Глен Кук - Тьма

Впрочем, что там говорить о Тай Дэе. Если подумать, то же самое относилось и к моей ненаглядной Сари. Она всегда очень умело переводила разговор на другую тему.

Я крикнул что-то в дыру, но никто мне не ответил. Ну и хрен с ними. Я устал настолько, что мог заснуть даже в грязи. Что и сделал.

Проснулся я лишь тогда, когда раскопавшие мою нору пленники из числа солдат князя подняли меня с земли. Масло и Ведьмак, ребята из Старой Команды, которых я не видел с самого Чарандапраша, уставились на меня.

– Ты только посмотри, – сказал Масло, – что за рожа. Слышал я, что тут водятся какие-то подземные твари, вроде кротов…

– Ага, – подхватил Ведьмак, – только этот гаже. Раз уж дождик кончился, взял бы ты. Масло, ведро да окатил его. Авось не так вонять будет.

– Комики, – пробормотал я. – С такими хреновыми шуточками вас не примут и в самый задрипанный балаган.

– Надо же, – заметил Ведьмак. – Кажется, он чувствует себя лучше, чем когда мы виделись в прошлый раз. И дырок в нем, вроде бы, не понаделали.

– Вы то как, ребята? Мы ведь тут ни хрена ни о ком не знаем.

Ведьмак нахмурился.

– Как-как? То так то сяк, – ответил Масло. – Ничего особенного.

Сколько я знал этих парней, с первой же нашей встречи, они постоянно залечивали свои раны. Этим-то они и были известны всем и каждому, являя собой живую легенду Отряда. Считалось что и того и другого можно только ранить, но не убить, а пока живы они, будет жить и Черный Отряд.

– Нас послали с кучей донесений для Старика, – сказал Ведьмак, – и кое-какими материалами для тебя.. По спискам имен.

– О! – только и сказал я. Мы с Костоправом всегда старались заносить в Летописи имена наших погибших братьев. И многие ребята крепко на это рассчитывали. Ведь, когда они погибали, строка в Летописи оставалась единственным свидетельством того, что некогда они жили. В чем заключалось своего рода бессмертие.

– Уйма имен, – продолжал Ведьмак. – Сотни. Прошлая ночь оказалась для Старой Дивизии не лучшей.

– Ты хоть записать-то сможешь? – поинтересовался Масло. – Есть куда, а то, я смотрю, всю твою нору завалило?

– Это точно. Но о летописях я позаботился лучше, чем о себе. Все бумаги сложены в особой каморке – с бревенчатым потолком, стенами и дренажем, на случай затопления. Так, на всякий случай. Но неужто и вправду сотни имен? И есть такие, которые я знаю?

– Они все на листе.

– Придется занести их в том, над которым я сейчас работаю. На последние страницы.

Если погибших сотни, то большая часть из них наверняка недавние рекруты, с которыми я не знаком. Их следовало отметить как выбывших в ведомости на выдачу жалованья, но ко мне это не имело отношения. Материализовался Тай Дэй. До этого я не замечал его отсутствия.

– С моей матерью все в порядке, – сказал он, почему-то без особой бодрости в голосе.

– Хм?

– Ее нашли в землянке волшебника, откопали вместе с ним. Поэтому они и поспели к тебе так поздно. Твой Капитан знал, что с тобой ничего страшного не случилось, но понятия не имел, жив ли волшебник. Я понял, что он имел в виду Одноглазого. Ясное дело, если уж это землетрясение нанесло такой урон нашему дому, к обустройству которого мы с Тай Дэем приложили столько усилий, то уж нора Одноглазого наверняка превратилась в лужу с дождевой водой.

– Она что, была там с Одноглазым? В его норе? Тай Дэй потупился и едва слышно – видимо потому, что неподалеку находились и другие нюень бао, – сознался:

– Они оба были мертвецки пьяны. Лежали без памяти в луже собственной блевотины. Даже не знали, что провалилась крыша, – пока спасатели не выволокли их наружу.

– Ты уж меня прости, – задыхаясь от смеха, побормотал я, – но это более чем забавно. Стоило мне представить эту развеселую парочку, как все тревоги и страхи минувшей ночи забылись.

Масло и Ведьмак, тоже скрывая ухмылки, делали вид, будто разглядывают южный склон.

На меня накатил очередной приступ смеха. Я сообразил, что еще до завтрака весть о похождениях нашего бравого колдунишки разнесется по всей армии – или тому, что от нее осталось, – причем, прежде чем достигнет отдаленных аванпостов, она обрастет такими преувеличениями, что вся история приобретет воистину эпический размах.

Склон, на котором располагались штабные землянки, превратился в тридцать акров покрытой оспинами земли. Пленники ковырялись лопатами в дюжине разных мест. Не уцелело почти ни одной норы. Среди тех, кто руководил спасательными командами, я приметил знакомые лица.

– Ага. Стало быть, она не осталась там…

– Что? – спросил Тай Дэй.

– Ничего. Просто мысли вслух.

А вот и она, легка на помине. Вылезла из бункера Старика. К слову, совершенно целехонького. Костоправ выбрался следом за ней. И он и она выглядели чертовски усталыми. Но довольными. Я проворчал что-то невразумительное. Между мной и моей женой лежала половина мира.

Костоправ неторопливо подошел ко мне.

– Пора принимать ежегодный душ, Мурген.

– Чем и занимаюсь. Вот постою под дождем часок-другой…

Госпожа вперила в меня буравящий взгляд. Ей хотелось бы допросить меня, но этого нельзя было делать здесь и сейчас – на глазах стольких людей, которым едва ли следовало слышать мои ответы. Хотя бы потому, что многие из них сами толком не знали, на чьей они стороне.

– Каковы наши потери? – спросил я.

Костоправ поежился, словно дождевая вода попала ему за шиворот – Пока не знаю. У Госпожи две тысячи человек числятся пропавшими без вести. Потому что о них нет никаких вестей.

– Вести-то будут – сказала подошедшая Госпожа, – но, боюсь, невеселые. Думаю, в большинстве своем эти люди мертвы.

– Масло с Ведьмаком говорят, что Старая Дивизия понесла большой урон. Костоправ кивнул.

– Они принесли список павших. Он гораздо длиннее, чем я думал. Насчет всех остальных достоверных сведений нет. Новая Дивизия до сих пор дезорганизованна, а люди князя и вовсе разбежались кто куда. Слушай, может, ты хочешь сказать мне что-нибудь с глазу на глаз. Судя по твоей физиономии, тебе есть о чем поговорить.

– Это точно, – согласился я, приметив дымок, поднимавшийся из грубого дымохода над обиталищем Костоправа. Мне хотелось погреться, а уж что ему наплести, я всегда найду.

Спустившись вниз, я устроился у огонька, не испытывая ни угрызений совести, ни сочувствия к ребятам, оставшимся мокнуть под дождем. Следом за нами спустилась Госпожа. Вид у нее был самодовольный.

– Можешь ты указать, куда он свалился, – спросила Госпожа, указывая на одну из карт Костоправа. Она имела в виду Ревуна. – Если он здорово ушибся, у нас еще остается шанс сцапать его.

– Что такое? – рявкнул Старик, когда я принялся мямлить.