Дмитрий Владимиров - Красная книга начал. Разрыв

Герцогиня была не в духе. После приветствия она, устроившись на широком диване с бокалом вина в руке, надолго замолкла, меря юношу тяжелым, хмурым взглядом. Наконец, решив про себя что-то важное, она с горестным вздохом приступила к очередному словесному избиению:

— Знаешь Аль, когда твой отец попросился со службы, а Император уговорил его перейти под мою руку, я радовалась. Не было более благодарного и преданного человека. Твое появление в доме было отрадой для моего измученного сердца. Конечно, не сразу удалось выпросить у твоего батюшки разрешение повозиться с малышом. Единственное, чего он никому и никогда не доверял - твоя безопасность. Когда он, наконец, подпустил меня к тебе, я, как девчонка, радовалась. А ведь тогда он был просто слуга, телохранитель коих многие и замечают-то только в крайних случаях. Но он - герой Империи, дважды спасший династию. Он очень страдал от своей потери. Я не была знакома с твоей матушкой. Даже более того, не знаю ни единого человека, который бы встречал ее. Даже была мысль, что тебя он просто подобрал с улицы, правда недолгая, — она сделала мелкий глоток из бокала, — уж слишком очевидное сходство между вами. Он страдал. Веришь, мне тогда тоже было не очень весело. Но твое присутствие отвлекало, возвращало к жизни, если позволишь. Мы, — она запнулась, искоса поглядывая на юношу. — Мы стали близки с твоим отцом. А после его гибели, только мое обещание и твое горе не дали мне и самой скатиться к отчаянью. Ты знаешь, что произошло с моим мужем и сыном? И если предательство первого я пережила, то пропажа второго до сих пор мучит меня. Я растила тебя, как сына Альбин. Я всегда поддерживала тебя. Я позволила Северу и Оресту опекать тебя, чтобы ты мог вырасти мужчиной, чтобы не превратился в слюнтяя под женской юбкой. Это стоило мне многих седых волос. Я даже закрывала глаза на твои заигрывания с Двором, на ваши бездумные дуэли и мелкие махинации. Даже твое последнее дело с Саржем и тер Гаритом взволновало меня не так сильно, как должно было. Но это, Альбин, явный перебор. То, во что ты влезаешь перемалывало не только крепких воинов и отчаянных юношей. Оно способно менять правителей на тронах. Судьбы государств, самого мира на кону, и ты, как мелкая песчинка, перед надвигающейся бурей. Если вы с Императором и всей вашей шайкой задумали лишить меня последних волос, если вы задумали довести меня до нервного срыва, до того момента, когда я простоволосая и босая побегу по улицам, вам почти удалось…

— Герцогиня я…

— Молчать! - леди Сар зашипела как змея, ее пальцы судорожно сжали ножку опустевшего бокала и она, опомнившись, пустила его в недолгий полет. С тихим шорохом тот покатился по мягкому ковру, истекая розовыми каплями. Изумленно уставившись на впитывающуюся в светлый ворс дорожку, герцогиня с усилием успокоила дыхание и, явно взяв себя в руки, продолжила тихо. — Молчи, я знаю все, что ты можешь сказать... и я не говорю, что ты не прав. Ты уже давно вырос. Ты - мужчина, и я сама воспитывала тебя так, что ты не сможешь остаться в стороне. Но ты должен понимать, какую боль это мне причиняет. Если с тобой, что-то случится, я не знаю, Аль, как перенести это. И весь этот разговор я затеяла не с той целью, чтобы отговорить тебя или спрятать в юбках, а чтобы ты понимал, что ты не один, и что на тебе ответственность не только за благо Империи или сохранность моего брата на престоле. Я желаю, чтобы ты понимал, что в твоих руках и моя судьба тоже, — она заплакала, спрятав лицо в ладонях.

