Хелег Харт - Эссенция пустоты [СИ]

Именно тогда я ощутил, что темнота – это не просто отсутствие света, и свет – не отсутствие темноты. Эти вещи и раньше были понятными, но теперь, окружённый одним из Начал, я с неожиданной ясностью понял, как появился наш мир. Свет и Тьма – это не две крайности, не две стороны одной монеты, и даже не два разных понятия. Они – одно. Это нам кажется, что мы видим между ними разницу, это мы разделяем их и приписываем им те или иные качества, но на самом деле называем двумя разными словами одно и то же. То, что лежит в основе видимой нами реальности. Это…

С очередным шагом мой люмик, создававший световую тень в заполненном ослепительной тьмой пространстве, погас. Я словно ослеп. Проверил заклинание – оно функционировало и получало подпитку, но границы видимости в очередной раз сдвинулись, на этот раз приравнявшись к нулю.

И почти сразу Тьма взвыла. Шепотки перешли в панические крики, но кричали не голоса, вопило само пространство. Пол вздрогнул, потом сотрясся ещё сильнее, я ощутил чужую ярость, которой пропитывалась темнота, и вдруг понял, что иллюзия разваливается на части. Рука Рэна сжалась сильнее, я ответил тем же и двинулся было дальше, но тут меня выдернули из собственной головы.

Передо мной засверкало облако мечущихся огоньков, оставлявших за собой яркие оранжевые шлейфы. Рядом с ним было ещё одно, но уже зелёного цвета, а позади него виднелись голубоватое и жёлтое. Движение искр складывалось в причудливые рисунки, уникальные у каждого облака. Прошло несколько секунд, прежде чем я понял, что меня коснулся один из обитателей Лабиринта. Я чувствовал его боль, жгучую, терзающую, он силился что-то мне сказать, но я никак не мог понять, что.

Огоньки прыгнули в сторону, и я увидел ещё два облака – фиолетовое и ослепительно белое. Сквозь пелену чужого восприятия прорвался крик:

– Держи их! Я почти закончил!

Меня швырнуло обратно в моё тело. В глазах тут же запестрело – тьма размазалась, потеряла концентрацию, и теперь передо мной бушевал настоящий цветовой вихрь, пространство начало трескаться и вскоре совсем раскрошилось, оставив после себя обрывки чего-то нечёткого, пустого.

– Вот… так!

Существо, вновь прикоснувшееся к моей вытянутой руке, передало мне последние мгновения агонии и исчезло, а вместе с ним распались и остатки иллюзии.

Мы вчетвером, держась за руки, стояли в тёмном подземном помещении без стен, но с тем же низким потолком. Белокаменные плиты исчезли – вместо них был обычный гранит. Пропал и магический фон. Но задуматься над этим я не успел, поскольку мой с излишком подпитанный люмик осветил ещё двоих, находившихся в двух шагах впереди.

В низкорослом человеке с маленьким носом я узнал Вернона Фельедера, а рядом с ним, над бесформенной чёрной массой, с эссенцией Тьмы в руках, стоял Грогган.

– Вы не успели, – с показной горечью сказало Отражение. – Кто бы мог подумать?

– Извини, Энормис, – сказал Грогган, ничуть не удивившийся такой встрече. – Но, кажется, твоя война проиграна.

Едва он договорил, в него полетел целый сонм заклинаний, сплетённых Литессой – каждое из них могло бы в пыль размолоть средних размеров дом, но человек в сером лишь выставил перед собой руку, и соткавшийся из воздуха тёмный щит отразил их все.

– Не тратьте силы, Леди Фиорана, – сказал Грогган и подкинул на ладони сферу эссенции. – Эта штучка не оставляет вам шансов. Да и после драки кулаками не машут.

– Многие так говорят, а потом выплёвывают зубы, – брякнула Хелия, обнажая саблю.

Белоглазый с сомнением смерил её взглядом, и, переведя взгляд на меня, спросил:

– Кто этот ребёнок?

Вместо ответа я ткнул пальцем в протоэлемент и сказал:

– Отдай.

– А не то что? – с неподдельным интересом отозвался Грогган.

