Гай Хейли - Темный Империум: Чумная война [ЛП]

Септикус уже проходил через этот процесс бессчётное количество раз, но внутренний страх подсказывал ему, что из этой ситуации ему уже не выбраться.

Робаут Гиллиман зашагал в его сторону, будучи переполненным яростью, достойной его брата Ангрона. Его меч оставлял за собой огненный след, который обжигал Септикуса без прикосновения к нему. Каждый клочок его чёрной души сворачивался лишь от одного присутствия этого яростного пламени.

‘Передышка! Переговоры! ’ – крикнул Септикус, заблокировав меч Императора своим рассыпающимся оружием. Где-то в глубине души он испугался звука, что издал его клинок при столкновении с мечом примарха.

‘Говорить? С тобой? Я вас всех уничтожу! ’ – проревел Гиллиман. ‘Вы, мерзкие демоны, чумные монстры, отвратительные колдуны, поклоняющиеся резне и жаждущие. Я обращу вас в ничто. Я вычищу вашу заразу в этой реальности. Я буду убивать вас без устали, ’ – прокричал он, опуская свою руку с мечом Императора, которую Септикус вновь смог отвести, ‘пока каждый из вашего проклятого рода, ’ – Гиллиман начал бить демона в живот, но Великий Нечистый вновь избежал смерти, отползая всё дальше и дальше, ‘не будет уничтожен, а галактика не будет освобождена от вашего поганого присутствия! ’

‘Нас нельзя уничтожить! ’ – сказал Септикус. ‘Мы - это варп! ’ Он попытался замахнуться своим мечом, надеясь сразить Гиллимана. Примарх с лёгкостью отвёл этот удар Дланью Доминиона. Септикус не мог совладать с Мстящим Сыном, не в этот раз. На данный момент он мог лишь сдерживать примарха, дабы его тело могло раствориться и душа получила бы возможность покинуть его, сбежав в варп. Он мог чувствовать, как продвигается этот процесс, как оковы реальности разрывают его оболочку, освобождая дух. Усилием воли он ускорил этот процесс, рассмеявшись в лицо примарху в тот момент, когда он вновь избежал удара. ‘Тебе не победить. Галатан приближается! ’ Демон поднял дрожащую руку, указав на небеса. Туман медленно рассеивался, позволяя увидеть расплывчатый силуэт гигантской звёздной крепости. ‘Тифус уже там. Ты можешь перебить нас всех как свиней, но с такой мощью тебе не справиться! Мы суть легион. Нас никогда не уничтожить. ’

‘Может и нет, ’ – сказал Робаут Гиллиман. ‘Но я могу начать с тебя. ’

Меч Императора засиял, становясь похожим на звезду. Септикус начал паниковать, отползая назад от яростного пламени. Его глаза пытались скрыться от всепроникающего света меча, но они всё равно начали вытекать из глазниц, подобно отвратительным слезам. Он так и не увидел тот удар, который оборвал его существование.

Огонь меча потух, войдя в кишки демона. Септикус взглянул на меч даже несмотря на то, что он не мог его увидеть. Он чувствовал, как клинок вошёл в его сердце по самую рукоять.

‘А когда все вы будете изгнаны из этой вселенной, ’ – сказал Гиллиман, ‘я вторгнусь в ваш мир и очищу варп от вашего мерзкого присутствия, после чего умы и души людей обретут покой. К сожалению, вы этого уже никогда не увидите. ’

Ни один автор не смог бы счесть последние слова Септикуса достойными. ‘Но… ’ – это было единственным, что он удосужился сказать.

С яростным криком Гиллиман вырвал меч Императора из разлагающегося тела Септикуса, разрубая размякшие рёбра, сжигая поражённые заразой органы, разрезая многочисленные подбородки и омерзительный череп. Спустя мгновение из всего того, что осталось от головы Септикуса, забил фонтан чёрной крови, слизи и внутренностей.

Из изувеченного тела демона вырвалась тьма. Меч Гиллимана вновь засиял, сначала уменьшив появившийся дух до жалкой тени, а после чего и вовсе уничтожив её окончательно.

Свет Императора сжёг Септикуса окончательно.

Свет солнца начал постепенно пропадать. Галатан летел по темнеющему небу, принося с собой ложную ночь. Гиллиман стоял спиной к воняющим останкам Септикуса Седьмого, оглядывая себя. Он смог укротить свой гнев. Эта битва ещё может быть проиграна.

Основная часть вражеской армии была уничтожена. Демонические тела растворились, превратившись в мерзкие лужи чёрной слизи. Чем больше жертв было в их рядах, тем быстрее растворялись выжившие. Легио Мортис постепенно отступал с поля боя, всё ещё ведя огонь по силам Империума, но они были зажаты практически со всех сторон. Гиллиман понимал, что им грозит неминуемая гибель. Он прищурился, оглядывая равнины. Зрение примарха позволяло ему чётко разглядывать объекты, находящиеся на расстоянии многих километров, и он наблюдал за идущей битвой до тех пор, пока последние очаги сражения не пропали в отдалённых туманах. Чумные Башни всё ещё оставались источником опасности даже несмотря на то, что они выглядели крайне хрупкими. Они порождали потоки энергии, что наносили огромный урон его армии.

‘Мортарион, ’ – сказал он. ‘Мортарион. ’

Колкан приблизился к примарху. Оставшиеся в живых Кустодианцы выстроились вокруг него. Земля вздрогнула вновь с новой силой – масса Галатана оказывала огромное влияние на планету, к которой приближалась крепость.

‘Враг отступает, ’ – сказал он. ‘Галатан прибыл. ’

‘Значит, скоро мы узнаем, кто победил, а кто проиграл, ’ – сказал Гиллиман. Он взглянул на источник света, который освободил его. Всё, что предстало перед его взором, являлось лишь горой тел, что лежала перед его Левиафаном. Сейчас, когда туман ушёл, он выглядел гигантским. ‘Девочка, ’ – сказал Гиллиман. ‘Девочка освободила меня. ’

‘Да, мой господин. ’

‘Как она попала сюда? ’ – спросил он.

‘Разве это имеет значение? ’ – сказал Малдовар. Он поднял голову к приближающейся крепости, что затмевала дневное небо.

‘Да, имеет, трибун. Имеет большое значение. Я должен разыскать её. Идём. ’

Они обнаружили девочку спустя несколько минут. Сестра Супериор Иоланта, чьё лицо было бледным от потери крови, сидела рядом с ней. Тело девочки было изуродовано той силой, что была в ней, но она всё ещё дышала. Её грудь вздымалась и опускалась крайне медленно. Смерть практически настигла её. Её глаза были выжжены. Её губы были сожжены, что обнажило её почерневшие зубы. Ни один смертный не мог держать в себе подобную силу так долго. Она явно выделялась среди общей массы на поле боя, и, тем не менее, она выглядела как бесчисленные невиновные мертвецы, которых Гиллиман видел на полях сражений за всё время своей жизни. Он склонился перед ней, после чего взял её маленькую руку в свою гигантскую ладонь.

‘Оставь меня, ’ – сказал Гиллиман.

Колкан отвернулся, жестом приказывая своим людям отойти.

‘Она будет жить? ’ – спросил Гиллиман у Сестры Битвы.

‘Недолго, ’ – ответила Иоланта.

‘Как она попала сюда? ’

‘Я привела её, ’ – ответила она.

‘Я приказывал держать её за стенами Тироса. ’