Андрей Лазарчук - Стальная метель

В письме Александр благодарил меня за оказанную помощи и предписывал после отдыха войска и его пополнения отправляться в город Железные Ворота, лежащий в узком проходе между берегом моря Варгана и горами, занять его и там ждать дальнейших распоряжений.

Александр не знал и не мог знать, но мне известно — что именно интересует его в городе Железные Ворота.

Дело в том, что я сам спрятал там эту драгоценность…

Что ж, я сделаю так, как того хочет царь. А потом поступлю по-своему.

О Бог высокий на своём пьедестале, владыка короны Атеф, взявший себе имя Владыка Дыхания! Избавь меня от твоих вестников, которые причиняют зло и приносят бедствия, чьи лица не выражают сострадания, ибо я творил правду для Владыки Правды. Я чист, моя грудь чиста, моя спина чиста, моя середина — место правды, нет ни одного моего члена, лишённого правды. Я омылся в южном водоёме. Я упокоился в Северном городе на полях кузнечиков, где я омылся в этот час ночи или дня, чтобы успокоить сердца богов, когда я прохожу по полям ночью или днём.

— Пусть он войдёт, — говорят они мне.

— Кто ты? — говорят они мне.

— Как имя твоё? — говорят они мне.

— Я владыка побегов зарослей папируса. Тот-Кто-В- Маслине — имя моё.

— Через что ты прошёл? — говорят они мне.

— Я прошёл через северный город зарослей.

— Что ты видел там?

— Бедро и голень.

— Что ты сказал им?

— «Я видел ликование в землях азиатов».

— Что они дали тебе?

— Пламя огня и кристалл.

— Что ты с ними сделал?

— Я похоронил их на берегу Озера Правды как вечерние вещи.

— Что ты нашёл там, на берегу Озера Правды?

— Жезл из кремня. Податель Дыхания — имя его.

— Что ты сделал с огнём и кристаллом после того, как ты похоронил их?

— Я оплакал их. Я вырыл их. Я загасил огонь, я сокрушил кристалл. Я бросил их в озеро.

— Иди! Войди через эти врата Зала двух истин, ты знаешь нас.

— Мы не дадим тебе пройти мимо нас, — говорят косяки этих врат, — пока ты не скажешь наше имя.

— Гиря Точного Отвеса — ваше имя.

— Я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит правая створка этой двери, — пока ты не назовёшь моё имя.

— Чаша Весов Для Взвешивания Правды — твоё имя.

— Я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит левая створка этой двери, — пока ты не назовёшь моё имя.

— Приношение Вином — имя твоё.

— Я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит порог этой двери, — пока ты не назовёшь моё имя.

— Бык Геба — имя твоё.

— Я не открою тебе, — говорит задвижка этой двери, — пока ты не скажешь моего имени.

— Плоть Матери Его — твоё имя.

— Я не открою тебе, — говорит засов этой двери, — пока ты не скажешь моего имени.

— Живое Око Собека Владыки Баху — твоё имя.

— Я не открою тебе, я не дам тебе пройти мимо меня, — говорит привратник этой двери, — пока ты не назовёшь моего имени.

— Хат Шу, Которое Он Дал Как Защиту Осириса, — твоё имя.

— Мы не дадим тебе пройти мимо нас, — говорят притолоки этой двери, — пока ты не назовешь наших имён.

— Имена эти — Отродья Кобр.

— Ты знаешь нас. Проходи.

— Ты не ступишь на меня, — говорит пол этого зала.

— Но почему? Я чист.

— Потому, что я не знаю имён твоих ног, которыми ты ступаешь по мне. Скажи мне.

— Тайный образ Мина — имя моей правой ноги, Унпет Хатхор — имя моей левой ноги.

— Пройди по нам. Ты знаешь нас, — говорят они.

— Я не доложу о тебе, — говорит привратник зала, — пока ты не скажешь моего имени.

— Ведаюший Сердца, Испытующий Утробы — имя твоё.

— Кому я должен доложить о тебе из богов, которые на своих постах?

— Скажи это Проводнику Обеих Земель.

— Кто это Проводник Обеих Земель?

— Это Тот.

— Входи! — говорит Тот. — Зачем ты пришёл?

— Я пришёл держать ответ.

— Каков ты?

— Я чист от всякого греха и пороков тех, кто пребывает в своём дне. Я не нахожусь среди них.

— Кому доложить о тебе?

— Тому, у кого потолок — огонь, стены — живые кобры, пол его дома — вода.

— Кто это?

— Это Осирис.

— Иди, о тебе доложили. Твой хлеб — Цельное Око, твоё пиво — Цельное Око, смертные жертвы тебе на Земле — Цельное Око.

Так говорит он Сутеху, говорит при входе в Зал Двух Истин, когда он чист и омыт, после того как он облачился в свои одеяния, обут в белые сандалии, и умащён миррой, и преподнёс молодого бычка, курицу, ладан, хлеб, пиво и овощи.

Говорит Сутех:

— О вы, боги, обитающие в Абидосе, весь Суд во всей его полноте! Ликуйте при моём приближении. Вы увидите моего отца Осириса. Я был испытан и вышел перед ним. Я его Хор, владыка Чёрной страны и Красной страны. Я захватил всё, будучи непобедимым, чьё Око преобладает над врагами его, кто спас своего Отца, унесённого потоком, и спас свою мать; кто сокрушил своих врагов и изгнал грабителей отсюда, кто заставил замолчать мощь Вредного. Я правитель толпы, Владыка Обеих земель, взявший лучшее в царстве своего Отца. Я был судим, я был оправдан. Я преобладаю над своими врагами. Произойдет с ними то, что они делали против меня. Моя сила — это моя защита. Я сын Осириса. О мой отец Осирис, сделай для меня то, что сделал для тебя твой отец Ра! Пусть я продолжусь на земле; пусть я воздвигну мой трон. Пусть мой наследник будет здоров; пусть моя гробница будет прочной и пусть моя челядь будет на земле. Пусть мои враги будут, как плоды сикоморы, и пусть богиня Селкет стережёт их оковы. Я твой сын, отец.

Ягмара ошиблась вдвое — первые корабли на полозьях появились в излучине Инелея только через двенадцать дней. Неверный и неровный лёд в низовьях помешал их быстрому продвижению…

Она следила за появлением врага глазами лисиц, таящихся на высоком левом берегу, и глазами птиц, в основном воронов. С птицами было сложно — увидев корабли, они буквально через лепту как будто натыкались на невидимую стену и либо поворачивали назад, либо как-то страшно слепли: всё видимое сначала расплывалось, а потом собиралось в одну чёрную точку и исчезало; Ягмара убеждала себя, что она теряла с ними связь, но где-то глубоко внутри знала — птицы просто гибли на лету от разрыва сердца… Тогда она посылала других.

Фриян, узнав о приближении неприятеля, тут же повёл войско к Инелею. Он догадывался, где будет проходить высадка: чуть выше излучины, где обычно высокий берег понижается, образуя обширную покатую равнину. Более удобного места не найти. Он имел всего четыре тысячи воинов — то есть втрое меньше, чем ожидалось у врага.

Как-то само собой получилось, что городское ополчение выкрикнуло своим начальником Акболата. Это было полторы тысячи пеших и четыреста конных — к сожалению, все они были плохо обучены для войны в поле. Держать стены научились, а прочее придётся осваивать перед самым боем и уже в бою…