Глен Кук - Солдаты живут

Подоспел Мурген с помощниками, несущими еще одно тело на грубых носилках. Первая девушка почти не пострадала от падения и огня. Второй же повезло меньше.

– Еще одна, – заметил я. Этот факт было трудно игнорировать, поскольку одежды на ней оказалось даже меньше, чем на первой.

– А она помоложе другой.

– Но сложена не хуже.

– Даже лучше, ежели смотреть с того места, где я стою.

– Они сестры, – процедила Госпожа. – Понимаешь, что это означает?

– Вероятно, то, что Ворошки настолько мало уважали нас как противников, что выслали против нас деток, чтобы они потренировались. Но после всего случившегося папочки и дедушки проявят к нам более пристальный интерес. – Я поманил всех к себе. – Подойдите ближе, господа. – Когда все, не занятые каким-либо делом, окружили меня, я сказал:

– Вероятно, очень скоро в небе над нами появятся не очень дружелюбные пришельцы. Так что сворачивайте палатки, уводите животных и уносите снаряжение обратно через врата. И чем быстрее, тем лучше.

– Ты думаешь, что третий все же дотянет до армии Ворошков? – спросила Госпожа.

– Ни за что не стал бы спорить о том, что ему это не удастся. Все детки-оптимисты моей мамочки уже лет пятьдесят как померли. – Я взглянул на форвалаку. Теперь она уже почти вся превратилась в Лизу Бовок. Кроме головы.

– Она сейчас похожа на мифологического зверя, правда?

Женщина-оборотень еще не умерла. Ее глаза были открыты. И они уже не были кошачьими. Они умоляли. Она не хотела умирать.

– Внешне она выглядит не старше, чем когда я видел ее в последний раз, – сказал я Госпоже. Бовок все еще оставалась молодой и привлекательной женщиной – для той, чьи лучшие годы ушли на выживание в мерзейших трущобах воистину отвратительного города. – Эй, Лохань. Хватай Растрепу, тащите сюда дрова и валите их на эту тварь.

– Я помогу, – вызвался Гоблин.

– А тебе я вот что скажу. Если хочешь поработать, можешь смастерить парочку хороших носилок, чтобы мы смогли унести с собой новых подружек.

– А они перенесут поездку? – засомневалась Госпожа.

– Будь старшая в сознании, она, наверное, смогла бы встать и похромать с нами сама. Однако вторую мне нужно как следует осмотреть, тогда и скажу, насколько она пострадала.

– Только смотри, куда будешь тыкать и что сжимать, старик.

– А я-то думал, что в твоем возрасте у тебя прорежется чувство юмора получше обычного, старуха. Неужели ты не понимаешь, что у каждой профессии есть свои привилегии? Хирург имеет право тыкать и сжимать.

– Жена тоже.

– Я так и знал, что мы кое-что забыли, когда устраивали ту церемонию. Надо было привести законника. Лохань! Проследи, чтобы никто не смел прикасаться к тому копью, пока мы не разведем огонь. А все положенные прикосновения я сделаю сам. Где мои птички? Пора возвращать Черных Гончих. – Мы не могли уйти отсюда без них. Они станут решающим оружием в войне с Душеловом. Дреме, наверное, их уже отчаянно не хватает.

Подошли Лебедь и еще трое – все они с натугой тащили столб, на котором летала старшая девушка.

– Эта проклятая штуковина весит целую тонну! – пропыхтел Лебедь. Все четверо носильщиков уже собрались уронить его на землю.

– Нет! – рявкнула Госпожа. – Аккуратно! Не забыли, что стало с другой? А если забыли, то смотрите. – Она указала на небо. Дым, пыль – или что там было – все еще висели над нашими головами размытым облаком. Время от времени в нем до сих пор потрескивали игрушечные молнии. – Так-то лучше. Гоблин! Дой! Идите сюда, взгляните на эту штуковину.

– А ты посмотри на эту ткань, – предложил Лебедь, протягивая мне черный лоскут.

На ощупь он напоминал шелк и казался почти невесомым. Когда я его потянул, он растянулся, не разрываясь и не становясь тоньше. Или же мне так показалось.

– А теперь смотри. – Лебедь ткнул в лоскут ножом. И лезвие не прошло. И разрезать его тоже не смогло.

– Какой практичный фокус, верно? – заметил я. – Нам очень повезло, что у нас оставались огненные шары. Дорогая, взгляни. Покажи ей, Лебедь. Эй, вы. Хватайте это бревно и тащите его через врата. И пошевеливайтесь! Эти ребята умеют летать. И когда сюда заявится следующая стая, вряд ли им захочется с нами дружить.

Впрочем, никому мои подбадривания не требовались. Вверх по склону к вратам уже двигалась плотная цепочка людей и животных, переносящих снаряжение. Старшую девушку уже тоже несли наверх, привязав к сооруженным Гоблином носилкам.

Когда Лебедь показал Госпоже фокус с тканью, я сказал ему:

– Попробуй подыскать в одной из хижин бревно или столб, которое сможет издалека сойти за эту летающую штуковину.

На меня тут же уставились Госпожа, Гоблин и Лебедь. Но на сей раз я воспользовался своим правом командира и ничего не стал объяснять. У меня имелось предчувствие, что Ворошкам не понравится утрата летающего бревна. Это мои товарищи могли понять, но если бы я высказал это вслух, они лишь потребовали бы дальнейших объяснений, Осмотрев младшую девушку, я сказал:

– У нее сломаны кости, сильные ожоги, проникающие раны, порезы, ссадины и наверняка внутренние повреждения.

– И? – спросила Госпожа.

– И поэтому я считаю, что толку от нее для нас будет мало. Она наверняка умрет. Поэтому я сделаю для нее все, что смогу, и оставлю ее здесь. Пусть родственнички занимаются ею сами.

– Ты что, к старости стал сентиментальным?

– Я уже сказал, что проблем от нее будет больше, чем толку. К тому же ее сестричка очень быстро придет в себя. Поэтому если я поступлю правильно с той, которую оставлю здесь, то у местных колдунов станет меньше поводов гоняться за нами с нехорошими намерениями.

– И как они поступят?

– Не знаю. И не желаю проверять. Я лишь принимаю во внимание тот факт, что они смогли переправить Бовок на равнину, а потом вернуть ее сюда, не повредив при этом никакие врата. И я лишь надеюсь, что у них нет нужных средств, чтобы переместить подобным образом армию.

– Если бы они у них имелись, им незачем было бы нападать на нас. Все шансы за то, что Бовок эти переходы удались именно из-за того, кем она была, а также потому, что она уже однажды пробилась через врата.

Я взглянул на форвалаку. Теперь уже и голова стала головой Лизы-Деллы Бовок. Той самой Лизы Бовок, что погубила Каштана Шеда тысячу субъективных лет назад. Глаза у нее были закрыты, но она все еще дышала.

Придется это исправить.

– Сперва отруби ей голову, – сказала мне Госпожа. – А потом разожги огонь.

Ворошки подкрадываться не стали. Они обрушились на нас с северо-запада разъяренным, рвущимся в бой роем. В первой волне их было не менее двадцати пяти.

Все мои люди уже находились за вратами, на подъеме к равнине, но многие из Неизвестных Теней не успели вернуться. Перед уходом я разбросал в лесу раковины улиток, чтобы им было где укрыться. Я вызволю их потом, когда суматоха уляжется.