Глен Кук - Солдаты живут

Рой приближался, волоча за собой огромные развевающиеся полотнища черной ткани. Хоть они и видели, что мы уже за вратами, а главные наши силы успели подняться на равнину, они все равно снизились и закружились над нашим брошенным лагерем, поливая его дождем небольших предметов, которые превращали грунт в лужицы лавы, а растения заставляли вспыхивать почти со взрывом. Ни одна хижина или загон для животных не уцелели. Но раненая девушка и погребальный костер форвалаки остались нетронутыми.

– Рад, что мне не нужно бегать под таким дождиком, – заметил я. Парочка Ворошков попробовала обогатить меня подобным опытом, но барьер между Хатоваром и равниной легко отбросил их снаряды. А заодно и поглотил их магию. Снаряды не взрывались, даже падая на землю.

– Все они тоже дети, – сказала Госпожа. Казалось, что каждый летун делает что хочет и летает там, где ему вздумается, но тем не менее они не сталкивались. Убедившись, что атака оказалась безрезультатной, почти все летуны приземлились возле раненой девушки.

Мы, стоя по свою сторону врат, оперлись на бамбуковые шесты и стали наблюдать.

Во второй волне пришельцев оказалось всего трое. И показались они через несколько минут после авангарда.

– А это наверняка лидеры, – решила Госпожа. – Раз они чуть осторожнее подростков. – Полотнища черной ткани у этой троицы выглядели еще более внушительно.

– Старейшины семейства совершают путешествие, – согласился я. – А семейка у них очень даже немаленькая. Учитывая размер армии, которую они привели.

Мои шпионы доложили, что к нам движется отряд численностью более восьмисот человек, не считая самих Ворошков. Торопящийся к нам авангард легкой кавалерии насчитывал менее полусотни. Вполне вероятно, что мы смогли бы их разгромить, если бы их не прикрывала с воздуха такая армада летунов.

Приземляясь, летуны ставили свои летательные столбы вертикально, и они еще больше становились похожи на столбы изгороди, которые не опрокидываются, если их не толкнуть.

Старейшины описали несколько кругов и приземлились. Потом долго осматривали раненую девушку и лишь затем соизволили обратить внимание на нас.

Я подал сигнал рукой.. Все, кто стоял на склоне и глазел на прилетевших, двинулись наверх. Но я уже позволил вождям Ворошков увидеть, как мы уносим другую девушку и как еще четверо тащат захваченный у нее летательный столб. А мы с моей дражайшей половиной стояли у самых врат в наших лучших маскарадных костюмах. И я, не снимая шлема, ухмылялся до ушей, Среди приземлившихся, пока игнорируемый, но замеченный, в ревущем пламени костра догорал безголовый труп нашего старого врага. Я жалел, что мы не можем показать этим ребятам и Копье Страсти. Мои вороны так и не смогли сообщить мне, поняли ли Ворошки, кто мы такие на самом деле.

– Прошлое всегда возвращается, – заметил я и помахал им рукой. Потом сказал Госпоже:

– Думаю, сейчас самое время уходить. Их хорошее отношение к нам из-за того, что мы позаботились об их девчонке, вряд ли продлится долго.

– Ты и так наверняка слишком долго занимался показухой, – ответила Госпожа и зашагала вверх по склону. А она неплохо смотрелась в своих доспехах. И темп для своего возраста держала приличный.

Вскоре все летающие колдуны смотрели на склон, переговариваясь и показывая на нас. Похоже, то, что мы уносим летательный столб, взволновало их гораздо больше, чем пленение второй девушки. Может, она не принадлежала к числу важных персон. А может, они решили, что она достаточно взрослая и способна сама о себе позаботиться.

Один из старших вышел из мельтешащей черной толпы. В руке он держал маленькую книгу. Он перевернул несколько страниц, отыскал нужную и стал читать вслух, водя пальцем по строкам. Второй старейшина кивнул и прочитал свою часть текста, сопровождая чтение жестикуляцией. Через секунду эстафету принял третий, которые делал такие же жесты, но не синхронно с первыми двумя.

– Это колдовской круг, – сказал я Госпоже. Мы уже догнали на склоне самых медленных из нашей команды. – Быстро сматываемся. – Я сам сделал несколько жестов. – Если вы что-то задумали, ребята, то вы об этом пожалеете.

Троица колдунов повернулась к нам спинами. Вспышка оказалась такой яркой, что на мгновение ослепила меня. Когда ко мне вернулось зрение, я увидел еще одну многорукую морскую звезду из коричневато-серого дыма. Только не в небе, а как раз на том месте, где находились врата. Точнехонько там, где я спрятал захваченный летательный столб под «брошенной» палаткой.

– Я ведь предупреждал, – пробормотал я.

– Как ты догадался? – спросила Госпожа.

– Сам не знаю. Наверное, интуиция. Незамутненная интуиция.

– Они только что убили сами себя. – В ее голосе почти пробился намек на сочувствие. – Им никогда не остановить поток Теней, который хлынет через такую дыру.

Некоторые из Ворошков уже осознали величину все еще разворачивающейся перед их глазами катастрофы. Черные фигурки заметались, точно внезапно попавшие под свет тараканы. Летательные столбы взмывали один за другим, устремляясь на север с такой скоростью, что от балахонов летунов отрывались клочки черной ткани, планируя вниз темными осенними листьями.

Трое старейшин остались на месте, глядя на нас. Я стал гадать, что происходит сейчас в их головах. Почти наверняка не осмысление того факта, что катастрофа стала прямым следствием высокомерия Ворошков. Никто из них никогда не признавал, что допустил хоть маленький, но промах.

И еще я не сомневался, что все оставшееся им время будет потрачено на грандиозную склоку по сваливанию вины друг на друга. Человеческая натура за работой.

– О чем ты думаешь? – спросила Госпожа. До меня дошло, что я уже не иду, а стою, глядя на смотрящих на нас Ворошков.

– Просто заглядываю в себя, пытаясь понять, почему это уже не волнует меня так, как волновало бы много лет назад. И почему я теперь гораздо легче признаю боль, но трогает она меня уже намного меньше.

– Знаешь, что говорил о тебе Одноглазый? Ты слишком много думаешь. И он был прав. Теперь у тебя нет перед ним моральных обязательств. Так что давай вернемся в наш мир, отшлепаем нашу непослушную дочурку и приструним мою младшую сестричку. – Ее голос резко изменился. – Но я требую одного. До сих пор. Нарайяна Сингха. Я хочу его. Он мой.

Я поморщился. Бедный Нарайян.

– У меня еще осталось тут одно дело.

– Какое? – рявкнула она.

– Когда эта троица улетит, я должен вернуть приятелей Тобо.

Она что-то буркнула и пошла дальше. Ей еще предстояло позаботиться, чтобы вход на дорогу через равнину был заперт у нас за спиной и мы тоже не стали жертвами этого взрыва.