Отпихнув бокал в сторону, Альбин опустился на колени перед женщиной, мягко обнимая ее подрагивающие плечи:

— Я никогда не знал иной матушки кроме вас, — вставший в горле комок мешал говорить, но он, сделав усилие, продолжал, — И менее всего хотел бы расстроить вас. Но вы сами сказали, я не могу сейчас остаться в стороне. Нелепый ли случай или так было предопределено, но я оказался там, где оказался. И сейчас должен делать то, что должно. Иначе вы сами не смогли бы уважать меня. Но я обещаю, что буду предельно осторожен и сделаю все, чтобы не доставить вам больших огорчений, — он мягко погладил женщину по плечу, — если бы я мог…

Альбин запнулся, не зная, что сказать или сделать, для того, чтобы эта гордая женщина могла вернуть душевное спокойствие. Так они просидели некоторое время. Их не беспокоили слуги, не тревожил шум всеобщей суеты. Только перестук дождя и потрескивание угасающих углей в жаровнях, да тихий посвист сгорающего газа в светильниках нарушали тишину. Наконец, герцогиня, на миг крепко прижав юношу к груди, отстранилась, вздохнула поглубже, встала. Подошла к свисающему с потолка шнуру и, коротко дернув его пару раз, распорядилась сменить напитки и принести свежие салфетки.

Отерев лицо и вернув ему привычную безмятежность, она села в кресло у столика. Альбин устроился напротив. Леди Сар подалась вперед, сжала его ладонь:

— Я помогу. В конце концов, это - всего лишь очередной заговор. И если когда-то твой отец прошел через один из них, то и ты справишься, — призвав слугу, она шепнула ему пару слов, так, что юноша не расслышал, и возвратилась на свое место.

Альбин успел налить ей новый бокал вина, когда слуги внесли две большие клетки с желтыми и светло-зелеными птицами, подвесив их на специальные крюки над окнами.

— Как тебе мое новое увлечение? — взмахнув пальчиками в сторону клеток, поинтересовалась леди Сар.

— Канарейки? — Альбин не смог сдержать интереса и подошел к одной из клеток. Птички насторожились, испуганно поглядывая на исполина, вторгнувшегося в пределы их небольшого мирка, но так же быстро успокоились, вернувшись к своим нехитрым делам. — Не понимаю.

Герцогиня мягко улыбнулась, и Альбин с облегчением заметил веселый и азартный огонек, промелькнувший в серых глазах. Она приблизилась, потрогала пальчиком прутья, с интересом взглянула на птичку, купавшуюся в небольшой посудине.

— Канарейки, Альбин. Давно ли ты видел этих удивительных птиц? Знаешь, они красиво поют, если успевают научиться. Я заказала певчего кенара, чтобы он обучил этих. Знаешь, самки канареек тоже поют. Но тише и реже. Это все самцы, Альбин.

— Любопытно, но все же непонятно.

— Ох, скажи мне, во многих ли домах ты видел поющих кенаров?

— Я не следил за этим, герцогиня. Но думается мне, что пару раз встречал.

— Пару раз, говоришь. Сейчас рынок переполнен этими замечательными птицами. Очень много самцов по бросовым ценам. Теперь их вполне могут позволить себе даже крестьяне. Торговцы канарейками разоряются, Альбин.

— И что? Какое это имеет отношение ко мне? - юноша недоумевал.

— Эх, ну разве можно быть таким недогадливым? Если в империи что-то происходит, то есть люди, которые знают об этом. Люди, которые выстраивают события. И, поверь моему опыту, эти люди, не нищие студенты, собирающие мелочь на кружку пива, и не крестьяне, задумавшие продать последнюю корову, чтобы расплатиться с долгами. Это - люди богатые, видные, обладающие властью и влиянием. Это - люди, которые создают события и пожинают плоды. Люди, которые оказывают влияние не только на умы, но и на общее состояние дел в империи. И самым лучшим индикатором, самым действенным и явным является рынок.