Гай Хейли - Темный Империум: Чумная война [ЛП]

После этого он удалился в свой стратегиум, погрузив свой разум в тяжкие думы.

Лишь спустя десять часов он вернулся к своим войскам, излучая уверенность в победе, а над головой его сиял нимб света. ‘Скажите моим лучшим астропатам связаться с их братьями на звездной крепости Галатан, дабы они направили ее на орбиту мира Парменио и обрушили свой гнев на неверующих и еретиков – так я уничтожу своего брата, как и все те ужасы, что сотворил Чумной Бог. ’

Разлом в Имматериум был открыт вновь, предоставляю стройным колоннам кораблей безопасный проход через моря Эмпирей, где можно лицезреть свет Императора, что наблюдает за всеми.

Парменио находился в двух неделях пути от Тусена. Маяк Терры в Эмпиреях пылал невероятно ярко, а моря душ в этой части варпа были настолько спокойны, что навигатор Чести Макрагга, величайшего судна Гиллимана, спустился из навигаторума, дабы восторженно рассказать о тех чудесах, которые он повидал в потоках Эфира. Он рассказывал об ангелах и святых, о бастионах из золота, что сдерживали волны зла, способные погубить их всех, вырвав души из их тел.

Милостью Императора, сообщения навигаторов флота дошли до крепости Галатан, что находилась под командованием Магистра Ордена Новамаринов Бардана Доваро. Доваро, как и подобает вассалу, немедля подчинился, при этом принеся свои искренние извинения. Звездная крепость, находящаяся на орбите Дрола, была крайне медленной при всем своем величии, ибо на ней располагались мощнейшие батареи орудий и огромные воинства воинов Императора, а усилия, требуемые для ее переброса с Дрола на Парменио, были воистину колоссальными. Мстящий Сын не мог ждать, но все же понял Доваро, после чего приказал ему прибыть настолько быстро, насколько это возможно, дабы по прибытию обрушить древнюю мощь Галатана на врагов Империума.

Гиллиман был решителен в своем путешествии к центральному миру Системы Парменио с основным контингентом своих армий, ибо именно там враг собрал основную часть своих войск. Своими действиями он желал спасти верных слуг Императора на этой планете от мучительной смерти и пожирания их душ пустотой. Победа, как он наказал, была неминуема, ибо Император защищает, и все истинно верующие слуги Его знали об этом.

Матьё отложил свое перо. Он старался описывать все предельно кратко, уделяя лишь толику внимания упоминанию своих деяний на Эспандоре и прилегающих к нему мирам. Он не писал о том, как выкрикивал молитвы, что сражали демонов. Он не упомянул ни свой невероятный выстрел с пятидесяти метров, что пробил единственный глаз чумоносца и уберег Сестру Тишины от смерти, ни те благословения и мгновения покоя, что он даровал погибающим. Он не рассказывал о том, как вошел в ядовитый туман Гвардии Смерти и стойко перенес все те болезни, что они насылали.

При любых других обстоятельствах его деяния были бы исключительными, но по сравнению с теми подвигами, что совершал примарх, они были ничем. Он был рад тому, что живет в такие невероятные времена.

‘Возможно, не такой уж я и тщеславный, ’ – подумал он, но, тем не менее, до сих пор не мог поверить в этом полностью.

Он задержался. Он потратил слишком времени на восхваления себя. У него все еще были обязанности, которые требовалось выполнять. Он торопливо украсил узорами оставшиеся слова и, дав чернилам засохнуть, закрыл книгу.

Оповещатели по всему кораблю издали характерную трель, сигнализируя об окончании текущих смен через пять минут для тысяч смертных членов экипажа. Он оставил лежать книгу лежать на своем привычном месте. Никто никогда не спускался сюда, а то, что он написал, не было чем-то, что он бы желал спрятать.

А хочет ли он чтобы кто-то прочитал эту книгу? Он поколебался, подумав о том, чтобы сокрыть ее. Было ли актом гордыни то, что он оставил книгу, желая, чтобы кто-то нашел ее? Не были ли эти мысли об ее предполагаемой важности еще более тщеславными?

Немного подумав, он убрал руку с обложки и оставил книгу лежать на столе. Он покается за свою гордыню, искупив этот грех молитвами и самобичеванием. Вернувшись к Монументу Павших в следующий раз, он зажжет на сто свечей больше, дабы показать свое благочестие.

Приняв это решение, он уже собирался идти, но тихий шорох заставил его обернуться.

Мрачное лицо Яссиллии Сулеймани вынырнуло из тьмы пустой арки.

‘Как долго ты сидела здесь? ’ – спросил он. Матьё был разгневан. Он чувствовал себя обнаженным, чувствовал, что его потревожили без его согласия. Сулеймани была личностью самого худшего типа. Смертный человек, что не верил в божественность Императора, еретик, не скрывающий своего презрения.

‘Я пришла сюда за десять минут до тебя, ’ – ответила она. По сравнению с разгневанным Матьё, она выглядела добродушной и улыбчивой. Она спустилась с арки, выгнув спину и оттолкнувшись от пустующего постамента. Все это было проделано невероятно проворно. Манеры передвижения Сулеймани были изящны. Она была высокой и немного мускулистой, а ее тело казалось крайне маленьким для такой длинной шеи и большой головы, но ее грация превращала эти непропорциональности в достоинства. Она напоминала молодое деревце, что с удовольствием изгибалось от порывов ветра.

Показав себя, Сулеймани активировала свое электротату. Замерцавший на ее лице узор содержал блоки текста, в которых было указано, что она является потомком Вольных Торговцев из рода Сулеймани, хотя униформа, которую она носила, выдавала в ней члена Логос Историка Верита – специального отряда информаторов Гиллимана. Несмотря на то, что всем они представлялись как обычные историки, их заинтересованность в делах Матьё явно давала понять, что область их деятельности находится далеко за пределами исторической науки.

‘Что ты здесь делаешь? ’ – спросил он. ‘Это мое святилище. Твой визит сюда – вторжение на мою территорию. ’

‘Это корабль Лорда Гиллимана, а не твой, ’ – ответила она. ‘У тебя есть каюта в командном шпиле. Зачем тебе приходить сюда? Письменный стол есть и наверху. ’

‘Значит, ты пытаешься совать нос в мои дела. ’

‘Совать нос? ’ – спросила она, рассмеявшись. Планетарные владения рода Сулеймани располагались на мире, что подвергался мощному тепловому излучению, которое исходило от звезды в их системе. Приспособленный к изменениям геном человека воззвал к наследию обитателей Терранского экватора, желая защитить себя. Как следствие, кожа Сулеймани была бархатисто-черной, которая казалось слегка синеватой при таком слабом освещении. Ее пышные волосы, будучи собранными в изысканную косу, укрывали ее голову подобно темной материи Вселенной. Сулеймани была очень красивой женщиной. Матьё, как человека веры, заботили другие вещи, которые лежали за пределами прихотей плоти. Тем не менее, он не мог не обратить внимание на ее красоту. Как только его разум прояснился, он подумал о том, что его влечение к ней также могло быть источником его антипатии к этой даме.