Гэв Торп - Пришествие Зверя том 2, Антология

Силы целого ордена, вся мощь флота Кулаков Образцовых были отброшены. Корабль к кораблю, человек плечом к плечу с человеком — Адептус Астартес были непобедимы, но оружие и технологии, которыми располагал Зверь, оказались слишком мощными. «Данталион» имел на борту большую часть Первой роты, несколько отделений Второй, Седьмой и Десятой. Что случилось с остальной частью флота? «Бастион», «Безликий воин»? «Альказар достопамятный»? Неужели от Образцовых остались практически одна Первая рота и горстка отделений из остальных?

Другого выбора просто не было. Любой командир Образцовых принял бы такое же решение, как и он.

— Как такое случилось?

— Мы были не столь достойными, какими считали себя, — отозвался Реох, втягивая обратно инструменты, разворачиваясь и уходя.

Маркариан отошел, давая Церберину подняться. Генетические возможности космодесантника едва компенсировали головокружение и легкую утрату контроля над движениями, которая осталась у него благодаря Менделю Реоху. Пухнущая рана на шее сковывала движения, но, по крайней мере, в вертикальном положении было проще дышать.

— Как обстановка?

— Орки уничтожили всю систему. Всю гребаную систему. Нам еще повезло, если это можно назвать везением. Мы уже отступали и были в состоянии совершить аварийный переход, но тут нас очень серьезно повредили. — Прерывающийся ток на потолке осыпал коридор искрами, и командир отпрянул. — А остальное случилось, когда… — закричал он после того, как искры перестали шипеть, — …когда я увидел, как на нас идет «Перехватчик». А еще я видел, как смяли «Егеря», как обычную жестянку. — Он помолчал. — Мой первый корабль.

— А еще какие-то звездолеты смогли уйти?

— Пока непонятно, но и мы спаслись лишь десять минут назад. Системы еще только подключаются к связи, и мы не до конца оценили ущерб. И…

Он показал на руины вокс-башенки:

— Ваши предложения?

Иерархия у Кулаков Образцовых была такая же, как и в любом следующем Кодексу ордене, но порядок поддерживался с редкой строгостью. Они были известны как свободно и независимо мыслящие, подобно своему основателю — без варварской эмоциональности Волков Фенриса, без склонности к одиночеству, свойственной охотникам Мундус Планус, их ментальность была порождена абсолютной уверенностью в собственной непогрешимости. При должном управлении это было их главной силой.

— Согласно Кодексу, нам стоит сохранять первоначальное направление, — сказал Маркариан. — Если кто-то выбрался из системы Вандис, то должен находиться в этом подсекторе. Для них было бы логичнее всего присоединиться к Последней Стене на Фолле.

— Сомневаюсь, что корабль может выдержать такое путешествие, — проворчал Церберин, вставая. — Пройдемте со мной к воксу.

От станции мало что осталось. Церберин взял с консоли наушники. Они были покрыты пеной. Кольцо проволоки, соединяющее их с терминалом, натянулось, когда он их надел, — в латной перчатке гарнитура казалась маленькой, словно детская игрушка.

— А где женщина, которая тут работала?

Маркариан показал на рабочую бригаду. Их плазменная горелка с усилием врезалась в переборку, которая при падении разделила отсек надвое. Шипение и вой отработанной плазмы до странности напоминали белый шум передатчика, словно тут существовало какое-то космическое совпадение, неясное Церберину, несмотря на все его возможности.

— Жалко, — сказал он совершенно искренне. — Она была умелым работником.

Маркариан отпихнул ногой искореженную алюминиевую раму кресла у консоли, подобрал скользящие контакты из слоновой кости и медные диски и ловко перенастроил прибор. Церберин натянул левый наушник на ухо и прислушался.

Оттуда потек белый шум. Статические помехи. Вообще, этот термин обманчив, потому что подразумевает нечто стабильное — слово, которое никак нельзя было применить к звуку, надрывающемуся в приемниках «Данталиона». Звук становился то громче, то тише, шипел и трещал, периодически резко меняя частоту. Это был космический фоновый шум, звездное излучение, поток энергии из каких-то незащищенных источников энергии, которых прямо здесь могли быть многие тысячи. Это были почти голоса, шепоты на грани различимости.

— Стойте!

Ужасное ощущение прошло по хребту Церберина, похожее на то, когда апотекарий сделал ему укол контрагента, но стократ худшее, поскольку у него не было видимого материального источника. Словно душа могла быть гнилой. Словно статика имела вкус меди и дыма. Он крепче ухватил наушник, цепляясь за его материальность, и повернулся к Маркариану:

— Открутите назад.

Командир повиновался. Шум затих, и его сменил звук, похожий на кинжально-острые порывы ветра. Это был голос.

+«Данталион»… «Данталион», ответьте.+

— Система поджарена, — сказал Маркариан, в правом ухе которого по воксу звучал призрак. — Дело в приемнике. Он не отличает сигнал от шума.

— Не трогайте пульт! — рявкнул Церберин. Ему было дурно. Конечно, не физически — этому препятствовал усовершенствованный организм, — но душевно. Он покрутил микрофон, закрепленный на гарнитуре, и заговорил в него:

— Это ты, эпистолярий? Это «Жиллиман»?

Статику перебил звук, похожий на смех.

+Я Калькатор, кузнец войны Четвертого легиона, командир крейсера «Палимод».+

Церберин замер. Больше всего на свете ему хотелось сорвать наушники, но словно абсолютный холод бездны просочился по антеннам «Данталиона», прошел по его проводам и покрыл льдом амбушюры.

— Я не говорю с предателями, — прошипел он.

+Тогда просто послушай. Вы здесь в опасности. Ваш прыжок увел вас не слишком далеко от руин системы Вандис. Ваши корабли «Парагон» и «Бестрепетный» находятся в системе Корус. «Паладин» с Рубики — в Рандейле, а «Обвиняющий» — в Квайлоре. «Жиллиман» и «Эксцельсиор» — в системе Ооран. Ты не больше, чем в часе пути от орочьего флота. И, поверь, чужаки приближаются.+

— Поверить тебе?..

Маркариан смотрел на него снизу вверх, ничего не понимая. У него в глазах застыл такой ужас, что по болезненно саднящей коже на шее Церберина поползли мурашки. Он снова заговорил в микрофон:

— Откуда тебе известны координаты нашего корабля? Как ты связался с нами?

+Услуга за услугу. Тебе точно нужны эти ответы, Образцовый?+

— Что с остальным флотом? — спросил он после неловко затянувшейся паузы. — Что с «Альказаром достопамятным»? Что с «Перехватчиком»?

+Вы последние, кто вышел, и я уже почти решил, что больше никто не появится из варпа целым. Мой корабль отправился к точке Мандевиля и приготовился к переходу, когда была разрушена Вандис. Системы звездолета пострадали и от ударов эмпиреев, и от предсмертной агонии звезды.+