одного, истинного короля, принца, который был обещан, лорда Драконьего Камня, избранника Рглора…

– Рглор сделал странный выбор. – Станнис скривился, словно в рот ему попало что-то скверное. – Почему я, а не мои братья? Ренли со своим персиком. Во сне я вижу, как сок течет у него изо рта, а кровь из горла. Если бы он исполнил свой долг по отношению к брату, мы с ним разбили бы лорда Тайвина. Даже Роберт гордился бы такой победой. Роберт… – Станнис скрежетнул зубами. – Он мне тоже снится. Он смеется, пьет и хвастается. Это у него лучше всего получалось. И драться он тоже умел – я никогда и ни в чем не мог его превзойти. Владыке Света следовало выбрать своим бойцом Роберта. Почему я?

– Потому что вы – праведник, – сказала Мелисандра.

– Хорош праведник. – Станнис дотронулся до крышки серебряного блюда. – С пиявками.

– Да, – ответила Мелисандра. – Но я снова предупреждаю вас: этот способ не годится.

– Ты клялась, что это сработает, – рассердился король.