– А не то умрёшь.

– Слушай, это уже даже не смешно, – сказал белоглазый, поморщившись. – Я вижу, что ты сейчас слишком истощён, чтобы драться. Это уже не говоря о том, что у меня есть все шесть эссенций, и с их мощью я тебя заставлю землю жрать до конца дней твоих. Но я, пожалуй, отпущу тебя, потому что ты больше не представляешь угрозы. Я тут прикинул и понял, что если тебя расщепить вместе с миром, то мне ничего не будет. Так что лучше иди, наслаждайся последними часами.

Я, не обращая внимания на его слова, скрестил руки на груди и подошёл чуть ближе:

– Я дал себе слово, что убью тебя. Но если ты прямо сейчас пошевелишь мозгами и отдашь все эссенции, обещаю дать фору. В несколько дней. Должно хватить, чтобы забиться в мирок, который я буду долго искать.

– Ах, твой блеф так же плох, как твоё стратегическое мышление, – со скучающим видом проговорил Грогган. – Если ты думаешь, что твой подарочек в Башне кого-то впечатлил, могу тебя обрадовать – Вернон испугался. Но теперь, – он обернулся к своему протеже, – ты же не боишься, правда?

Архимаг слегка нервно усмехнулся, чтобы показать, что нет, не боится. Но вообще-то его внимание намного больше привлекала его бывшая наставница, чем мы двое. Боковым зрением я увидел, что Стальная Леди отвечает ему взаимностью.

– Не боится, – белоглазый пожал плечами. – Знаешь, ты достойно выступил, но надо уметь проигрывать.

– Принимаю этот ответ как отказ от сдачи, – кивнул я. – Как хочешь. Больше предлагать не буду. Но позволь и мне тебя немного огорчить.

– Я весь внимание.

– Ты немного торопишься с выводами насчёт своей победы. Ведь никто из нас пока не нашёл последнюю эссенцию. А вдруг я найду её первым?

Белоглазый с недоумением повёл головой:

– Какой-то бред. Вот последняя эссенция, – он поднял руку со сферой.

Я снисходительно улыбнулся.

– Так ты не знал, что протоэлементов семь? Я проговорился, что ли? – я прикрыл рот ладонью и сделал испуганные глаза. – Шучу, конечно. Следовало промолчать, но я не смог отказать себе в удовольствии. Пусть последнюю эссенцию найдёт лучший из нас.

Грогган всё ещё смотрел на меня с сомнением. Вернон тоже. Да чего греха таить, даже мои спутники выглядели так же, ведь им я ничего не рассказывал. Одна лишь Хелия смотрела на белоглазого с насмешкой, но она, очевидно, не знала, как себя вести, а потому делала вид, что во всём со мной согласна. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, я решил объяснить:

– Видишь ли, мой учитель, Дисс, говорил о магии этого мира как о гептогонии, то есть системе семи источников. Ну разве не странно, что Начал – семь, а эссенций всего шесть? Я решил провести исследование. Помогли мне в этом открытия, связанные с отрицательным магнетизмом протоэлементов. Когда я выяснил, что количество возвратов прямо пропорционально количеству эссенций, находящихся возле Средоточия, дальше было нетрудно. Я соотнёс количество возвратов с датами перемещения эссенций на Одинокий Вулкан и выяснил кое-что интересное. Первая эссенция, найденная вами двумя – Света, если я не ошибаюсь? – почти не сказалась на притяжении возвратной энергии. Вторая, Воздуха, увеличила количество возвратов на три – четыре процента. Третья – Твердь – принесла ещё восемь процентов. Четвертая – ещё тринадцать. Пятая – ещё двадцать один. Эта, – я указал на шестой протоэлемент, – увеличит количество возвратов не больше, чем на тридцать пять процентов. Но даже тогда полной блокировки притяжения Средоточия, необходимой для остановки протока энергии, не произойдёт. А почему? Потому что если высчитать притяжение, то его хватает ровно на сотню процентов, то есть чтобы полностью его перекрыть, сумма всех протоэлементов должна дать столько же. А мы имеем только восемьдесят. Вот и думайте сами.